Евгений Ясин - Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия Страница 64

Слабость государства при эволюционном сценарии последовательно преодолевается по мере налаживания исполнения законов, что не исключает применения силовых методов, но в пределах правового поля. Силовой сценарий по видимости ускоряет преодоление слабости государственной власти, но он неизбежно влечет за собой противоречие между обществом и государством, которое остается неправовым.

Плохая законодательная база, характерная для начальной фазы переходного периода, может совершенствоваться независимо от сценариев. Разве что в силовом варианте законы принимаются беспрепятственно, значит, быстрее, но не качественнее.

Бюрократия в эволюционном сценарии ставится под контроль демократических институтов. А силовой сценарий означает ее победу и бесконтрольность, значит, коррупция и теневая экономика сохраняются.

Преступность будет снижаться по мере укрепления государственных институтов независимо от сценариев. Реальный силовой сценарий, кажущийся на первый взгляд более эффективным в борьбе с преступностью, на самом деле не имеет преимущества. Важно не число милиционеров и агентов спецслужб, но доверие и поддержка граждан.

Правовая культура очевидно быстрее повышается при эволюционном сценарии. Силовой сценарий, напротив, способствует сохранению правового нигилизма.

Собираемость налогов улучшается независимо от сценариев при условии последовательного улучшения налогового администрирования. Для этого монетизация экономики важнее, чем выбивание недоимок силой.

Концентрация собственности и доходов реально сохраняется независимо от сценариев, ибо она в России близка к показателям других стран, а отличия обусловлены переходным характером экономики. Силовые методы привели бы скорее к переходу собственности в другие руки.

Неравные условия конкуренции сохранятся, по-видимому, в силовом варианте. При эволюционном сценарии более вероятно их выравнивание под воздействием рыночной конкуренции при открытой экономике.

Неравенство в распределении будет сокращаться прежде всего вследствие развития экономики, подтягивания бедных к богатым. (Впрочем, не следует ожидать значительного его сокращения, мы находимся здесь в пределах нормы, только бедность должна быть снижена.) Стало быть, для его сокращения больше подходит эволюционный путь; а при силовом варианте, если он будет ограничивать рост, скорее сохранится неравенство.

Таким образом, если согласиться с приведенными доводами, эволюционный путь способствует скорейшему и более полному преодолению адаптационной переходной модели. Силовой же вариант уже потому неприемлем, что не дает никаких реальных преимуществ.

И что особенно важно, этот путь обостряет конфликт между властью и бизнесом, делает его долгосрочным фактором. Специфика адаптационной переходной модели российской экономики, с которой стартовала администрация Путина, в том и состоит, что весь российский бизнес в той или иной мере нелегитимен, по крайней мере, таковым себя ощущает. Кроме того, он привык, что власть, если захочет, докажет его виновность или даже не будет затруднять себя доказательствами: как говорится в русской басне, «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Поэтому всякие действия власти по наведению порядка силовыми методами бизнес будет воспринимать прежде всего как акт произвола, предпринимаемый с целью отнять деньги, разорить предприятие. Злоупотребление же силовыми методами закрепляет эти нормы обычного права, подрывает доверие и лишает экономику и общество перспектив развития.

После равноудаления олигархов, после отправки некоторых из них в эмиграцию под угрозой уголовного преследования, после попыток прокуратуры пересмотреть в 2001 году результаты приватизации «Норильского никеля» показалось, что достигнуто неформальное соглашение о развитии по эволюционному пути. Бизнес согласился признать названные случаи эксцессами, которые не будут повторяться, а власть согласилась закрыть глаза на неоднозначные начальные процессы становления российского бизнеса. Крупный бизнес влился в Российский союз промышленников и предпринимателей, что бы иметь возможность выражать свои интересы и поддерживать постоянные контакты с руководством страны.

События вокруг компании ЮКОС и арест М. Ходорковского, одного из крупнейших бизнесменов страны, проявлявшего стремление к современному стилю управления, существенно изменили ситуацию и знаменовали, как это было воспринято большей частью бизнеса, поворот к силовым методам. Почти одновременно были развернуты операции по борьбе с коррупцией и преступностью в правоохранительных органах, призванные показать, что власть взялась за утверждение законности. Однако, поскольку все это происходило в период избирательной кампании, указанные акции восприняли прежде всего как предвыборный ход, предпринятый для усиления позиций партии власти перед выборами. По мнению специалистов, и преследования руководителей ЮКОСа, включая их содержание под стражей до суда и характер предъявленных обвинений, и другие акции, которые можно было бы в ином случае посчитать началом кампании «чистые руки», несли на себе политический отпечаток, демонстрировали «избирательное правосудие» и сопровождались нарушением правовых норм. В числе представителей бизнеса есть люди, рассчитывающие на передел собственности в свою пользу при помощи своих связей во власти. Но в целом бизнес насторожился и воспринял действия властей как угрозу для себя.

Власть постаралась смягчить негативные впечатления. Не уступая в деле ЮКОСа и трактуя его как изолированный случай, она произвела назначения либеральных чиновников в администрации президента после ухода в отставку А. С. Волошина. На съезде РСПП В. Путин еще раз пообещал, что возврата назад не произойдет, что итоги приватизации не будут пересматриваться, разве только в случае явных нарушений законов, и сделал важную уступку в вопросе выкупа земли под приватизированными предприятиями. Тема взаимоотношений между бизнесом и властью ушла с первых полос.

Тем не менее конфликт обозначился достаточно четко и остался неразрешенным. Он трактуется экспертами как конфликт между бизнесом и бюрократией, между финансовым и административным ресурсами.

Теперь становится ясно, что прежние случаи с преследованиями предпринимателей, даже если они имели законные основания, не случайны. Нарушение закона у нас вроде бы не являются поводом для судебного преследования, все ищут более «серьезных» оснований. И развитие событий во взаимоотношениях бизнеса и власти, и успехи власти в деле контроля над СМИ, и практика контроля над выборами — все то, что объединяется в понятие «управляемая демократия», выстраивается в цельную картину, обозначающую поворот власти в сторону силовых методов.

Итоги выборов в Государственную Думу лишь зафиксировали последствия политики управляемой демократии, в том числе установление монополии исполнительной власти, получившей конституционное большинство «Единой России» в Думе; усиление националистических и популистских сил; существенное ослабление сил оппозиционных, как слева, так и справа. Главная проблема состоит в том, что эти последствия — надолго.

Очень показателен в связи с этим пример прохождения в Думе закона, чуть не запретившего публичные собрания около государственных учреждений. Прямое нарушение Конституции едва не было принято послушным большинством.

Новую волну дискуссий вызвала статья М. Ходорковского, присланная из тюрьмы. Покаяние это или манифест «новых либералов» — пока трудно сказать, время покажет. Но сам факт ее появления — даже с выражениями преданности президенту как государственному институту, с критикой либеральных реформаторов и бизнеса за нежелание считаться с национальными интересами и чаяниями народа — есть, на наш взгляд, свидетельство непреодоленного конфликта, от продолжения которого теряют все. Бизнес устами Ходорковского как бы обещает стать социально и национально ответственным. Власть самим фактом публикации и дискуссии вокруг статьи, которые не могли бы состояться без ее ведома, демонстрирует гибкость: хватит, дескать, «мочить» олигархов. Пока! Но тем самым она невольно признает политический характер преследований.

Сейчас трудно предвидеть дальнейшее развитие событий для экономики. Уже становится очевидным, что в ближайшей перспективе она не станет реагировать на произошедшие изменения негативно. Круги волнений вокруг ЮКОСа утихают. Статья Ходорковского — попытка подогреть интерес. Произойдет еще одна вспышка, когда дело дойдет до суда над Ходорковским. Но и после него, каков бы ни был исход, прямое влияние этих событий на деловую активность не будет долговременным. Бизнес должен жить и работать, он будет действовать прагматично, он примет во внимание готовность властей любому напомнить о его грехах, реальных или вымышленных, и добиться послушания.