Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках - Ребекка Кэмпбелл Страница 54

– Так, а в чем суть?

– Передать миллионы долларов в биткойнах было бы – и, вероятно, так и есть – для мафии намного проще.

Впрочем, даже если оставить в стороне криминальный аспект, у биткойна есть недостатки. Сначала давай подумаем, почему люди покупают активы. Конечно, ради их фундаментальной ценности, будь то поток дохода, который актив будет приносить в течение многих лет, или удовольствие, которое получаешь от обладания им. Акции успешной компании должны приносить дивиденды. В доме можно жить (или сдать его в аренду). Созерцая прекрасные картины на своих стенах, можно получать удовольствие. Существуют также спекулятивные причины для владения активом: покупатель рассчитывает, что цена вырастет и в будущем получится продать его с прибылью. Со многими активами работает сочетание обеих причин. Однако в случае с биткойном его единственная ценность носит спекулятивный характер: он ценен только в том случае, если продать его ты можешь дороже, чем за него заплатил. Это означает, что он особенно уязвим для пузырей. Хороший пример теории большего дурака.

– Такие теории как раз по мне.

– Теория большего дурака – это идея о том, что цена актива определяется тем, сможешь ли ты продать его позже по более высокой цене. Действительная стоимость не важна; единственный фактор – это спрос, и актив будет иметь ценность до тех пор, пока найдется еще больший дурак, который его у тебя купит. Я не сомневаюсь, что кто-то заработает на биткойнах много денег, и для этих людей дураком буду я. Но ценность биткойна продержится лишь до тех пор, пока существует растущий рынок для еще больших дураков.

– А как насчет золота и бриллиантов? Они вообще имеют ценность только потому, что люди так думают?

– Молодец, что вспомнил. Хотя золото имеет и декоративную ценность, а бриллианты, помимо изготовления очень красивых ожерелий, также используются в промышленности. Криптовалюты называют цифровым золотом, и разумно задаться вопросом, почему биткойны стоят сейчас больше золота или бриллиантов.

Хотя сравнивать с золотом не совсем корректно[117]. Золото имеет финансовый статус уже более шести тысяч лет. Оно не деградирует физически – в отличие от биткойна, который представляет собой электронную запись в бухгалтерской книге, требующую активного обслуживания заинтересованными и мотивированными майнерами. Тем не менее даже золото перестало использоваться как средство обмена, хотя можно ожидать, что оно будет физически существовать по крайней мере в следующем тысячелетии. Вряд ли система децентрализованных компьютерных записей сможет похвастать такой же долговечностью. На самом деле уместно сказать, что биткойн опирается именно на такие консервативные финансовые и социальные структуры, которые он стремится подорвать или обойти.

– Надо же.

– А еще, насколько бы хорошо биткойн ни показывал себя в качестве долгосрочных инвестиций, как деньги он совершенно бесполезен.

– При этом он называется валютой?

– Помнишь, мы говорили о функциях денег как средства обмена и расчетной единицы? Биткойны слишком волатильны, чтобы работать как деньги. Для компании устанавливать цены в биткойнах рискованно: вдруг курс внезапно рухнет? К примеру, ты продаешь свою бесценную коллекцию костей за один биткойн, когда он стоит 50 000 фунтов, затем цена падает, и теперь один биткойн равен всего лишь 32 587 фунтам.

– Честно говоря, я бы согласился. Они ведь уже почти безвкусные.

– Я выбрала неудачный пример, но ты понял, что я имею в виду. Аргумент о стабильности, которая возникает из-за того, что правительства не могут просто печатать больше биткойнов, также имеет недостаток. Да, существует ограничение на добычу биткойнов, однако нельзя забывать о конкурирующих виртуальных валютах, таких как эфириум и лайткойн. Предложение одной виртуальной валюты может быть фиксированным, но, если кому угодно под силу создавать новые валюты, как вообще ограничить предложение виртуальных валют?

Не знаю, преимущество это или недостаток, но биткойн не такой анонимный, как некоторые надеялись или полагали в первые дни. «Адрес» биткойнов (начальный или конечный) действительно анонимен. Но, если кто-нибудь однажды сможет узнать твой биткойн-адрес – когда ты наконец попытаешься конвертировать биткойны во что-то полезное, например в настоящую валюту, – то блокчейн раскроет всю твою историю транзакций. Еще одна проблема…

– Ничего себе, ты и правда не любишь биткойн, да?

– Справедливее будет сказать, что я скептик. Если ни один довод тебя не убедил, как насчет того, что система биткойнов чрезвычайно энергоемкая? Майнеры вступают в соперничество, стремясь подтвердить транзакции, а наградой им становятся новые биткойны. Требуется много сложных вычислений, что приводит к большому количеству потраченной впустую энергии. Согласно исследованию Кембриджского университета, биткойн потребляет больше энергии, чем Аргентина.

– И все же 50 000 фунтов за биткойн! Не может он оказаться пустышкой. Просто ты слишком старомодна и сопротивляешься прогрессу.

– Возможно. В конечном счете самая большая угроза долгосрочному будущему биткойна – политическая. Контролируя денежную массу, ты контролируешь экономику. Тогда децентрализованная виртуальная валюта, свободная от государственного контроля и регулирования, – блестящая идея. Но есть причина, по которой печатать деньги разрешено только центральным банкам. Не думаю, что государства позволят сторонникам криптовалют получить контроль над деньгами. Одно можно сказать наверняка – лучше не хранить в биткойнах то, потеря чего станет для вас существенной.

Ладно, пора оплатить счет и идти домой. Как думаешь, тут принимают биткойны?

– У нас больше шансов расплатиться моей коллекцией костей.

Прогулка пятнадцатая

Часть первая

Депрессии, рецессии и чем могут помочь правительства: фискальная политика

Поговорим о рецессиях и их причинах. Что может сделать правительство, чтобы улучшить ситуацию? Сможем ли мы выйти из рецессии при помощи трат (фискальная политика) или лучше прибегнуть к денежно-кредитной политике (низкие процентные ставки и «легкие» деньги)? А как насчет количественного смягчения (современная версия печатания денег) или его еще более радикального родственника, современной денежной теории? Разумно ли пытаться запустить экономику или мы закончим, как Зимбабве, используя банкноты в качестве топлива?

С маниакально-депрессивного неба падал дождь. Габриэль грустил (насколько мы могли судить, из-за подруги). Рози грустила (из-за каких-то квадратных уравнений или, может, синусоиды). Философ грустил (из-за треснувшей пломбы). После третьего или четвертого демонстративного хлопка дверью Монти скорбно посмотрел на меня.

– Хорошо, пойдем отсюда. Давай съездим к грумерам, чтобы прихорошиться к следующей встрече с Пенелопой?

– Лишь бы не сидеть здесь. Все такие подавленные.

Я надела на нас обоих плащи, взяла большой зонт, под которым хватало места для