Антонина Ванина - Свинцовый закат Страница 97

— А рост женской преступности вас бы удовлетворил?

— Это все вторично. Вы смотрите на жизнь по-своему, а я по-своему смотрю на смерть. А смертников я изучил вдоль и поперек лет за пять. Другое дело, добропорядочные граждане. Они имеют особенность умирать не от нехватки воздуха и перелома шейных позвонков, а от всяческих занимательных болезней. Вот эти патологии мне всегда и были интересны. Вы и представить себе не можете всё разнообразие недугов, изводящих человечество.

— И как это, ночью на кладбище, разрывать чужую могилу? Не страшно?

— А чего бояться ночью, да на кладбище? Все тихо, все лежат, почти как в морге. Привычная обстановка, одним словом, только на открытом воздухе. А прохладный ночной воздух, молодой человек, очень полезен для здоровья. Одно плохо, что всегда есть риск попасться на глаза кладбищенскому сторожу.

— И часто вас замечали?

— Ни разу, — не без гордости произнёс старик. — Вскрытие могилы дело ответственное, к нему нужно подходить со всей внимательностью и серьезностью. Должно быть учтено всё: инвентарь, время и путь к отступлению. Но главное, это правильно подобранные компаньоны — они и есть главная составляющая успеха мероприятия. Вынуть гроб с ещё не разложившимся телом из могилы в шесть футов глубиной — это не такая простая задача.

Еще раз смерив взглядом низкорослого анатома, полковник поспешил согласиться и многозначительно поинтересовался:

— Неужели за многие годы гробокопательства с вами не произошло ни одной неприятной истории?

— На заре моей молодости, — протянул профессор Книпхоф, — произошел один прелюбопытнейший случай, который не дает мне покоя по сей день.

Полковник уже был готов услышать историю о воскресшем бургомистре, но вскоре понял, что сильно ошибся.

— Вздумалось мне как-то ночью в одиночку прогуляться по городскому кладбищу, осмотреться, так сказать, поискать свежие погосты. Один мне особо понравился. Из газет я знал, что похоронили в нём молодого человека, накануне коварно убитого ножом в сердце. Насильственная смерть во цвете лет — минимум патологий, максимум первозданного материала — одним словом, редкий и удачный экземпляр. Я уже наметил, что мне поутру сделать, какой инструмент взять, кого из коллег пригласить. Даже белые цветы на могиле приметил и взял на заметку прикупить такие же, если мы следующей ночью случайно их примнем, когда раскопаем могилу. Пока я размышлял, что да как, на одной из дорожек появился сторож с фонарем в руке и бутылкой наперевес. От греха подальше я укрылся за высоким надгробием поблизости. И что я увидел дальше? Этот подлец пришел с лопатой и остановился прямо у могилы убитого, что мне так приглянулась. Я чуть не задохнулся от негодования, когда увидел из укрытия как этот мерзавец стал копать!

При этих словах взор анатома пылал инфернальным огнем, а голос срывался в негодовании, будто те давние события произошли не далее как вчера:

— Вы только подумайте, разрывать могилу, чтобы поживиться чем-нибудь ценным!

— Простите, профессор, но разве ваши умыслы в отношении того покойника не были столь же корыстны?

— И каким позвольте узнать, образом? Я не имею привычки прихватывать между делом чужие цепочки и кольца. Все, что я беру, я всегда возвращаю на место. Ну да, иногда припасаю кое-какие органы для препаратов, но это не в счет. Покойник от этого не обеднеет, да и я не разбогатею. А тот сторож копал так, будто в могиле вместе с молодым промышленником покоился и весь его капитал.

— Так мертвец был владельцем предприятия?

— Конечно. Скорее всего, за это его и прирезали. Так вот, как только лопата ударила о гроб, сторож тут же нырнул в могилу. Я высунулся из своего укрытия и увидел, как он выкинул крышку, а сам остался внизу с фонарем. За то время, что он там возился, я бы успел вскрыть и взвесить пару-тройку органов. И вдруг, я не поверил своим ушам, когда из могилы послышались голоса!

— Как это, голоса?

— Вот и я в тот момент подумал, как?! Если бы тому расхитителю вздумалось поговорить с покойником, то тот бы ему вряд ли ответил, вы не находите?

— Тогда, в чём же дело?

— Наверное, прошла четверть часа, прежде чем сторож выбрался наверх, а за ним, чуть пошатываясь, и сам покойный. Да, да, тот самый молодой человек, что накануне был найден в переулку с ножом в сердце. Пока сторож закапывал теперь уже пустую могилу, оживший поправлял рубашку, а я, глядя из укрытия явственно заметил, как расползается на материи по его груди темное пятно, точно напротив сердца. Тут покойник снял с руки перстень и протянул его сторожу со словами: «Возьми плату за свою работу». А тот, опираясь о лопату ему ответил: «Благодарю, господин, но что мне с ним делать? Если продам ювелиру, он наверняка узнает вещь. Могут пойти слухи, что я раскапываю могилы. Ни вам, ни мне это не нужно». На том они и разошлись.

— Вот так просто?

— Да. Сторож продолжил закапывать могилу, а фабрикант взял белые цветы со своей могилы и ушел прочь с кладбища. А я, в ту пору ещё молодой студент, долго сидел за надгробием и пытался понять, что же я только что увидел.

— И к чему же вы пришли? Покойник действительно ожил, или вовсе не умирал?

— Я думал и над тем и над другим вариантом. Первое невозможно в принципе, и мои 67 лет практики только подтвердили это. Второе невозможно, так как длительное пребывания в гробу без воздуха даже ложного покойника сделают покойником подлинным. На следующий день я вызнал всё об ожившем фабриканте, особенно о его ранении. Тело осматривал мой учитель, великий человек. Разумеется, он не мог ничего напутать, сердце действительно было рассечено, и нож, что из него вынули, имелся в наличии. Определенно, ошибки быть не могло.

— Тогда что произошло на самом деле? — спросил полковник, хотя прекрасно знал ответ.

— Я бы и сам хотел это знать, — с грустью признался старик. — С того дня прошло лет 15, когда я и перестал думать о том своём ночном приключении. И вдруг я встретил его, уже совсем в другом городе, но такого же молодого, будто время не было властно над ним.

— Покойника, который не был покойником? — уточнил полковник. — И как вы поняли, что это именно он?

— По походке. Сами понимаете, фотографии в те годы ещё не существовало, портрета его я никогда не видел, а тогда в ночной тьме смог разглядеть только фигуру и манеру движений. Вот она-то и бросилась мне в глаза. И, конечно же, голос.

— Так вы с ним заговорили?

— Разумеется. Не мог же я упустить такого случая всего лишь из-за каких-то рамок приличия. Я сам представился и в ответ услышал его имя. Разумеется, оно было иным, чем начертанное на той пустой могиле. Оказалось, теперь он подвизался в банковской сфере, и это меня совсем не удивило, наоборот, ещё больше убедило, что я не обознался. Когда же он узнал, что я анатом, эта новость его очень заинтересовала. Тогда-то я понял, что нужно быть осторожнее с этим человеком, ведь он мог догадаться об истинной причине моего интереса к его персоне. Последующие несколько лет я молчаливо наблюдал за его деятельностью в Вене и Берлине. И, что бы вы думали? Через пять лет он снова умер!