Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках - Ребекка Кэмпбелл Страница 48

в свою очередь, может купить много-много ипотечных кредитов у других банков и объединить их с другими аналогичными ипотечными кредитами. Теперь у банка Б есть большой набор ипотечных кредитов, скажем, на 10 миллионов фунтов каждый месяц. Такой набор ипотечных кредитов может быть секьюритизирован. То есть банк Б может разделить этот гигантский набор ипотечных кредитов на множество маленьких кусочков (например на 1000), и каждый из кусочков можно покупать и продавать отдельно. Выкупив один кусочек, ты имеешь право на 1/1000 денег, поступающих каждый месяц. То есть ты владеешь ценной бумагой, обеспеченной ипотекой.

– Теперь я понял.

– Если ты это понял, то, выходит, маленькая собачка разбирается в финансовой системе лучше, чем 99 % людей! Секьюритизация – не обязательно плохая идея. Она позволяет людям инвестировать в ипотечные кредиты с меньшим риском. Можно не волноваться, если один из ипотечных заемщиков не выполнит свои обязательства, – риски распределены.

– Тогда в чем подвох? Без него ведь не обойдется…

– Проблема в том, что банк А – и не один, а множество банков А – выдавал много-много кредитов людям, которые не могли их погасить. Это были пресловутые «субстандартные» ипотечные кредиты. А в предыстории – правительство США хотело поощрять домовладение, поэтому ослабило регулирование жилищных кредитов, позволив людям с плохой кредитной историей брать займы. Банки стали продвигать субстандартное кредитование, предлагая ипотеку по привлекательным низким ставкам, например 5 % в течение первых трех лет.

– Ура!

– Потом она вырастала до 17 % на оставшийся период.

– Фу!

– Люди соблазнялись низкой первоначальной ставкой и думали просто продать дом, если в будущем не смогут позволить себе более высокие платежи. И схема работала, пока цены на жилье росли.

– Чувствую, сейчас будет драматичный поворот сюжета.

– Ага. Я уже объяснила, что такое ипотечная ценная бумага. Ну, это было только начало. Затем банки превратили обеспеченные ипотекой ценные бумаги в обеспеченные долговые обязательства. Здесь куски долга, которые можно покупать и продавать, не равны между собой. Некоторые более рискованны, чем другие. Тот же принцип применялся не только к ипотеке, но и к другим потребительским кредитам, таким как долги по кредитным картам. Итог – чрезвычайно сложные пакеты долгов, которые покупались и продавались на рынке. Все началось в США, но вскоре распространилось на другие богатые страны, поскольку были отменены старые правила, ограничивавшие банки в продаже кредитов третьей стороне.

Потом стало еще сложнее с появлением кредитного дефолтного свопа (CDS) – по сути страховки, которая выплачивалась в случае дефолта кредитного пакета.

– Разве страховка не спасает положение? Она же гарантирует безопасность сделки.

– Да, в теории. Изначально вся схема создавалась для того, чтобы гарантировать безопасность кредитования за счет распределения рисков. (Ну, если точнее, схема создавалась для того, чтобы сделать людей, которые ее изобрели, чудовищно богатыми.) Кредитный дефолтный своп приобрел особенно плохую репутацию, потому что его можно было купить даже без актива, который он страховал. В итоге приобретение такого свопа превратилось в азартную игру – так банкиры делали ставки на то, что компания обанкротится. Свопы никак не регулировались, то есть финансовые учреждения могли выпускать и продавать сколько угодно таких контрактов (а по факту – ставок на банкротство).

В конце концов схема, созданная для распределения рисков, на самом деле способствовала диким спекуляциям. Когда грянул кризис, все запуталось и никто не понимал, кому и что должен[108].

– Ты сказала, что все это творилось в инвестиционных банках. События повлияли на скучные банки – те, что я вижу на главной улице?

– Да, ведь многие крупные банки купили обеспеченные активами ценные бумаги (вместе с их новомодными родственниками) и завладели кучей активов, которые внезапно стали стоить меньше, чем предполагалось. Ни одно финансовое учреждение не было уверено, что деловой партнер финансово устойчив. А поскольку все банки кредитуют и обеспечивают займы друг друга, возникает и кризис платежеспособности, и кризис ликвидности. Мощный двойной удар. Весь сложный карточный домик, казалось, вот-вот рухнет. Государства поняли, что нельзя этого допустить, поэтому вмешались и спасли банковскую систему.

Однако банкиры, которые создали (и получили прибыль) эту безумно рискованную и сложную систему, смогли улизнуть вместе со всеми накопленными богатствами. По некоторым оценкам, пять руководителей Bear Stearns (одной из первых пострадавших от финансового кризиса) в период с 2000 по 2008 год вывели около 1,4 миллиарда долларов наличными и акциями[109]. Как говорится: присваивай прибыль, раздавай убытки.

– Какой ужас. Неудивительно, что те ребята размахивали плакатами перед банком.

– Ты прав. Капитализм и, вполне возможно, западная демократия не достигли бы такого прогресса без финансовой системы. Развитие банков, инвестиционно-банковских услуг, фондовых и облигационных рынков и прочего позволило фирмам увеличивать капитал и объединять риски. Это приносило пользу обществу. Нам нужны банки. Однако в ретроспективе дерегулирование финансовой системы с 1980-х годов явно было ошибкой. В конце 1990-х создавались мегабанки, слишком большие, чтобы обанкротиться. Если банкиры рисковали и выигрывали, они получали приз, а когда они проигрывали, счета оплачивало правительство.

– Теперь ясно, почему люди разозлились.

– Сейчас я думаю, что люди разозлились недостаточно. Ты меня знаешь, Монти. Мне нравятся рынки. Я считаю, что люди реагируют на финансовые поощрения и поощрять нужно трудолюбие и ответственность. Увы, некомпетентность и продажность финансистов оказалась поистине шокирующей. Банкирам очень повезло, что система настолько сложна и никто на самом деле не хочет разбираться с обеспеченными долговыми обязательствами и финансовым регулированием. Если бы люди действительно вникли в произошедшее, преступников бы наказали как следует.

– Ох, голова болит. Давай затронем какую-нибудь более веселую тему, прежде чем вернемся домой? Кажется, ты упоминала быстрое обогащение.

– Да, упоминала. Честно говоря, я слегка приукрасила. Нужно было заставить тебя выслушать длинную историю про обеспеченные долговые обязательства и дефолтные свопы. К сожалению, методик для быстрого обогащения нет, как не существует чудодейственных таблеток для снижения веса.

– Иногда ты меня очень разочаровываешь.

– Всему виной, Монти, один из самых основных «законов» в экономике. («Законы» здесь понятие условное, потому что экономические законы не похожи на законы физики. Они скорее обозначают тенденцию, чем железное правило.) На инвестициях очень трудно быстро разбогатеть, поскольку существует очень мало выгодных сделок, – по той простой причине, что их бы сразу скупил кто-то другой.

– Но почему?

– Предположим, тебе нужен новый дом. Модная красотка Пенелопа согласилась с тобой жить, и ты ищешь шикарную собачью конуру с тремя спальнями.

– Я весь внимание…

– Твой бюджет – 500 000 фунтов стерлингов. Парочка красивых домиков в подходящем районе стоят по 550 000 фунтов. Еще несколько вариантов, которые нуждаются в ремонте, стоят 450 000 фунтов. Ясно, что рыночная цена за дом, который ты хочешь, находится в этом диапазоне. Вдруг звонит агент по недвижимости и говорит: «Монти,