Журнал Компьютерра - Журнал "Компьютерра" N733 Страница 10

И экономические, и политические решения приводят к тому, что из палитры парфюмера, как мы говорили выше, исчезают привычные компоненты. В некоторых случаях речь заходит даже об изменении формулы уже выпускающихся ароматов.[Впрочем, чаще формулу меняют по экономическим соображениям.]Покупателей, впрочем, стараются такими мелочами не беспокоить - какая им, в конце концов, разница, как этот парфюм сделан, если бутылочка и упаковка остались ровно те же, да и запах не сильно изменился. Такую же склонность к умолчанию проявляют парфюмерные дома, когда речь заходит об использовании синтетических веществ. Они знают, что покупателям - несмотря на угрозу аллергических реакций и отсутствие запахов, которые есть в синтетической палитре, - нравятся товары, приготовленные из натуральных ингредиентов. Тонкость лишь в том, что на массовом рынке таких ароматов нет. А популярность многих парфюмов во многом обусловлена именно синтетическими компонентами, о наличии которых парфюмерные дома предпочитают не упоминать. И их можно понять: одно дело рассуждать о том, что средняя нота Chanel N5 - это жасмин, и совсем другое - лишний раз вспоминать об альдегиде.[Выпущенный в 1921 гонастоящим технологическим прорывом.]

Как ни странно, такое скептическое отношение к синтетической составляющей было не всегда. Коко Шанель гордилась тем, что в состав Chanel N5 входят синтетические ингредиенты. Более того, она сделала это сознательно - не только потому, что синтетика существенно улучшила потребительские свойства, но и для того, чтобы получить неестественный, нецветочный, искусственный аромат.

Сегодня такой подход не популярен. Несмотря на то что мультимиллиардный парфюмерный бизнес целиком держится на лабораторном синтезе и, скорее всего, был бы попросту невозможен без него, в рекламных материалах упор делается исключительно на близость к природе, даже в тех случаях, когда сам парфюм целиком собран из синтетических составляющих.

Таким образом, сегодня работа парфюмера выглядит так. Он работает с палитрой, которая частично состоит из натуральных ингредиентов, частично - из синтетических. Поставщиков натуральных ингредиентов довольно много, хотя сам рынок закрытый, пробиться на него очень трудно: если клиент готов выложить 30 тысяч евро за жасмин, он должен быть уверен в качестве поставок и, конечно, при прочих равных предпочтет проверенного поставщика. Запатентованные молекулы выпускают "производители" молекул, производство же дешевых синтетических веществ все больше уходит в Китай, по очевидным экономическим соображениям. Из всей палитры, которая может быть сколь угодно широкой, используется лишь часть ингредиентов: какие-то использовать попросту нельзя, потому что они запрещены или рискуют вскоре оказаться под запретом, но, по большей части, главную роль играют экономические соображения. Варианты формулы прогоняются через компьютер, чтобы найти наиболее экономически эффективный вариант, в который при желании можно добавить шума - чтобы конкурентам жилось повеселее. (При этом чуть ли не в соседнем с кабинетом парфюмера помещении находится его собственная лаборатория, в которой регулярно разлагаются на составляющие ароматы конкурентов - нужно же, в конце концов, быть в курсе.)

Конечный результат (в котором главную роль обычно играют синтетические компоненты) отдается заказчику - парфюмерному дому. Парфюмерный дом придумывает аромату название, заказывает дизайн бутылочки (это, кстати, заметная статья расходов, и здесь затраты могут исчисляться сотнями тысяч евро), вкладывает миллионы или даже десятки миллионов долларов в рекламную кампанию - и отправляет продукт на полки. К этому времени о синтетическом происхождении парфюма уже никто не помнит (и вспоминать не хочет). О том, кто его придумал, - тоже.

Помолекулярное копирование у парфюмерных домов не в чести, но успешный аромат может быть подвергнут тиражированию. Любая удачная находка внимательно оценивается и, как правило, обзаводится подражаниями. Причем парфюмеры и рады бы придумать что-то новое, но когда в брифе написано "я хочу такой же аромат, как у N, только лучше и дешевле", за основу приходится брать тот аромат, который застрял в голове у заказчика.

В силу того что нас больше интересует технологическая составляющая процесса, парфюмерный дом в статье предстает паразитом, использующим чужие разработки и обманывающим потребителей. Все R amp;D-риски берут на себя реальные производители, они же вынуждены выпрашивать заказы у парфюмерных домов, а когда заказ получен - приступают к исполнению, не имея при этом исключительных прав на результаты своего труда. Всё это так, но грустная правда заключается в том, что во многих отраслях - и парфюмерная промышленность здесь не исключение - продать товар гораздо труднее, чем придумать и произвести. Парфюмерным маркам вполне хватает собственных рисков: и многомиллионные вложения в рекламу могут не окупиться (что случается регулярно - отсюда и стремление к копированию успешных парфюмов, хоть какая-то гарантия), и регуляторы в любой момент могут заявить, что в парфюме обнаружен аллерген (что влияет на продажи, мягко говоря, катастрофически), и знойные дубайские конкуренты могут в любой момент выпустить дешевую реплику, прогнав парфюм на хроматографе.

Вот и приходится лезть из кожи вон. Придумывать парфюмерные легенды, ублажать публику фантазиями о натуральных компонентах, приглашать для ко-брэндинга звезд музыки и кино. И делать все это так, чтобы у покупателя и мысли не возникло, что над парфюмом с запахом розы работал кто-то еще, кроме трудолюбивых французских крестьянок, срезавших на досуге десять тысяч бутонов.

В 1990 году американская сеть McDonald’s решила отказаться от жарки картошки "фри" на говяжьем жире и перейти на растительное масло. Но уже первые опыты показали, что у переключения на растительный продукт есть крайне неприятный побочный эффект: вкус картошки изменился, что означает падение продаж, что означает катастрофу вселенского масштаба.[Интересно, что макдональдсовская картошка "фри" и сама по себе есть продукт высоких технологий. До середины XX века такая картошка была не слишком популярна, поскольку ее приготовление - трудоемкий и относительно дорогой процесс. На упрощении этого процесса Джек Симплот, придумавший, как организовать производство и хранение замороженной картошки "фри", заработал несколько миллиардов долларов. К слову, один миллион из этих миллиардов он позднее вложил в неизвестную еще компанию Micron Electronics.]

Проблему решили с помощью ароматизатора, идентичного натуральному, - он придает картошке классический запах (а мельчайшие частицы сахара придают картошке классический цвет). С шестидесятых годов прошлого века использование пищевых добавок - самое обычное дело. Каждый год появляются десятки тысяч новых продуктов питания, и почти каждый из них содержит пищевые добавки, которые усиливают вкус, меняют цвет, улучшают запах. Созданием многих пищевых ароматизаторов занимаются те же компании, которые создают парфюмы, да и процесс во многом схож, хотя пафоса в этой индустрии меньше, а денег больше. И ограничения почти такие же. Сегодня нет особых технических препятствий для того, чтобы придать старому блюду новый запах или даже вкус, но покупатели к таким экспериментам относятся без понимания, так что химики по большей части занимаются тем, чтобы в гамбургерах было настоящее мясо, а лимонный напиток и вкусом, и запахом напоминал лимон.

Колебания от Луки

Автор: Владимир Гуриев

Первым искусственный мускус получил Альберт Баур, причем произошло это случайно. В 1888 году доктор Баур экспериментировал с тринитротолуолом, пытаясь найти более эффективную формулу взрывчатого вещества. В ходе этих экспериментов он получил реагент, обладающий сильным запахом мускуса и, увы, лишенный полезных свойств TNT. Биофизик Лука Турин уверен, что за прошедшие сто тридцать лет в практике парфюмерной химии особых изменений не произошло - химики, конструирующие молекулы "с запашком", по-прежнему работают наобум.

Учитывая роль, которую играет для живых существ обоняние, о запахах мы знаем удивительно мало. Как происходит распознавание запахов? Почему у одних веществ есть аромат, а у других - нет? От чего зависит запах? На все эти вопросы нет ответа, удовлетворяющего всех любопытных. Но есть несколько теорий, самая популярная из которых - стерическая теория обоняния, теория формы.

Популярность она обрела в середине двадцатого века после статей Линуса Полинга, Роберта Монкриффа и Джона Эймура. Вкратце суть теории сводилась к следующему: рецепторы запахов реагируют на форму молекулы, причем каждый рецептор "заточен" под свой тип молекул и прочие игнорирует (концепция ключа и замка). Теория выглядела правдоподобно - действительно, зачастую вещества, имеющие молекулы похожей формы, имеют сходный запах, - однако всех загадок не объясняла. Так, например, не было ответа на вопрос, почему мы можем различать тысячи, десятки тысяч, а может, и сотни тысяч запахов, если рецепторов у нас всего несколько сотен (сейчас мы знаем, что их около 350, но у Монкриффа и Эймура такой информации не было). Кроме того, было непонятно, почему молекулы, имеющие разную форму, могут пахнуть одинаково. Эти и другие противоречия (а также непригодность стерической теории к практическому предсказанию запахов) привели к тому, что в следующие тридцать лет теория была усовершенствована.