Наставление начинающему писателю - Николай Орлов Страница 13

Здесь, как нигде надо соблюдать условность жанра. Уже найденные законы, даже догмы свято соблюдаются, и ты развиваешь отдельные направления. Становишься в какой-то мере теоретиком, учёным, копающимся в отвлечённой от жизни области. Искусство — как творческая наука. Почтенная стезя, развивающая глубину, которая парадоксальным образом тоже приводит к открытиям в, казалось бы, мёртвом поле. Владимир Набоков с его знаменитыми описаниями бабочек достиг здесь непревзойдённых высот.

Бывает, что нет нерва и не хватает терпения на что-то более фундаментальное. Но есть тяга всё вытаскивать сюжетом. Это беллетристика, приключения, авантюрные романы. Её высокомерно ещё называют "низкопробной литературой", даже "макулатурой". Хотя и здесь есть свои кумиры. Дюма-отец свою тысячу романов готовил, как блины. До сих пор читают, экранизируют. А трилогия о мушкетёрах стоит на недостижимом пьедестале. Технология, которую взял на вооружение кинематограф. Действие с первой секунды, завязка, интрига, события нарастают, как лавина, в финале — обрушение, то есть, неожиданный, переворачивающий всё с ног на голову поворот. Вдумчивые люди считают это чтиво напрасной тратой времени. Пустоватое слишком. Да, вкусы у всех разные. Но люди любят пощекотать себе нервы. Слишком наша жизнь пресная, в отличие от похождений отважных, благородных персонажей. Здесь требуется отчасти киносценарный талант, когда ты с лёгкостью выстраиваешь интригу, события, владея драматургическим мышлением. Не всем это дано. Есть много прекрасных писателей, для которых найти сюжет — серьёзная проблема.

Имеются также биографические жанры. Военные, исторические мемуары, персоналии. Часто под вымышленными героями, по сути, скрывается автобиография. "Мартин Иден" Джека Лондона, например. Это даёт бо́льшую раскованность романисту. Развязывает руки, высвобождает комплексы, мечты, невоплощённые когда-то, частично реализуются.

В ЖЗЛ — тонкая грань между сухой конкретикой и некой живой картиной. Вроде бы в жизни замечательных людей всё документально, протокольно, однако, есть зоны, которые дают возможность разбавить сухость изложения интересными предположениями, новыми фактами, ссылаясь на письма, архивы. Другое дело, что перед издательством постоянно стоит дилемма: выпускать ли работу о знаменитости, которая изучена вдоль и поперёк, или нет? Она может не вызвать интерес читателя. С другой стороны, совершенно новый персонаж, неизвестный публике, тоже не способствует распродаже тиража. Тут важно угадать героя, которого примет читатель. Чтобы о нём всё же слышали, но ещё не писали. Тогда это ваш счастливый билет на литературный Олимп.

Есть жанры, которые напоминают тёмных лошадок. В обществе, застоявшимся в своих привычных рамках искусства, вдруг появляется что-то новое, яркое, революционное. Следует взрыв, все впервые видят под совершенно другим углом зрения вечные проблемы и темы человечества. Новизна модного жанра на первых порах притягивает публику, как распустившийся цветок пчёл. Такими были авангардизм (у нас Маяковский, Хлебников, отчасти "Пролеткульт"). В группах художников, писателей, кинематографистов возникали жанры абсурда — Эжен Ионеско, Даниил Хармс; сюрреализма — Бюнюэль, Сальвадор Дали, Сартр, Пелевин тоже участвовали в этой литературной игре. Творцы нового направления иносказательно, запутанным языком описывали процессы в обществе, вскрывая абсурдность окружающей действительности. Жанры можно придумать, как это сделали импрессионисты, сидя в кафе Парижа. А может и жизнь их подсказать. Например "Носороги" Ионеско — это появление фашизма, мракобесия, накрывшего Европу.

Какие жанры возможны в будущем, учитывая сложившуюся ситуацию в мире? Перенаселение, ухудшение условий проживания, природных катаклизмов, "усталость" эгрегоров и духовной атмосферы, размывание границ добра и зла способствуют созданию синтетических жанров. Писать только негатив долго невозможно. Человеческая натура устроена так, что долго не выдерживает акцента на одних и тех же эмоциях и переживаниях. Ей требуется периодическая встряска. За тьмой следует свет. Люди умудрённые историей будут стремиться выйти за пределы обыденного мышления. Компьютерные технологии поведут интеллект, воображение в сторону открытия новых миров — параллельных, вертикальных, внеземных. Потребуются описания, которые приспособят человеческое сознание и подсознание к текущим изменениям. А значит, нужны новые формы подачи информации. Всё идёт к тому, что фантасты будут, как и прежде, востребованы. Это передовой отряд.

Люди будут искать выход из тупиков человеческой цивилизации. Различные антиутопии утомят своей пессимистичностью. Возникнет всегуманизм, будут предприняты серьёзные попытки по изменению нашего мышления и сознания. Появятся произведения, использующие лучшие традиции просвещения и классики, прежде всего, русской. Читатель постепенно поймёт, что отупляющие, отучающие думать комиксы, примитивные дайджесты, путь — в никуда. Появятся писатели-пассионарии, современным языком объясняющие многие социальные и природные явления и события. Неоисторизм повлечёт за собой целое течение. Художники слова предпримут героические усилия, чтобы вернуть себе позиции, которые были утрачены в начале третьего тысячелетия. Молодые таланты, оснащённые компьютерной грамотой и жаждой изменений, сумеют быстро освоить опыт классиков и пойти дальше.

Из “Книги для себя”.

Проблемы работы с текстами

Что ждёт писателя на пути. Алексей Мессинг

На сложном и тернистом поприще писательской деятельности, авторы, в особенности начинающие, сталкиваются с проблемами застоя в написании своих произведений. Давайте разберёмся, что это такое — писательский блок, и в чём причины его возникновения.

Избавление от писательских блоков, это всегда работа над собой и работа внутри себя. Под работой над собой я подразумеваю выявление причин застоя в работе писателя. Работа же внутри себя — это избавление от уже найденных проблем и выведение себя из кризиса застоя. Ясное понимание причины очередного блока, является решением этой проблемы процентов на 70–80.

Во время застоя, во внутреннем мире автора происходит ожесточённая борьба. Желание написать книгу и невозможность заставить себя это сделать разрывают писателя на части. Помочь разобраться с этой проблемой поможет нам искусство задавать правильные вопросы. Писатель должен стать психологом для самого себя.

Первое, с чем нужно определиться, это то, откуда пришла проблема блока. Изнутри самого человека или из внешнего мира. И тут писатель сталкивается с двумя очень страшными терминами: фрустрация и прокрастинация.

Как правило, все блоки и, как следствие, застои в творчестве (да и не только в нём) являются по большей части надуманными, но встречаются среди них и более серьёзные случаи, решать которые необходимо во что бы то ни стало.

Сталкиваясь в повседневной жизни с множеством задач, мы учимся решать их и преодолевать трудности. Но встретившись с чем-то, что превышает наши физические и психические способности, мы получаем “неразрешимую” проблему, которая станет тормозить нас по жизни, как тяжёлый якорь.

Последствием такой встречи является фрустрация — состояние, возникающее у человека в случае, когда у него нет возможности получить тот результат, которого он ожидал или на который рассчитывал. Словом, когда желание не совпадает с возможностями. В некоторых случаях столкновение с объективной реальностью может создать травмирующий фактор, приводящий писателя к полной неспособности создавать