Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы Страница 167

Тем не менее главным вкладом Ротбарда мы считаем солидное юридическое обоснование, которым он снабдил свое предложение. Он дополняет экономический анализ настоящим юридическим исследованием, хотя и имеющим междисциплинарный характер, показывая, что банковская деятельность на началах 100 %-ного резервирования является логическим следствием применения традиционных принципов права к банковскому делу. В этом отношении наше собственное исследование представляет собой не более чем развитие оригинального тезиса Ротбарда. Он, в частности, сравнивает банкира, ведущего бизнес с частичным резервированием, с преступником, виновным в незаконном присвоении: «Он изымает деньги компании, чтобы инвестировать их в некое начинание для собственной выгоды. Подобно банкиру, он видит возможность получить прибыль посредством использования чужих активов. Преступник, присвоивший имущество компании, знает о том, что аудитор, проверяющий счета, придет в компанию, скажем, 1 июня. Он искренне намерен погасить «ссуду» до наступления этого срока. Предположим, ему это удается. Действительно ли в этом случае никто не понес никакого ущерба и все только выиграли? Я не согласен с этим – кража произошла, и эта кража должна преследоваться в законном порядке, она не может быть предана забвению. Позвольте заметить, что сторонники [нынешней] банковской деятельности предполагают, что дела идут не так, только когда все [вкладчики], решив вернуть свою собственность, обнаруживают, что там, куда они ее поместили, ее нет. Но я настаиваю на том, что это ошибочная логика. Кража происходит в тот момент, кода преступник забирает деньги компании, а не в более поздний момент, когда факт этого «заимствования» оказывается раскрытым»[810]. Хотя Ротбард правильно излагает юридический аспект проблемы, он следует англосаксонской правовой традиции. Вместе с тем, как мы установили в начальных главах книги, европейская континентальная традиция, восходящая к римскому праву, обеспечивает его позицию более сильными аргументами[811].

В Европе сторонником требования 100 %-ного резерва был французский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1988 г. Морис Алле. Как пишет Алле: «Кредитный механизм, в том виде, каким он является сегодня, основанный на частичном покрытии вкладов, создающий деньги из ничего, выдающий в виде долгосрочных ссуд ресурсы, заимствованные на короткие сроки, существенно усиливает потрясения, описанные выше. Действительно, все крупные кризисы в XIX–XX вв. имели своей причиной существенное расширение кредита, монетизацию простых векселей и спекуляции, которые разжигала и делала возможными эта экспансия»[812]. Морис Алле часто цитирует Людвига фон Мизеса и Мюррея Ротбарда, а его экономический анализ банковской системы с частичным резервированием и его роли в провоцировании экономических кризисов безупречен и в значительной мере основывается на австрийской теории экономического цикла. Однако в конце Алле настаивает на сохранении центрального банка в качестве института, который в конечном итоге будет нести ответственность за контроль над денежной базой и следить за ее ростом, который должен быть зафиксирован на уровне 2 % в год[813], поскольку он считает, что выгоды от экспроприации, связанной с возможностью создавать деньги, должно получать исключительно государство, а не банкиры. Поэтому его предложения о 100 %-ном резервировании не вытекают логически из требования применить к банковской деятельности традиционные принципы права, как это имеет место у Ротбарда. Наоборот, схема Алле представляет собой попытку помочь государству в проведении стабильной денежной политики, предотвращая эластичную и разрушительную кредитную экспансию, которую из ничего генерируют все системы частичного резервирования. В этом смысле Морис Алле просто следует старой традиции некоторых представителей чикагской школы, предлагавших 100 %-ное резервирование с тем, чтобы государственная денежная политика была более эффективна и предсказуема.

Традиция чикагской школы требовать установления 100 %-ного коэффициента резервирования восходит к 16 марта 1933 г., когда Генри Саймонс, Ллойд Минтс, Аарон Директор, Фрэнк Найт, Генри Шульц, Пол Дуглас, Альберт Харт и другие соавторы распространили анонимный 6-страничный документ под названием «Реформа банковской системы и денежного обращения» (Banking and Currency Reform)[814]. Затем Альберт Харт расширил эту программу до статьи «“Чикагский план” банковской реформы» (“The ‘Chicago Plan’ of banking Reform”), которая была опубликована в 1935 г. В этой статье Харт явным образом указал на Мизеса как на интеллектуального отца их предложения[815]. В ноябре 1935 г. Джеймс Энджел опубликовал подробнейшую статью, в которой отстаивал свою позицию и анализировал различные аспекты этого плана. Вслед за его статьей «План 100 %-ного резерва» (“The 100-Percent Reserve Plan”)[816] в 1936 г. вышла статья Генри Саймонса «Правила против администрирования в денежной политике» (“Rules versus Authority in Monetary Policy”)[817].

Из всех чикагских теоретиков ближе всех к тезису о 100 %-ном резервировании как о чем-то большем, чем просто предложение в сфере экономики, подошел Генри Саймонс. Он отметил необходимость рассматривать эту проблему в связи с институциональной сетью правил, которые жизненно важны для функционирования рыночной экономики. Саймонс утверждал: «Демократическая система свободного предпринимательства для своего эффективного функционирования и выживания предполагает и требует наличия стабильной системы определенных правил, положенных в основание законодательства и изменяющихся очень постепенно, с тщательным учетом законных интересов участников экономической игры»[818]. Тем не менее Генри Саймонс отстаивает требование 100 %-ного резервирования в сочетании с базовым предложением об установлении полного государственного контроля над количеством денег в обращении и их ценностью. Он объявил об этом предложении годом ранее в брошюре, озаглавленной «Позитивная программа для экономической свободы: некоторые предложения по либеральной экономической политике», опубликованной в 1934 г. Как следует из этой брошюры, в то время Саймонс уже полагал, что депозитные банки, которые поддерживают «100 %-ные резервы, просто не могут разориться и не могут ни создавать, ни разрушать действующую денежную систему. Эти институты будут принимать вклады так же, как склады принимают товары. Их доход будет проистекать исключительно от платы за услуги – возможно, весьма невысокой платы за перевод средств посредством чеков или тратт… Эти предложения, касающиеся банковского дела, определяют способы устранения вредной эластичности кредита, которая имеет место в системе частной коммерческой банковской деятельности и установления полного контроля со стороны центрального правительства над количеством фактически обращающихся денег и их ценностью»[819].