Максим Блант - Финансовый кризис Страница 10

Что же касается доллара, то в последнее время американская валюта и без того чувствует себя неважно. В условиях же, когда крупнейшие внешние вливания, позволяющие финансировать торговый и бюджетный дефицит, начинают сокращаться, а администрация Буша завязла в иракской кампании, требующей все более масштабных расходов, дальнейшее ослабление доллара выглядит почти неизбежным. Впрочем, большинство экспертов и заинтересованных лиц, включая российского министра финансов Алексея Кудрина, утверждают, что никакого обвала доллара не будет, предрекая «мягкую посадку». Вопрос лишь в том, на каком уровне ждать приземления.

23 февраля 2007 г. • Ежедневный журнал

ФОНД ОБМАНУТЫХ ОЖИДАНИЙ

В этом году российские власти наконец решили, что делать с нефтяными сверхдоходами, которые до настоящего момента складывались сначала в Финансовый резерв, а после в Стабилизационный фонд. Со следующего года Стабилизационный фонд, где скопилась уже сумма, приближающаяся к 10% ВВП страны, прекратит свое существование. Он будет разделен на две части. Одна – Резервный фонд, который предназначен для того, чтобы покрывать нехватку бюджета, связанную с текущими обязательствами, если цена на нефть резко упадет. В годы с относительно благоприятной конъюнктурой мировых рынков размеры фонда не должны опускаться ниже 10% ВВП. По словам министра финансов Алексея Кудрина, при среднегодовой цене 30 долларов за баррель Резервного фонда должно хватить на три года. «Три года – это срок, за который можно перестроить расходы» – считает министр. Собственно, ни по задачам, которые ему придется решать, ни по размерам Резервный фонд ничем от нынешнего Стабилизационного и не отличается. Разница лишь в том, что когда Стабфонд создавался, то никто не предполагал, какими темпами он будет расти, поэтому минимальный неснижаемый остаток ему установили на уровне 500 млрд рублей. Теперь этот неснижаемый остаток подняли до 10% ВВП, так что фонд будет расти пропорционально всей экономике, размещаться в тех же гособлигациях стран высшей категории надежности – бумагах с минимальной доходностью, но зато с максимальной ликвидностью.

Гораздо интереснее обстоит дело с Фондом будущих поколений, который также создается в следующем году. Необходимость его весьма убедительно обосновал Егор Гайдар в своем выступлении на заседании ученого совета Института переходного периода. Подобно норвежскому аналогу он должен будет максимально смягчить переход от нынешней распределительной пенсионной системы к накопительной. Переход этот не блажь реформаторов, а насущная необходимость, продиктованная демографической ситуацией в стране.

Проблема заключается в том, что в переходный период стремительно сокращающееся поколение работников, не достигших еще пенсионного возраста, должно не только кормить пенсионеров, которых, наоборот, с каждым днем становится все больше, но и умудряться накапливать собственную пенсию, поскольку их кормить уже никто не будет. Норвежцы пустили на решение проблемы свои сверхдоходы от высоких цен на нефть. Созданный еще в 1990 году Государственный нефтяной фонд Норвегии реально начал наполняться только семь лет назад, но за этот относительно короткий срок там скопилась сумма равная примерно ВВП страны. Вложенный в высоконадежные инструменты норвежский фонд приносит в среднем 4% в год, и этих 4% ВВП хватает на вполне приличные пенсии для тех, кто не накопил себе на старость. По оценке Гайдара, России необходим фонд размером хотя бы в половину ВВП (хотя лучше, конечно, как в Норвегии).

И вот тут-то и начинается самое интересное. Российские власти вроде бы решили по примеру Норвегии – самой высокоразвитой страны по версии ООН – создать Фонд будущих поколений. С политической точки зрения инициатива выглядит безупречно: нефтяные доходы, которые не дают спокойно спать доброй половине населения страны, не воруются, не проедаются, а рачительно и с умом инвестируются. Причем, в отличие от денег Резервного фонда или золотовалютных резервов, вкладываться они будут в более доходные инструменты – в том числе и корпоративные облигации – под 6—7 процентов годовых. Доходы же пойдут пенсионерам, которые фактически превращаются в нефтяных рантье – заслужили.

Однако на практике картина складывается вовсе не такая благостная. Для того чтобы наполнить свой нефтяной фонд, норвежцы установили цену отсечения на уровне 13 долларов за баррель. Это позволило не только превратить немолодых потомков викингов в зажиточных рантье, но и максимально снизить зависимость экономики от мировой конъюнктуры.

В России все выглядит несколько иначе, по крайней мере, пока. Во-первых, цена отсечения у нас в два с лишним раза выше – 27 долларов за баррель, причем часть денег идет на погашение дефицита Пенсионного фонда России, и часть – на выторгованный Министерством экономического развития и торговли инвестиционный фонд. Кроме того, необходимо постоянно пополнять более приоритетный Резервный фонд.

И вот Минфин верстает бюджет на следующие три года, который с энтузиазмом принимает правительство. Причем верстает, исходя из далеко не самого консервативного прогноза МЭРТ, предусматривающего, что цена на нефть в следующем году составит 53 доллара за баррель, в 2009 – 52, а в 2010 – 50. А потом выходит министр финансов и говорит: «В 2009—2010 годах мы не будем успевать доводить Резервный фонд до 10% ВВП». Про Фонд будущих поколений тогда вообще можно забыть, получается? Но даже если России в очередной раз повезет, цена на нефть в этом году в очередной раз взлетит, и в следующем году Фонд будущих поколений будет не только создан, но и получит какие-то деньги, это вовсе не будет означать, что они вскоре не будут проедены. «Если мы почувствуем, что ситуация совсем критическая, то мы вынуждены будем начать тратить Фонд будущих поколений. Это будет, по сути, второй Резервный фонд. Если мы встанем перед выбором, что лучше – снижать расходы или тратить Фонд будущих поколений, скорее всего мы выберем второе», – прямо и недвусмысленно говорит министр финансов.

Что будет, когда все фонды будут потрачены, а цены так и не вырастут, откуда страна возьмет деньги на пенсионную реформу, почему нельзя верстать бюджет, менее зависимый от колебаний нефтяных цен на мировых рынках, министр не уточнил. Впрочем, справедливости ради, последний упрек адресован вовсе не Кудрину, который уже несколько лет кряду продвигает идею ненефтяного бюджета. Что же до пенсионеров, живущих на нефтяную ренту, то это так и останется красивой предвыборной сказкой. И тешить себя иллюзией, что нынешнее поколение работающих это никоим образом не касается – фонд-то «будущих поколений» – не следует, поскольку проблема пенсионного обеспечения тех, кому сегодня 30—40 лет, так и не решена.