Джеймс Херберт - Копье Страница 9

– О, господи! Мегги! Кто сделал это? – Он пытался помочь ей пройти вперед, чтобы уложить на диван в холле, но она оставалась на месте и лишь издавала слабый протяжный крик, скорее напоминавший стон.

– Мегги, отпусти дверь, позволь мне помочь тебе, – умоляюще просил он.

Она вновь попыталась заговорить, но только лишь покачала головой и потеряла сознание. В этот момент Стедмен с еще большим усилием потянул ее вперед, но она по-прежнему не отпускала дверной косяк. Только тут он заметил струйки крови, стекающие по ее рукам. Он заглянул через ее плечо, и его глаза округлились от ужаса, который открылся ему. В ее руку был вбит гвоздь.

Тогда он слегка поднял ее, чтобы ослабить вес тела, и увидел, что вторая ее рука тоже прибита к дверному проему.

– Мегги, Мегги, – не останавливаясь повторял он, стараясь удерживать ее на весу. Он пытался звать на помощь, надеясь, что кто-нибудь из соседей услышит его, но ни в одном из домов не было видно света. Это была ночь смерти. Они либо спали, либо боялись выйти за порог.

Он отпустил ее, как можно более осторожно, и побежал на кухню за коробкой, где у него хранились разные инструменты. Найдя молоток, он побежал назад в холл. Его сердце бешено колотилось, а внутри поднимался страх. Мокрая от слез одежда Мегги была покрыта кровью, большая часть которой вытекала изо рта. Стедмен пролез между ее телом и дверным косяком и попытался выдернуть гвозди одной рукой, а второй продолжал поддерживать ее, чтобы не причинять дополнительную боль ее рукам. Но гвозди были вбиты достаточно глубоко, и ему пришлось вновь опустить ее, чтобы можно было работать двумя руками. Когда он выдернул один гвоздь, то ему пришлось вновь поддерживать ее от резкого падения в сторону второй, еще не освобожденной руки. Второй гвоздь был вбит еще глубже первого, и ему ничего не оставалось, как воткнуть вилку молотка в ее руку, чтобы захватить его шляпку. Он делал это с отвращением, но ему нужно было освободить ее как можно скорее.

Трехдюймовый гвоздь подался, а затем медленно вышел, с легким стуком падая на землю. Стедмен отбросил молоток и перенес бесчувственное тело в холл, где осторожно уложил на диван. Он включил нижний свет и, стоя перед ней на коленях, пытался сообразить, что он должен сделать еще, прежде чем вызовет скорую помощь. Но ее бессильно свесившаяся голова и открытые, но уже ничего не видящие глаза, говорили ему о самом худшем. Словно безумный, он расстегнул ее жакет и приложил руку к груди. Он не мог поверить тому, что говорила его дрожащая рука, и тогда он прижался к этому месту ухом и долго слушал. Ее сердце не билось.

Он вновь и вновь выкрикивал ее имя, удерживая голову в своих руках, глядя на неподвижное лицо и все еще не веря тому, что ее больше нет. Теперь ее рот безвольно приоткрылся, и он увидел, что он наполнен загустевшей кровью. Возможно это было из-за спазм в горле, возможно от низко лежащей головы. Но его вновь охватило леденящее напряжение, по мере того как он вглядывался в эту наполненную кровью впадину. Он боролся с щемящей пустотой, внезапно разорвавшей его грудь, и поэтому как можно спокойней опустил ее голову на подлокотник дивана.

Теперь он знал, что она умерла. Но он хотел бы знать, почему у нее был отрезан язык.

Глава 3

Сейчас не время поддаваться чувству жалости к нашей священной земле. И я не боюсь говорить об этом. Мы сожмем зубы и продолжим нашу борьбу. Я верю, что Германия возродится из этих руин и будет самой прекрасной и величественной из всех стран.

Стедмен сел за стол Мегги и закрыл лицо дрожащими руками. У него не было слез, он ощущал лишь слабость и безнадежность. До сих пор он думал, что жестокость, особенно такого первобытного свойства как эта, ему удалось изгнать из своей жизни раз и навсегда, но теперь она вновь подкралась к нему как старый коварный враг, который нарушил перемирие. Но почему Мегги? Кто мог это сделать с ней? Полиция, вызванная соседом, который оказался не достаточно смелым, чтобы прийти на помощь Стедмену, но достаточно перепуганным, чтобы обратиться к защите закона, застала детектива в доме, державшего в своих руках мертвое тело Мегги Уэт. Его обнаженная грудь была покрыта ее кровью. Они внимательно и осторожно отнеслись к нему, молчаливо выслушав его рассказ, но в то же время вели себя настороженно, видимо опасаясь приступов агрессивности с его стороны.

Когда скорая помощь забрала труп, то потянулись долгие часы, заполненные бесконечными вопросами. Кем была убитая женщина? Каковы были их отношения? Не были ли они любовниками? Точное описание происшедшего. В чем состояли их случайные разногласия? Неужели у них никогда не было противоречий в делах? В чем состоял их самый последний конфликт? Какие дела они расследовали чаще всего? Когда последний раз он видел ее перед этой ночью? И вновь описание случившегося. В какое время он проснулся? Почему он сам не позвонил в полицию? Была ли она еще жива, когда обнаружил ее? И вновь все с начала.

Он все еще был подвержен действию ночного шока, и сам факт наличия каких-то вопросов казался ему чем-то нереальным и выводил из равновесия. Маленький дом был заполнен движущимися фигурами, враждебными, недоверчивыми лицами. Казалось, что их отношение к нему так и не изменилось за эти долгие часы, когда он давал ответы на повторяющиеся вопросы, а они сравнивали их с ответами, которые он давал им раньше. Он побрился и оделся под их присмотром, а затем в компании двух полицейских отправился на площадь Грейс-Инн, чтобы посмотреть вместе с ними хранящиеся там документы, которые по их мнению, могли пролить свет на это отвратительное убийство. Чаще всего их интересовал вопрос о том, почему убийца Мегги Уэт замучил ее таким жестоким образом у дверей дома ее партнера по бизнесу? Не могло ли иметь их агентство, может быть в прошлом, конфликтов с кем-нибудь, которые привели теперь к такому трагическому исходу, смахивающему на месть сумасшедшего. Другая группа полицейских направилась в дом Мегги в поисках аналогичных улик, но ни те, ни другие не имели точного представления о том, что же они должны отыскать.

Наконец часы, отведенные им на предварительное расследование, закончились, и они оставили Стедмена одного в кабинете Мегги. Его голова раскалывалась от усталости, а чувства все еще были притуплены перенесенным шоком. Они просили его зайти в Новый Скотленд Ярд чтобы сделать заявление по всей форме, а также не сообщать лишних подробностей прессе, пока стадия расследования была непонятной и запутанной. Полицейские были уверены, что корреспонденты немедленно доберутся до него. Кроме того, если бы он собирался покинуть город, то должен был бы сообщить полиции о своем местопребывании.