Наталья Курысь - Иностранные инвестиции. Российская история Страница 4

По Указу от 4 марта 1702 г. создается прецедент – передача Верхотурского железного завода частному лицу в целях развития военного производства. Завод снабжается из казны топливом (лесом) и рабочей силой, продукты производства сдаются в казну по условленным ценам, принятое в казну не разрешается продавать на сторону, за особо указанными исключениями. Правда, пока концессионером становится не иностранец, а русский подданный Никита Демидов, но подобные указы определяют общие правила вложения капитала в горную промышленность. Кроме того, петровское законодательство устанавливает: недра принадлежат государству, а их эксплуатация возможна лишь путем концессии. Это закрепляется в Берг-привилегии 1719 г., где также вводится общий порядок заявки о добытой руде в Берг-Коллегию, которая «должна чинить скорое решение». Огромное значение этого «замечательного акта», проводившего два начала – горную регалию и горную свободу[41] для развития горнопромышленного дела, отмечал много лет спустя С. Ю. Витте[42]. Регалия являлась основой всех исключительных прав государства на осуществление какого-либо вида деятельности, например эксплуатации недр, чеканки монет, определенного вида торговли и т. д.

Наконец, Манифест от 30 июля 1720 г. «О допущении иностранцев к строению и размножению рудокопных заводов»[43] официально предоставил иностранным подданным возможность участвовать в российском производственном процессе. Текст Манифеста прямо указывает на взаимосвязь с Берг-привилегией 1719 г.: «…за благо рассудим не только 10 дня Декабря публикованную Берг-привилегию Нашим верным подданным к рудному строению прямую любовь и охоту сделать, но и всех чужестранных охотников, какого бы народа они ни были, к рудокопным делам сею Нашею откровенную грамотой ко употреблению предупомянутой привилегии допущаем, и призываем, и равно им яко же Нашим природным подданным соизволяем рудокопные заводы строить, новые компании заводить, к заведенным приступать, из прибыли отдав десятину, и уступя первую Нам продажу свободную, и безопасную диспозицию, яко истинное свое стяжение в свои пользы употреблять; к тому ж мы таких чужеземцев и охотников рудокопных дел Нашею милостивою протекцией особливо обнадеживаем…»[44].

Из текста Манифеста следует, что наряду с российскими подданными к организации и строительству рудокопных заводов допускались и иностранцы, из прибыли в казну отчислялась 1/10 часть, казна имела привилегию первой покупки произведенного товара, иностранные предприниматели пользовались покровительством со стороны государства. При этом не делалось никаких изъятий из действующего законодательства относительно условий деятельности, размеров получаемых земель, прав наследования, т. е. иностранцам предоставлялся национальный режим деятельности на территории России. По Берг-привилегии 1719 г. каждый, имевший привилегию или жалованную грамоту на разработку руды, получал участок 250×250 сажень, на котором имел право вести разработку и строить необходимые постройки. Заводы и участки переходили по наследству при условии исправного их действия и довольства работающих на предприятиях работников. Кроме того, в течение первых лет после организации дела горнопромышленникам предоставлялись различные льготы. Из того, что недра объявлялись собственностью государства, следовало, что руды можно было искать как на своих, так и на чужих землях. Но горная свобода, просуществовавшая 60 лет, была отменена Манифестом Екатерины II в 1782 г.

Необходимо отметить, что экономическая политика Петра была направлена на развитие российской промышленности, для чего и привлекались иностранные специалисты с опытом и знаниями, а потом и капиталами. Поэтому монарх ограждал зарождающуюся промышленность от конкуренции со стороны аналогичной иностранной продукции. Петр не желал, чтобы иностранная торговля вредила отечественной промышленности, и придерживался покровительственных пошлин. Вместе с тем использовался механизм высокого обложения налогами тех иностранных товаров, производство которых уже успело появиться в России. Поощрялся импорт товаров, производство которых не было налажено в стране, а продукты, необходимые для собственных мануфактур, облагались высокими экспортными пошлинами или совсем запрещались к вывозу, например шерсть. Совокупность мер по развитию российского производства во всех отраслях к концу царствования Петра I привела к тому, что Россия, по разным сведениям, имела от 100 до 250 фабрик и заводов, а многие товары, произведенные на них, сделались предметом экспорта, например холст, полотно, железо[45].

Таким образом, Петр продолжил протекционистскую политику отца во благо развития отечественного производства. В будущем этим же путем пойдет С. Ю. Витте. Привлечение иностранных умов и капиталов в сочетании с активной протекционистской политикой не раз давало в истории положительные результаты. Думаем, этот рецепт следует активно применять и сегодня.

Примеры приведенных законодательных актов, начиная с привилегии Ивана Грозного и заканчивая петровскими Берг-привилегиями, отражают ярко выраженную тенденцию в развитии государственно-правового регулирования привлечения иностранного капитала в экономику России и допуска иностранцев к предпринимательской деятельности на ее территории. Если грамоты царя Ивана Грозного выдавались конкретным юридическим и физическим лицам по их личному обращению (Общество для торговли с Москвой, купцы Виниус, Марселис, Акема), то Петр Великий издает законодательные акты общего характера. Например, его Манифест допускает к рудному делу «всех чужестранных охотников (курс. мой. – Н. К.)» и на общих условиях. Такой всеохватывающий характер документа основывается на уровне развития промышленного производства, который во времена Петра I стал гораздо выше, чем при его предшественниках.

Таким образом, уже в петровскую эпоху начала формироваться система общих принципов допуска иностранцев и иностранного капитала к осуществлению предпринимательской деятельности в отдельно взятой отрасли промышленности на территории России, что находит частичное отражение и в современном законодательстве. Конечно, говорить о системе правовых норм, их кодификации, еще рано, но зарождение общих принципов правового регулирования иностранного инвестирования берет начало в XVI в., приобретая более отчетливые черты в XVII в., развиваясь далее, пусть не столь интенсивно и не всегда в соответствии с требованиями времени.

После смерти Петра I Россия несколько приостановилась в своем развитии. Но промышленность, основанная им, требовала управления и не могла стоять на месте. Преемники Петра Великого следовали сначала его политике и относились к горной промышленности с особым вниманием. Однако, как говорил И. И. Янжул, «благодаря отсутствию той твердости, того строгого определенного взгляда, которые являются характерными чертами деятельности Петра, законодательные мероприятия этих государей в этой, как и в других отраслях экономической политики, отличались крайним непостоянством и вследствие этого вносили беспорядочный и шаткий характер в развитие горного дела, задерживали и тормозили его даже там, где оно начиналось»[46].

При Петре II частная инициатива в горном деле получила дальнейшее поощрение. Указом от 26 марта 1727 г. отменено «право первой купли»[47]. Государство теперь не могло первым покупать все продукты, добытые частными предпринимателями из недр, по определенным ранее законом ценам. Казна была обязана принимать золото, серебро и медь только по просьбе самих промышленников. Также был изменен порядок взимания еще одного важного государственного налога – горной десятины, т. е. сбора 1/10 части всех продуктов, добытых из недр. Теперь новые заводы были освобождены от этого платежа в течение первых 10 лет.

При Анне Иоановне указом от 3 марта 1739 г. все казенные заводы, за исключением горы Благодать и медных рудников Лапландии, переданы в управление частных лиц и компаний. Горная десятина была уничтожена, а «право первой купли» возобновлено в более жестком варианте, так как теперь оно распространялось на неблагородные металлы. Покровительство частной промышленности выразилось в постановлении, согласно которому первый открывший рудник не только имел преимущество перед собственником земли, но и в случае богатства месторождения получал ссуду от правительства на дальнейшую разработку. В 1731 г. был пересмотрен таможенный тариф в сторону увеличения протекционистских налогов[48]. В 1735 г. Баку был возвращен Персии, хотя еще после перехода Бакинского ханства в руки русских в 1723 г. Петр отмечал его значение в качестве торгового пути на Восток и в связи с нефтяными источниками. Только в 1813 г. Бакинское, Кубинское и Дербентское ханства были окончательно присоединены к России, что послужило хотя и медленному, но развитию нефтепромышленности.