Владимир Соловьев - Теория социальных систем. Том 1. Теория организации социальных систем Страница 3

Подобное пренебрежение к экономике характерно и для всех аналитических и прогностических рекомендаций, используемых для стратегического управления, которые строятся не на основе системных технико-экономических расчетов, а путем применения формальных балльных оценок в интервале от —5 до +5 в матрицах SWOT-анализа, после чего такие оценки суммируются для определения наиболее предпочтительного варианта. Выбор исследуемых факторов также ничем не обоснован, поэтому состав параметров может быть любым и, соответственно – результат совершенно случайным.

И последнее замечание, также касающееся экономических основ. В подавляющем большинстве трудов по экономике оценка экономических результатов деятельности организаций определяется как точка безубыточности. Говорить серьезно в вероятностных процессах о точке, по меньшей мере, бессмысленно. Это всегда интервал допустимых значений, а, учитывая многофакторность расчетных моделей, это область (гиперповерхность) допустимых значений. Не говоря уже о том, что сам по себе подход с кривыми спроса и предложения[6] безотносительно границ и конкретных условий вообще не имеет смысла.

То, что американская и ориентированная на нее западная литература построена на примитивных идеологических и теоретических псевдонаучных концепциях, – факт вполне объяснимый как с исторической, так и с политэкономической точки зрения. Настораживает то, что отечественные ученые, занимаясь плагиатом не очень высокого качества, совершенно не учитывают достижения советской науки и практики как в области экономики, так и управления.

Кстати, хорошей иллюстрацией к целевой стратегической ориентации на максимальное получение прибыли служит пример с финансовым кризисом в Японии в 1998 г. В начале своего бурного и успешного развития государственная политика Японии строилась на объективной цели любой социальной системы – выжить. В условиях интернационализации мировой экономики и отсутствия собственной сырьевой базы для индустриального развития существовал единственно возможный стратегический путь выхода Японии на мировой сырьевой рынок – за счет высокотехнологического развития наиболее перспективных «интеллектуальных» отраслей мировой индустриальной экономики, то есть выживание через развитие и интеграцию в мировое хозяйство. Однако с развитием капитала и, соответственно, банковской системы в Японии цель «социальное выживание через развитие производства» латентно была подменена на «получение максимальных прибылей и борьбой за финансовое первенство», причем не за счет производственной, а хозяйственной деятельности путем спекуляции финансовыми ресурсами. Это неизбежно привело к финансовому кризису в конце ХХ столетия. Крах экономического могущества Советского Союза в значительной степени также обусловлен изменением стратегической цели – в условиях наличия природных ресурсов и самодостаточности государственной экономики использование монетаристской политики привело мощнейшее государство к экономическому краху. Но еще А. С. Пушкин, характеризуя своего героя Е. Онегина, писал: «…читал Адама Смита и был великий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет».

Ориентация на универсальную доступность и популизм приводит к использованию в экономических и управленческих науках вульгарных формулировок основных понятий, предельно упрощенных типологических и классификационных схем и моделей.

До сих пор единственным серьезным исследованием, посвященным непосредственно теории организации является работа А. А. Богданова,[7] автора «Всеобщей организационной науки (тектологии)» [10]. По кругу и глубине вопросов, широте рассматриваемых проблем, эмпирическому и научному материалу из различных областей науки и техники, привлекаемому автором для обоснования своих доводов, «Тектология» А. А. Богданова до сих пор не имеет себе равных в разработках по теории организации ни в России, ни за рубежом.

В отличие от всех организационно-технологических подходов, связанных с организациями материального производства, А. А. Богданов предположил, что все виды управления (в природе, технике, обществе) имеют общие черты. И сделал попытку описания их с позиций особой науки – организационной, определив ее предмет, основные категории и законы, протекание любых организационных процессов. По мнению А. А. Богданова предметом организационной науки должны быть общие организационные принципы и законы, по которым протекают процессы организации во всех сферах органического и неорганического мира, в работе стихийных сил и сознательной деятельности. Они действуют в технике (организации вещей), в экономике (организации людей), в идеологии (организации идей). Анализируя сущность организации А. А. Богданов, задолго до родоначальников системного подхода (А. Оптнера, Л. фон Берталанфи), высказал идею о необходимости системного подхода к ее изучению, дал характеристику соотношения целого (системы)[8] и элементов, показал, что организационное целое (система) превосходит простую сумму его частей (или наоборот). «Если один человек расчищает в день от камней 1 десятину поля, то 2 вместе выполняют за день не двойную работу, а больше, 2 1/4–2 1/2 дес., при 3–4-х работниках отношение может оказаться еще более благоприятным до определенного размера, разумеется, но не исключена и та возможность, что два, три и 4 работника совместно выполняют менее чем двойную, тройную, четверную работу. Оба случая всецело зависят от способа сочетания данных сил («наличных активностей»). Первый обозначается как «организованность», второй как «дезорганизованность». Парадоксальность результата А. А. Богданов объясняет в зависимости от способа соединения «наличных активностей» противостоящим им «сопротивлениям», т. е. элементами всякой организации являются (сводятся) «активности-сопротивления». Поэтому необходимо рассмотрение всякого целого (системы элементов) в отношении к среде (!) и каждой части в отношении к целому (системе).

К числу общих законов исследуемых организационной наукой А. А. Богданов относил «закон наименьших», в силу которого прочность цепи определяется наиболее слабым из ее звеньев: скорость эскадры – наименее быстроходным из ее судов, урожайность – тем из условий плодородия, которое имеется в относительно наименьшем количестве и т. п. Согласно этому расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающей его части. Этот закон, по мнению А. А. Богданова, относится ко всем системам: экономическим, психическим, социально-экономическим. Если, например, производство стали расширяется на 5 %, то все отрасли, зависящие от нее по цепной связи, могут расшириться не более чем на 5 % и, наоборот, если отрасли расширяются менее чем на 5 %, то сталь остается неиспользованной. Тогда по «закону наименьших» наиболее отстающие отрасли будут «ударными», которые надо развивать в первую очередь (Идея наиболее слабого звена легла в дальнейшем в основу метода сетевого планирования и управления по критическому пути, который является минимальным и на нем отсутствуют резервы). Аналогично и в коллективе: даже кратковременная индивидуальная недостаточность может отразиться на коллективе (системе) («плохая овца все стадо портит»). Хотя А. А. Богданов и допускал возможность возникновения прикладных организационных наук, однако, сам он разрабатывал монистическую концепцию Вселенной. «Вселенная, – утверждал он, – это беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности (упорядоченности) (полной организованности, т. к. хаоса вообще не бывает – это понятие не имеет смысла). Все эти формы во взаимных сплетениях и взаимной борьбе образуют неразрывный мировой организационный процесс».

Дезорганизационная деятельность – это частный случай организационной деятельности. «Если общество, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это – результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что не достигнуто еще их единство, их общая стройная организация. Это – борьба организационных форм».

Считая организацию сущностью живой и неживой природы, А. А. Богданов любую деятельность сводил в конечном счете к организационной. По его мнению, у человечества нет иной деятельности, кроме как организационной, нет иных задач, иных точек зрения на жизнь и мир, кроме организационных. Организационная деятельность человека, в какой бы сфере она не осуществлялась, всегда заключается, по мнению А. А. Богданова, в соединении и разъединении каких-нибудь наличных элементов. Так «процесс труда сводится к соединению разных материалов, орудий труда и рабочей силы и к отделению разных частей этих комплексов, в результате чего получается организованное целое – «продукт». Соединение комплексов (первичный момент) составляет основу формирующего механизма тектологии, названную биологическим термином «конъюгация».[9] В конъюгацию А. А. Богданов вкладывал широкий смысл: это и сотрудничество, и всякое иное общение, и сплавление металлов и обмен товарами и многое другое (усвоение пищи организмом, объятия любящих, конгресс, схватка и т. п.).