Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений Страница 76
Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений читать онлайн бесплатно
Данные по различным уровням корпоративизма в развитых экономиках не могут быть вполне удовлетворительными, если у нас нет данных о степени этатизма в этих экономиках. Нам нужны данные, показывающие, в какой мере государство обходит капиталистические институты и рыночную конкуренцию, чтобы осуществлять свое влияние на отрасли и компании, поддерживая и наделяя особым статусом определенные виды деятельности и игроков. Для этого мы можем использовать данные по объему лоббирования и государственных контрактов. Также можно использовать данные по неформальному давлению на бизнес со стороны государства, осуществляемому, например, за счет предложения постов в правительстве или отказа в этих постах. (Во Франции руководящие кадры постоянно переходят с позиций в частном секторе в государственный и наоборот.) Мы можем использовать данные по наличию или отсутствию конституции, которая ограничивает роль государства в экономике. У одних стран нет конституций, которые посредством юридической оценки со стороны верховного суда позволяли бы ограничить правительство и не дать ему играть руководящую роль в деловом секторе, тогда как у других стран есть конституции, запрещающие правительству вмешиваться в управление деловым сектором135. Доступной статистикой, способной отражать предпочтение отдельных компаний в ущерб их конкурентам, представляется относительная доля дохода капитала, генерируемого в деловом секторе. (Когда определенная компания получает статус национального лидера в своей отрасли, она может поднять цены; ее конкуренты, которые видят, что конкурировать стало легче, тоже поднимают цены.) Также подсказкой может для нас стать доля капитала в национальном доходе. В 1995-1996 годы наибольшие баллы из всех крупных экономик набрали Италия и Франция с долей капитала 42% и 41% соответственно. Германия и Бельгия находились в середине — с 37%. В нижней группе находились США с 34% и Британия с Канадой с 32%136. (Если брать менее крупные экономики, высший балл набрала Австрия — 41%, Испания и Голландия находились на отметке в 40%. Швейцария и Швеция были внизу — соответственно на 31% и 33% [1996-1997 годы].)
Все эти данные показывают, что почти нет таких стран, где государство выступало бы молчаливым партнером в деловом секторе. Также они указывают на то, что от одной страны к другой уровень участия государства заметно варьируется, причем даже среди стран, которые якобы обладают одной и той же экономической организацией. Приведенные выше сведения в своей совокупности говорят о том, что экономики Италии и Франции отличаются относительно высоким уровнем корпоративизма, США и Канада — наиболее низким, а Британия и Германия находятся между двумя этими полюсами. Также корпоративизм носит весьма выраженный характер в Испании, Голландии, Бельгии и Ирландии, тогда как в Швейцарии, Дании и Норвегии — относительно слабовыраженный. Швеция, которая
часто оказывается предметом обсуждений, представляется смешанным случаем: она является интервенционистской, но при этом поддерживающей бизнес.
Выяснив теперь, экономики каких из стран в последние десятилетия были относительно корпоративистскими, мы можем ответить на главный вопрос этой главы: каков результат корпоративистского проекта, в котором эти страны участвовали с конца войны (то есть с середины 1940-х годов) и до последних лет XX века? Если брать картину в целом, можно сказать, что за рассматриваемые 50 лет уровни производительности довольно сблизились друг с другом. Однако вопрос в том, насколько они «сблизились», и в том, что случилось после этого выравнивания?
Рассмотрим сначала производительность труда. Согласно расчетам ОЭСР, ВВП на одного работника в Италии, Ирландии и Бельгии в 1996 году был близок к американскому уровню. (В Италии этот показатель составлял 62500 долларов, а в США — 67 500 долларов.) В более низкой группе находилась Франция вместе с Норвегией, Канадой и Голландией. Под ними стояла Германия вместе с Австрией, Швецией и Данией (см. рис. 7.1). Эти результаты
не выглядят как успех корпоративистского эксперимента: за 50 лет только три страны из стран с сильным креном в сторону корпоративизма обогнали Канаду и ни одна не обогнала США. И это еще далеко не все.
Также ОЭСР рассчитывало ВВП на час отработанного времени (см. рис. 7.2). К 1996 году уровень США был достигнут в Италии, Ирландии и Франции — в большей или меньшей степени. Германия и Канада немного отставали, тогда как Великобритания и Швеция находились на еще более низких позициях. Однако каких-то глубоких выводов из этого не сделаешь. По ряду причин эти наблюдения не имеют большого значения. Во-первых, Европа — это континент со множеством стран, поэтому нас не должно удивлять то, что тут обнаруживается пара «аномалий», например Голландия и Норвегия, в которых более высокая часовая выработка, чем в США. Если рассмотреть 50 штатов Америки, то мы также найдем выдающиеся уровни в Калифорнии и Массачусетсе. С другой стороны, во многих корпоративистских экономиках, где есть проблема с занятостью, работники составляют относительно узкий сегмент населения трудоспособного возраста. Например, итальянский ВВП 1996 года в расчете на час отработанного времени составлял почти 39 долларов и даже превосходил американский, 36 долларов, поскольку итальянская экономика заполняет только достаточно производительные рабочие места, причем заполняет их наиболее производительными рабочими, ведь низкооплачиваемая занятость здесь не допускается. Если бы в Италии было занято 75% населения работоспособного возраста, как в Америке, Норвегии или Дании, ее ВВП в расчете на час отработанного времени упал бы до 32 долларов, что значительно уступает 40 долларам Норвегии, 34 долларам Дании и 36 долларам Америки. Различные показатели доли занятого населения в Европе и Америке мешали сравнивать производительность начиная с середины 1970-х и заканчивая серединой 1990-х годов. Наконец, данные по валовой продукции на общее количество отработанных часов в менее корпоративистских Америке, Канаде и Британии оказываются еще ниже из-за того, что в этих странах обычно более длинные рабочие дни, что снижает их часовую выработку, тогда как в корпоративистской Италии, Франции и Испании количество отработанных за год часов оказывается гораздо меньше, что ведет к более высоким показателям производительности труда137.
Итак, судя по этим данным, нельзя говорить о том, что корпоративистским экономикам удалось обогнать по производительности сохранившиеся современные экономики — экономики Америки, Канады и Британии. Напротив, учитывая вышеизложенное, можно утверждать, что относительно современная экономика Америки сохранила за собой передовые позиции в производительности, а две другие относительно современные экономики, канадская и британская, за два последних десятилетия укрепились.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.