И. СМИРНОВ - А ЧЕМ РОССИЯ НЕ НИГЕРИЯ? Страница 17

Мы видим, что «все остальные возделываемые культуры» г-на Паршева как-то незаметно ужались до одной, хотя и важнейшей — озимой мягкой пше­ницы. Очевидно, именно она «если и даёт урожай (это бывает не каждый год), то втрое-вчетверо меньший, чем в Европе». К яровым культурам это из­речение г-на Паршева относиться никак не может, поскольку для яровых тем­

пература зимы решительно безразлична. А летнего тепла в России не меньше, чем на той же широте в Швеции.

Но действительно ли озимая пшеница — такая ненадёжная культура? Ста­тистические данные не подтверждают этот тезис.

Мы видим, что урожайность озимой пшеницы существенно выше, чем у зерно­вых в целом. Причём озимая пшеница даже в самый неурожайный год даёт боль­ше 14 ц/га (и откуда г-н Паршев выкопал эту цифру?). А в среднем за 7 лет её уро­жайность превысила 23 ц/га. Это при крайне незначительном внесении и органи­ческих, и минеральных удобрений, а при соблюдении агротехнических норм внесения удобрений урожайность этой культуры наверняка выросла бы в 1,5-2 ра­за. Как водится у г-на Паршева, он приводит неверные данные по урожайности пшеницы не только в России, но и в Швеции. Фактическая урожайность пшеницы в Швеции в среднем за 1990-1998 годы — 58,4 ц/га1. Следовательно, различия в урожайности между Россией и Швецией хотя и очень большие, в реальной жизни отнюдь не достигают 5,5 раза, как на страницах паршевского шедевра.

Следует также отметить, что, хотя отдельные хозяйства могут после небла­гоприятной зимы остаться вообще без урожая озимой пшеницы, неурожай её во всероссийском масштабе просто невозможен. У нас есть большое естест­венное преимущество: Россия велика. И даже отдельно взятая Московская об­ласть превосходит по площади Швейцарию, не говоря уж о Голландии и Бель­гии. Поэтому общего неурожая по всей России в силу природно-климатических причин быть не может. Если иногда в нашей истории случался голод на больших территориях, то его причины всегда были политическими и экономическими.

1 Slafer G.A., Peltonen-Sainio P. «Yield trends of temperate cereals in high latitude.» Agricultural and food science in Finland. 2001. Vol. 10. P. 121-131.

А какие причины вызывают гибель озимых? Возьмём примеры по Москов­ской области за последние годы. Это время глобального потепления. Оно на­чалось не вчера. Его отмечал ещё А.С. Пушкин: «В тот год осенняя погода / Стояла долго на дворе. / Зимы ждала, ждала природа. / Снег выпал только в ян­варе / На третье в ночь.» (Пушкин пользовался старым стилем, значит, по но­вому стилю снег выпал в ночь на 15 января.)

Но никогда раньше потепление не меняло до такой степени характер рус­ской зимы, как за последнее десятилетие. Обычным явлением стали частые от­тепели. Половина январских дней с плюсовой температурой для Москвы те­перь практически норма. За пределами мегаполиса потепление выражено, ко­нечно, не столь резко, но если раньше в средней полосе России за зиму обычно бывало три оттепели, то в наши дни — десяток. Для озимых культур это плохо, поскольку возросла угроза вымокания и выпревания.

Заметим, что сам по себе мороз при нормальной глубине снежного покро­ва озимым не страшен. Даже тридцати- и сорокаградусные морозы при доста­точно глубоком снеге угрозы для них не представляют, поскольку под снегом температура намного выше. Но при отсутствии снега посевы озимых гибнут и при -20°С, если эта температура держится сколько-нибудь долго. Поэтому самые опасные и прямо губительные для озимых зимы по большей части не совпадают с наиболее суровыми. В ноябре — первой половине декабря мо­розы обычно не самые сильные, а наибольший ущерб урожаю — при отсут­ствии снега — наносят именно они.

Пример — зима 2002/03 года. Многим москвичам она показалась суровой, но это иллюзия, просто не было ставших привычными оттепелей. Однако за всю зиму температура ни разу не упала ниже 28° мороза. Тем не менее для озимых создались очень неблагоприятные условия. Выпавший в первой поло­вине ноября снег к югу от Москвы затем повсеместно растаял, и как раз пос­ле этого ударили морозы, доходившие до минус 19-21°С. Причём уверенность г-на Паршева в том, что чем теплее, тем лучше, и на сей раз оказалась неосно­вательной. В Подольском районе, к югу от Москвы, морозы начались при бес­снежье, и в результате озимые погибли. А на севере Подмосковья, в Дмитров­ском районе, потепление во второй половине ноября не привело к полному сходу снега, и даже небольшой его слой защитил всходы. И там урожай ози­мой пшеницы превысил 30 ц/га, что при полном отсутствии минеральных удобрений совсем неплохо.

Но, хотя повреждающих факторов довольно много и с глобальным потеп­лением частота неблагоприятных зим увеличилась, отказываться от озимой пшеницы нелепо. Другое дело, что попытки продвинуть её на север и восток не всегда оправданны.

А вот ещё одно «новое слово в науке» г-на Паршева: «Пусть в Сибири кое-где летом жарко (в Минусинской котловине арбузы выращивают), но озимые культуры не растут — убиваются зимой морозами» (с. 48).

Это «гениальное открытие» г-на Паршева практически опровергнуто рус­скими крестьянами ещё в XVII веке! Основная масса переселенцев двигалась в Сибирь с Русского Севера, особенно с рек Сухоны, Юга (район Великого Ус­тюга), Вычегды и Ваги. И они принесли с собой главную северно-русскую зер­новую культуру — озимую рожь. В Сибири, как раньше на Русском Севере,

озимая рожь проявила себя в качестве самого надёжного и устойчивого хлеб­ного злака.

Известно, что в Восточной Сибири зимы намного суровее, чем в Западной. При этом снега в Восточной Сибири выпадает меньше. Более континенталь­ный климат всегда означает меньшее количество осадков. То есть условия зи­мовки озимых в Восточной Сибири во всех отношениях хуже по сравнению с Западной Сибирью. И тем не менее в Илимском воеводстве XVII-XVIII ве­ков преобладающей культурой была именно озимая рожь. Как убедительно показал в своей книге В.Н. Шерстобоев, озимая рожь давала там куда более высокие и устойчивые урожаи, чем яровые ячмень или овёс. Это вполне зако­номерно: самым трудным периодом для зерновых в Ангаро-Илимо-Ленском крае является засушливая весна. И яровым весенняя засуха наносит больший вред, чем озимым.

Ещё в 1639 году известный землепроходец Ярофей1 Павлович Хабаров рас­пахал поле под Киренском. Очевидно, это была первая пашня в истории бас­сейна Лены! И уже очень скоро Хабаров смог ссудить якутского воеводу ты­сячей пудов ржи. Читатель может проверить по климатическим справочни­кам: Киренск далеко не самое тёплое место в Сибири. Он расположен как раз в пределах территории, где средняя годовая температура ниже -2°С, и которую господа Реклю и Паршев объявили «неэффективной».