Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 95 Страница 13

Из сказанного следует, что не всегда одинаковые по масштабу эволюционные изменения определённого вида будет требовать одинаковой интенсивности отбора. «Новые», пластичные, слабо связанные с другими признаки будут изменяться намного легче, чем «старые», консервативные, интегрированные в общий фон, необходимый для нормального индивидуального развития. Если же изменения «старых» признаков всё-таки происходят, они оказываются негармоничными, инадаптивными.

Итак, можно ожидать, что те признаки нашего вида, которые интенсивно изменялись на последних этапах нашей эволюции, окажутся менее устойчивыми, чаще будут порождать разнообразные аномалии, влияющие на наше здоровье. Особенно тяжело должны были даваться изменения тех признаков, развитие которых были хорошо зарегулировано на прошлых этапах эволюции. Рассмотрим наше строение (и проблемы нашего здоровья) с этой точки зрения.

Для начала вспомним, на какие из специальностей в мединститутах сложнее всего поступить. Учтите, что не все из медицинских профессий, как, например, специальности ларинголога, окулиста, стоматолога, невропатолога и гинеколога, соответствуют каким-то системам нашего организма. Профессии терапевта, хирурга, инфекциониста или санврача связаны с характерным видом деятельности. Поскольку в каком-то остром случае от хирурга зависит намного больше, чем от санврача, то его профессия оказывается более престижной. А как со специальностями, отличающимися по объекту?

Вне конкуренции — гинекологи и стоматологи. Понимаете, почему? У них всегда будет работа. Функционирование женской репродуктивной системы преобразовывалось на относительно недавних этапах нашей эволюции. Изменился женский репродуктивный цикл, стала несравнимо более интенсивной половая жизнь, усложнились роды. Конечно, главная причина усложнения родов — то самое увеличение размера мозга и соответственно головы.

У наших четвероногих родственников тазовые кости ограничивают органы малого таза с боков, но не служат им опорой. Зато с переходом к вертикальному положению туловища опорные функции таза расширились. Это один из характерных анатомических признаков человека: его таз (тазовый пояс) имеет форму таза (чаши). Половинки таза развернулись... и сузили выход из него. А тут — сложность! Ребёнок должен рождаться с большой головой. Возрастает частота смертей рожениц и новорожденных, особенно при первых родах. Отбор на выживание при родах приводит к появлению целого «букета» решений, но никакое из них не является идеальным.

Прежде всего — это сокращение эмбрионального развития, оценённого не по его сроку, а по зрелости новорождённого. Где-то встречал, что для достижения той степени зрелости, в которой появляется на свет детёныш шимпанзе, человеку нужно было бы не 9 месяцев эмбрионального развития, а 21! Я сомневаюсь в точности определения такого срока, но очевидно, что человеческие дети рождаются недоношенными по меркам наших ближайших родственников. За это приспособление приходится платить беспомощностью новорожденных, увеличением их смертности, большей «ценой» ухода за ними.

Два других решения — «складная» голова и «раздвижной» таз. Мозговой череп у новорожденного окостеневает не полностью, его части подвижны. За это приходится платить нарушениями кровообращения мозга во время родов, повышением частоты многих аномалий. За ослабление симфиза тазовых костей в лонном сращении приходится платить биомеханическими проблемами женщин. И всё равно смертность при родах без квалифицированной помощи остается высокой...

А что случилось с нашими зубами? Тоже букет проблем, и не только связанных с увеличением продолжительности нашей жизни и непривычной (в эволюционном отношении) диетой. Дело в том, что изменение пропорций в ходе эволюции достигается, прежде всего, изменением скорости роста разных частей тела. Чтобы увеличить мозговой череп, пришлось замедлить развитие лицевого. Рост его разных частей замедлился неравномерно (и с этим, кстати, связывают появление у нас подбородочного выступа) и вообще часто оказывается рассогласованным. Приведу пример из собственного опыта.

У меня, как и у моих родителей и других родственников, плохие зубы. На левый нижний зуб мудрости у меня в челюсти просто не оставалось места; вырастая, он выламывал соседний и разрушал нижнюю челюсть. В условиях отсутствия нормальной помощи такая аномалия, вероятно, привела бы к смерти в возрасте около 30 лет. Я получил квалифицированную помощь, остался жить, и с тех пор у меня родились ещё дети. Увы, у них тоже плохие зубы; один из моих сыновей даже носит сейчас специальную скобу для выравнивания не помещающихся в челюсти зубов. Смотрите: в условиях примитивного общества дефект моих зубов был бы не очень существенен, так как всерьёз проявляется только в том возрасте, до которого доживали лишь единицы, вот он полностью и не успел устраниться. Теперь и продолжительность жизни увеличилась, и действие отбора по этому признаку удалось практически снять. Единственная надежда на то, что медицинская помощь со временем будет только улучшаться, а не ухудшаться, и мои дети справятся со своими зубами ещё легче, чем я.

За что приходится платить нам с сыном? За перипетии нашей эволюционной истории. Приходится терпеть...

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Шуба Чехова

Василий Щепетнев

Опубликовано 16 ноября 2011 года

Который век дружно пытаемся выйти из гоголевской шинели, а всё не получается. Быть может, и потому, что выходить из неё вовсе не следует. Шинель, а более общо — форменное пальто для нас есть вещь совершенно необходимая. Прежде всего, климат. Холодно у нас зимой, да и осень с весною тоже всякими бывают, забываться не дают. И признаки единообразия, сиречь формы тоже не помешают: сам по себе человек в России нуль, но если в нём издалека видна принадлежность к какому-нибудь полку, департаменту или группе конкретных пацанов, то он получает какие-никакие, а права.

Впрочем, в травоядную пору либерализма для лиц до мозга костей штатских и от службы в её традиционном значении, с фиксированными часами пребывания в огороженных помещениях, зависящих мало, как-то: пенсионеров, сборщиков бутылок, распространителей уникальных товаров, писателей и визионеров — шинель вполне можно заменить шубой.

Для гоголевского Акакия Акакиевича шинель была и агрегатом тепла, дарующим блаженство в пору вьюг и метелей, и символом стабильности, символом, утверждающим, что и завтра будет день, и даст день хлебушек. Ещё неизвестно, что более подтолкнуло Башмачкина к могиле: лишение источника физического тепла или лишение символа стабильности. Вот если бы он шинели менял каждые четыре года, отправляя старую, прежде чем та достигнет состояния полного непотребства, в чистку, штопку, перелицовку, наконец, пересыпав махоркой, в сундук, а новую носил как вещь обыденную, если бы у него выработалась привычка к регулярным переменам шинелей, то пропажа даже лучшей из них, конечно, принесла бы и тогда немало огорчений, однако фатального исхода удалось бы миновать.

Это о шинелях отчасти метафорических. Но жизнь такая странная штука, что не только литература отражает и моделирует её. Бывает, что и жизнь отражает и моделирует литературу. Как в случае с верхней одеждой другого великого писателя.

Антон Павлович Чехов не прочь был при случае принарядиться, вот только случаев выпадало немного: таща на себя с гимназических лет обширное и требовательное семейство, он мог лишь устами доктора Астрова заявлять, что «в человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Должно-то должно, а способов к этому порой недостаёт. Взять хоть ту же одежду: и портные есть, и сукна вдоволь, и фабрики готового платья появились, о магазинах и говорить нечего, а сколько оборванцев бродит по улицам!

Понадобилась Антону Павловичу Чехову шуба на зимнюю пору. Казалось бы, вся проблема в деньгах, времени и наличии в продаже меха. Мол, это в советское время был тотальный дефицит, а вот при царе-батюшке пошёл, выбрал материал, подобрал фасон, сходил на примерку и через пять, много семь дней шуба готова. Но шуба для Чехова тоже была не просто тёплой одеждой, а ещё и символом жизни. Покойникам ведь шубы ни к чему?

Вот он, документальный рассказ в письмах.

А.П. Чехов – О.Л. Книппер 29 января (11 февраля) 1901 г. Флоренция. В комнате у меня холодище такой, что надел бы шубу, если бы она только была.

А.П. Чехов – О.Л. Книппер 15 декабря 1902 г. Ялта. Если ты мне жена, то, когда я приеду в Москву, распорядись сшить мне шубу из какого-нибудь тёплого, но лёгкого и красивого меха, например хоть из лисы... Без лёгкой шубы я чувствую себя босяком. Постарайся, жена! Отчего в этот приезд я не сшил себе шубы, понять не могу.