Сергей ГОРОДНИКОВ - РОССИИ МАЛО БОНАПАРТИЗМА Страница 3

Так совершился переворот, который круто изменил судьбу Франции.

3. АРМИЯ ИЗМЕНИЛА ЦЕЛИ ПЕРЕВОРОТА

Сийес позже заметил, что он готовил переворот 18 брюмера, но не имеет никакого отношения к разгону законодательного Собрания 19 брюмера. 19 брюмера было делом рук Бонапарта — и именно этим событием тот перехватил политическую инициативу, стал ключевой фигурой в триумвирате. Но став ключевой фигурой благодаря поддержке армии, Бонапарт принялся изменять цели переворота с учётом интересов армии.

И Баррас, и Сийес намеревались лишь укрепить исполнительную власть режима диктатуры коммерческого интереса, преобразовав его в режим господства крупного коммерческого капитала. Крупные коммерческие спекулянты, ростовщики банкиры и казнокрады чиновники не только должны были оставаться главной опорой нового режима, но их положение предполагалось упрочить. Им гарантировалось бы главное, чего они хотели. А именно — неприкосновенность собственности, состояний, которые они приобрели за предыдущее десятилетие, вне зависимости от способов, какими собственность и состояния добывались. Для этого подновлённая идеями патриотизма либеральная идеология в виде эдакого консервативного или патриотического либерализма должна была обосновать значительное усиление чиновно-полицейских учреждений власти, как главное средство защиты прав собственности; законодательная власть превратиться в послушное правительству и подотчётное ему собрание, обслуживающее централизованное управление страной, а местные органы власти должны были быть урезаны в правах и возможностях ради упорядочивания отношений крупной собственности. В условиях прежней конституции этого сделать было нельзя, поэтому и стал необходимым конституционный переворот.

Прежняя, термидорианская конституция, принятая после свержения якобинцев во главе с Робеспьером, создавалась на предыдущей ступени буржуазной революции. Она отражала требования к характеру организации буржуазно-представительной власти со стороны сотен и сотен тысяч спекулянтов, разбойников, грабителей, казнокрадов и взяточников. Им она политически обеспечивала, как господство коммерческих отношений при буржуазно-капиталистической приватизации, так и условия хаотического становления множества не связанных с производственной деятельностью состояний, условия естественного отбора из среды населения тех, кто был склонен именно к такому, асоциальному способу обогащения и накопления спекулятивно-посреднического капитала. Но когда приватизация спекулятивно ценной собственности была в основном завершена, среди владельцев состояний выделились нескольких тысяч самых крупных нуворишей, у которых накапливались основной капитал и основная собственность. Главным в поведении и настроениях этих влиятельных нуворишей, подкупающих депутатов представительных собраний и средства массовой информации, стала тревога за сохранность того, что они приобрели, и термидорианская конституция перестала отражать их новые требования к целям и задачам власти, ибо она оправдывала дальнейшую эскалацию войн за захват и передел собственности. Прежние отношения были выгодны только криминальным сообществам и группе олигархов, которые мёртвой хваткой держались за личный доступ к бюрократическим верхам исполнительной власти, чтобы использовать его в эгоистических целях насильственного отнятия спекулятивно-прибыльной собственности у всех, кто не имел непосредственного выхода на правительство. Поэтому термидорианская конституция толкала страну к криминализации собственнических отношений, к беспределу в борьбе за передел собственности, что подрывало доверие местных "элит" нуворишей к Директории, расшатывало её политические основания, поощряло местнический сепаратизм. Кризис режима Директории выражался в растущей конфронтации законодательного Собрания и региональных кланов, с одной стороны, и разных кругов правящей верхушки — с другой. Он вел к дестабилизации обстановки в стране, к неуправляемости событиями, к параличу центральной исполнительной власти как таковой.

Разработчики планов конституционного переворота предполагали укрепление авторитаризма власти, во-первых, за счёт усиления её административной вертикали, и во-вторых — за счёт ослабления зависимости от политической поддержки основной массы представителей мелкого и среднего коммерческого интереса, то есть за счёт ослабления влияния буржуазно-представительных институтов, через которые как раз и выражались требования к характеру власти многочисленными мелкими и средними собственниками. Существенные различия были в следующем. Если Баррас не мог избавиться от своих тесных связей с олигархами и предполагал устройство нового режима в прежнем качестве, при котором самые беспринципные и хищные из близких ему олигархов так или иначе оставались у рычагов влияния на правительство, в общем и целом усиливая разбойно-воровской характер власти. То Сийес делал ставку на весь слой представителей крупного капитала, на его заинтересованность в выработке определённых правил взаимодействия с властью и в равных возможностях для коммерческой конкуренции, чего нельзя было добиться без оттеснения олигархов от рычагов манипулирования властью в личных эгоистических интересах. Позиция Сийеса была более приемлема широкому кругу слоя нуворишей и правительственных чиновников; она обещала им более устойчивую и сбалансированную власть, а потому ему удалось привлечь на свою сторону основные силы поддержки идеи переворота внутри исполнительных структур Директории и затем осуществить первую фазу смены режима.

Однако события 19 брюмера показали, что у Сийеса и других заговорщиков не было собственной политической среды поддержки, что они опирались только на богатых торговцев, банкиров и коррумпированную правительственную бюрократию. Решительный отказ нижней палаты законодательного Собрания поддержать укрепление исполнительной власти через насильственную смену режима, подхваченный большинством депутатов призыв объявить заговорщиков вне закона и начать их судебное преследование доказали это наглядно и убедительно.

Поэтому решающая роль, которую сыграло участие армии в конституционном перевороте, разгон армией законодательного Собрания превратили переворот в политический, отразили коренное изменение самого политического слоя участников смены режима. А это неизбежно должно было повлиять на коренное изменение целей переворота. Какие же интересы выражала армия? Почему она не просто поддержала переворот, а в процессе его осуществления нанесла сокрушительный удар по режиму Директории, уничтожив главные институты его легитимности?