Сергей Чернышев - Россия суверенная. Как заработать вместе со страной Страница 38

В чем, по-моему, сухой остаток обсуждения?

Что мы можем знать о грядущем социальном субъекте, которому предстоит повысить капитализацию России? Не так уж и мало.

Это правящая элита, призванная и способная выполнять миссию хозяина, собственника страны.

Управление страной как собственностью не технократично, а содержательно. Оно основано на фундаменте знаний о конкретной совокупности институтов собственности, имеет своим предметом систему отношений между собственниками.

Управление осуществляется через разработку и реализацию последовательности управленческих стандартов предпринимательского, корпоративного и стратегического уровня.

Но мы давно перешли границу, за которой аналитика, дискуссии, рефлексии бессильны. В контуры новой элиты недостаточно всматриваться и вдумываться, ее нужно безотлагательно формировать. От нас требуются социальное творчество, конструирование институтов собственности, управленческая компетентность – чего себе и всем нам искренне желаю.

Часть III

Стратегия непрямых инвестиций

Противодействие истине неизбежно, особенно если истина облекается в форму какой-либо новой идеи, однако сила сопротивления может быть уменьшена... Присматриваясь к тому, через какие этапы прошли различные новые идеи, пока они не получили признания, мы убеждаемся, что этот процесс был облегчен в тех случаях, когда идеи удавалось представить не как нечто совершенно новое, а как возрождение в модернизированном виде освященных временем, но позабытых принципов или практики. Для этого не надо было прибегать к обману, надо было лишь взять на себя труд обнаружить такую связь, ибо «нет ничего нового под солнцем».

ПРИВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ[16]

КАКОВА ИДЕОЛОГИЯ капитала и капитализации?

Невинная буковка «и», которая здесь соединила капитал с капитализацией, скрывает под собой метаисторическую бездну размером с XX столетие.

Карл Маркс, признанный величайшим философом в истории человечества согласно одному из последних британских опросов общественного мнения, писал в «Капитале» полушутя-полусерьезно: «Обеспечьте 10 %, и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживленным, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». А в рукописях, наедине с собой и потому чуть более серьезно, он называл капитал «господствующей абстракцией». Капиталистами правит невидимая рука рынка, которая не оставляет своим агентам места для каких-либо идей либо идеологий. Капитал – невидимая голова этой невидимой руки, он сам по себе идеология. Впрочем, все это дела минувших дней.

Во-первых, капитализация как человеческая деятельность – сознательное превращение вещей в капитал, придание им качества капитала, то есть способности расширенно воспроизводить себя. Во-вторых, это количественное изменение, наращивание данного качества, управление качеством капитала. Тут мы, поднатужась, под невидимую руку рынка капиталов подсовываем свою. У людей, которые занимаются капитализацией, идеология уже, безусловно, есть. У них-то, собственно, она и появляется впервые в истории. В широком смысле слова это идеология свободы, а в узком и конкретном – идеология инвесторов, желающих освободиться от превратностей рынка капиталов, который, как всем известно из экономической классики, склонен к разрушительным припадкам, циклическим спадам и взлетам. Вложив с вечера капитал в ценные бумаги, утром вы рискуете проснуться либо безумно богатым (пальцем для этого не пошевелив), либо разоренным (хотя ночью ничего дурного не совершали).

Управляемое повышение уровня капитализации своей собственности – первый шаг к овладению системой отношений собственности, преодолению социального отчуждения. А эта задача, завещанная всей историей европейского гуманизма, подразумевает в качестве своих ступеней триаду идеалов свободы, справедливости и братства.

Цель компании – заработать деньги или изменить мир?

«Или» здесь неуместно, если вспомнить, что в компании работают люди. Трудно представить себе человека, единственной целью которого было бы заработать деньги.

Деньги не едят, не надевают. Даже если вы этого захотите, не удастся обклеиться непосредственно деньгами, придется сшить штаны или юбку из банкнот. Деньги для любого человека являются лишь одним из средств, промежуточным этапом достижения других целей. Другой вопрос – простираются ли эти цели на изменение мира или человеку достаточно своей семьи. Мир человека – матрешка, в ядре которой пульсирует наша боговдохновенная самость. Где-то снаружи таится то, что людям всего нужнее – смысл, счастье, и этим далеко еще не исчерпан мир человека. А промежуточные слои – разнообразные институты, которые отделяют его от достижения человеческих целей. Деньги (как и компании, кстати) являются одним из институтов. И если можно достичь чегото без посредства банкнот, подверженных фальсификации, с магнитной кредитной карточкой, человек охотно обойдется без этих бумажек. А если вместе с партнером установить клиринговую систему прямых обменов, то человек, конечно, вообще обойдется без архаичного института денег, лишь бы высшая цель достигалась.

Как рождалось управление капиталом?

Чтобы не пересказывать трехтомник Броделя,[17] начну с какой-нибудь банальности. Смыслом большого XX века (который наступил местами раньше, чем 1900 год, а для многих народов еще не завершился) является как раз переход, прорыв из Истории-1, увенчавшейся рождением капитала как производительной силы, в Историю-2, где предстоит освоить управление им.

Человек на всем протяжении Истории-1 учился присваивать силы и вещества природы, распределять их, обмениваться ими, пока не породил на свет такую удивительнейшую вещь-силу, которая ухитрялась производить и расширенно воспроизводить сама себя. Капитал – социальная машинка, которая все время производит больше капитала, чем было; он лезет из своих первоначальных границ, как тесто из квашни. На этом величайшем достижении закрылась начальная школа освоения вещей-сил.

Капитал как бизнес живет, кредитуя другие бизнесы, товаропроизводящие и торговые. В XX столетии в силу ряда известных причин существовать за счет кредитования становится все более затруднительным. Чтобы выжить, капиталу приходится стать инвестиционным, прокачивать себя через проекты: все более длинные и сложные цепочки из производительных сил, сознательно конструируемые для создания новой (добавленной) стоимости. И тут выяснилось, что «дикий запад» закончился: все вещи-силы, которые могут понадобиться в проекте, это уже не часть природы, они имеют собственников.

Чтобы ваша вещь лучше работала как капитал, надо вставлять ее во все новые производящие цепочки. Управляя своей вещью как капиталом, человек вылезает из границ этой вещи, тянется к другим вещам-бизнесам и натыкается на вполне видимые руки их собственников. Так впервые он оказывается вынужден обратить внимание на других людей, которые до сих пор – в нео-классической модели спроса/предложения, совершенной информации и однородных товаров – были ему неинтересны. Приходится посмотреть в глаза другому человеку – пока еще не как экзистенциальному существу, созданному по образу и подобию, а всего-навсего как хозяину того склада, который нужен для хранения произведенной продукции, начальнику автоколонны трейлеров, необходимых для ее доставки, владельцу торговой сети. Нужно понять систему интересов каждого из них, логику его бизнеса, чтобы связать их системой запроектированных контрактов. Тогда-то и наступает период управления стоимостью своего капитала, понимаемой как плотность пучка пропущенных через него цепочекпроизводства добавленных стоимостей. Вот что открывается в новой бездне – если вкратце.

Зачем предприятию нужна идеология?

Предприятие – двусмысленное слово. Его можно понимать двояко. Если предприятие – это контора или завод, то ему несвойственно ни вдохновляться, ни нуждаться, ни страдать. Но вообще-то «предприятие» порусски означает первичный акт деятельности, в процессе которого человек, собственно, только и становится человеком. Предпринять нечто, согласно Далю, означает совершить некие новые, важные и значимые, притом очень дискомфортные и опасные действия.