Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений Страница 18

Современная система достигает успеха, основываясь на многообразии, существующем в обществе. То, в какой мере общество желает инноваций и способно к ним, то есть его склонность к инновациям, или, говоря кратко, его экономический динамизм, очевидным образом зависит не только от разнообразия ситуаций, историй и личных качеств потенциальных изобретателей новых идей. (Известные примеры — проникновение в музыкальный бизнес евреев в 1920-х годах и чернокожих в 1960-х.) Динамизм страны также зависит от плюрализма точек зрения финансистов. Чем выше вероятность того, что идея будет оценена кем-то, кому она может понравиться, тем ниже вероятность того, что хорошая идея не получит финансирования. (Если все креативные идеи отбирает король, указывающий, какие проекты должны получить финансирование, это верный рецепт для создания одноцветного общества.) Динамизм зависит — в числе прочего — от разнообразия предпринимателей, из которых можно выбрать наиболее близкого или наиболее готового к воплощению новой идеи в рабочем методе или продукте. Очевидно, также важен и плюрализм конечных потребителей. Если бы все они были одинаковыми, обнаружение инновации, которая понравилась бы всем им, напоминало бы прицельное бомбометание.

Если все это разнообразие важно, у нас есть ответ на вопрос, от которого мы ранее уклонялись: исторически сложилось так, что описываемая здесь система креативности и прозорливости, то есть система роста знания и инноваций получила бурное развитие в частном секторе, а не государственном. Может ли похожая система роста знания и инноваций работать в государственном секторе? Нет, если разнообразие среди финансистов, менеджеров и потребителей действительно имеет большое значение 29.

Успех этой системы зависит также от уровня ее интерактивности. Проект по изобретению нового продукта обычно начинается с формирования креативной команды. Проект по переходу к коммерческому производству или маркетингу уже придуманного продукта обычно начинается с формирования компании, объединяющей определенное количество людей. Любой человек, у которого есть опыт работы в группе, понимает, что в целом группы способны производить такие идеи, которые значительно превосходят то, что способен был бы сделать изолированный индивид. Вера некоторых социальных критиков в то, что можно сделать хорошую карьеру, работая дома, не учитывает пользы, которую приносит столкновение с чужими идеями и вопросами, особенно если они исходят от людей, которых мы привыкли уважать и которыми мы восхищаемся. А вера в то, что компания может без ущерба для инноваций рассредоточить большое число своих сотрудников, например рассадив их по их собственным квартирам, не учитывает важности случайных встреч у кулера и за обедом.

Взаимодействия усиливают также способности индивидов. Когда главного исполнителя на рожке амстердамского оркестра Консертгебау похвалили за высочайший уровень его мастерства, он ответил, что у него ничего не получилось бы без взаимодействия со всем остальным оркестром. Команда — по крайней мере, хорошо функционирующая — благодаря сочетанию взаимодополняющих талантов достигает не просто производительности, как сказал бы классический экономист, но, как говорят теоретики менеджмента, «сверхпроизводительности», которая возникает, когда каждый член группы добивается усиления своего таланта благодаря взаимным вопросам и итоговому выигрышу в понимании, а также взаимному стимулированию,— этот момент подчеркивался философом менеджмента Эзой Саариненом.

Существует также интерактивность во времени и в пространстве. Идеи определенного общества связываются друг с другом и умножаются. Способность того или иного человека производить новые идеи значительно повышается благодаря столкновению с недавними идеями, порожденными экономикой, в которой данный человек действует, и, если говорить о нашем времени, глобальной экономикой. В изолированном состоянии у человека в какой-то момент могли бы кончиться идеи и он не смог бы породить новые. В своем «Робинзоне Крузо» романист-экономист Даниель Дефо показывает, как мало у Крузо осталось идей без общества, в котором он мог бы черпать вдохновение. Контраргумент, согласно которому для максимизации своего процветания такая страна, как Аргентина, должна оставаться аграрной и не урбанизироваться, поскольку только тогда удастся сохранить естественное преимущество в разведении овец, упускает из виду тот факт, что сельская жизнь не ведет к интеллектуальному стимулированию и обширному взаимному обмену, который столь критичен для креативности 30. Следовательно, широкий круг общения и значительное скопление в городах людей разных взглядов служат усилению креативности системы.

В этой главе мы рассмотрели историю и внутреннее устройство современных экономик XIX—XX веков. В первые десятилетия участники этой новой системы еще слабо понимали, что все ее элементы уже сформированы и быстро развиваются. Но чем больше росло понимание современной системы, в которой они работали, тем сильнее становилось ощущение, что эта новая система открывает перед ними фантастические возможности. В двух следующих главах излагается малоизвестная история роста производительности и уровня жизни, который принесла с собой эта система, то есть история как материальных приобретений, так и позитивных изменений в характере труда и в самой жизни.

ГЛАВА 2:Материальные последствия современных экономик

В Вавилоне были висячие сады, в Египте — пирамиды, в Афинах — акрополь, в Риме — Колизей, а в Бруклине есть свой мост.

Вывеска на открытии Бруклинского моста в 1883 году

ХОТЯ ЭКОНОМИКА той или иной страны, как мы показали в предыдущей главе, определяется ее структурой, для нас все же важны последствия, к которым она приводит. Устойчивый рост производительности, вызванный современной экономикой во многих странах уже в XIX веке, имел судьбоносное значение. Карл Маркс, хотя он и выступал против системы, за развитием которой наблюдал, понимал важность устойчивого роста. В 1848 году, когда современные экономики еще даже не вышли на свою максимальную скорость, Маркс, имея в виду в том числе и производительность, обратил внимание на «прогрессивность» современных экономик, известных ему по собственному опыту 31. Как отмечалось в первой главе, этот рост производительности имел глобальное значение, поскольку новые методы и продукты могли осваиваться и использоваться и в других экономиках, которые совершенно необязательно должны были быть современными. Бывало, что некоторые страны с рано сформировавшимися современными экономиками впоследствии становились менее современными — так, после окончания Второй мировой войны Франция, если говорить начистоту, утратила значительную долю своего динамизма. (А в 1930-х годах некоторые экономики, например немецкая, пошли по не- или даже антисовременному пути развития.) Однако в других странах экономика стала более современной — очевидными примерами здесь служат Канада и Южная Корея. В общем и целом современная экономика продолжает существовать: в некоторых экономиках предпринимаются широкомасштабные попытки инноваций, которые оказываются успешными, по крайней мере при соблюдении базовых рыночных условий.