Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 18 от 15 мая 2007 года Страница 13

Корпорация Wal-Mart давно славится щепетильностью в вопросах семейных ценностей и соблюдения норм морали. Все товары проходят тщательную проверку, чтобы не допустить появления на прилавках «непристойностей». Умеренные мужские журналы вроде Maxim или Stuff могут изыматься из продажи за чересчур пикантное содержание; более «радикальные», вроде Playboy или Penthouse, не продаются никогда, а женские журналы типа Cosmopolitan и Marie Claire частично заворачивают в непрозрачную упаковку, чтобы прикрыть чрезмерно раскованных дам на обложке.

В то же время строгая цензура дает весьма показательные сбои в несколько иных моментах. Например, на сайте Wal-Mart, продающем DVD, к фильмам про Мартина Лютера Кинга или других чернокожих политиков и общественных активистов в разделе «картины на эту же тему» предлагался блокбастер «Планета обезьян». На сайте, торгующем книгами, можно было купить знаменитое антисемитское произведение «Протоколы сионских мудрецов», причем в аннотации приводились аргументы в пользу подлинности этого текста. Но самый, пожалуй, характерный случай произошел в прошлом году, когда на стеллажах многих магазинов сети Wal-Mart появились стопки футболок с изображением черепа и костей. Этот рисунок, по сути, воспроизводит эмблему 3-й бронетанковой дивизии СС «Мертвая голова» (Totenkopf), сформированной нацистами в 1939 году из охранников концлагерей. Конечно, разразился скандал, и администрация Wal-Mart пообещала изъять одиозный товар из продажи… Однако прошло более полугода, а футболки с «мертвой головой» то тут, то там продолжают находить на прилавках. Вот только кому ни попадя, человеку с улицы, их уже не продают – касса блокирует оплату. Иначе говоря, товар предназначен каким-то особым покупателям.

Среди пестрой компании советских диссидентов брежневской эпохи особое место занимал видный ученый-логик, социолог и философ Александр Зиновьев. Убежденный и последовательный антисталинист, после смерти тирана Зиновьев пришел к выводу, что сформированная Сталиным тоталитарная система была самой эффективной моделью государственного устройства с точки зрения выживания страны в современном жестоком мире.

Другой, еще более знаменитый логик, австрийский математик Курт Гедель, бежавший от нацизма в США в 1940 году, сделал весьма необычное заявление в американском суде. В 1947 году на процедуре получения американского гражданства он сообщил судье, что проанализировал конституцию США и нашел в ней логические дефекты и несоответствия, позволяющие законным путем установить в этой демократической стране диктатуру по образцу фашистского государства.

Современный голландский кинорежиссер Пол Верхувен не имеет репутации авторитетного логика, зато обладает наблюдательностью художника. Работая многие годы в США, он еще в середине 1990-х углядел, по его выражению, нарастающую «фашизоидность» американского общества. По этому поводу Верхувен сделал своеобразный фильм-притчу «Звездный десант», личного спокойствия ради изобразив всех врагов грядущей фашистской Америки в виде свирепых и безжалостных инопланетных жуков-тараканов. Спустя несколько лет в репортажах американского ТВ о войне в Ираке наблюдательные зрители углядели чуть ли не прямые цитаты из «Звездного десанта».

Летом этого года Пол Верхувен начинает экранизировать в Петербурге свою версию акунинского романа «Азазель». Интересно, что усмотрит цепкий глаз художника здесь…

КАФЕДРА ВАННАХА: Профессор Мориарти и детективы из «4исел»

Автор: Ваннах Михаил

Статья Бёрда Киви "«4исла» со смыслом» («КТ» #684) посвящена одной из острейших проблем современности – утрате интереса к точным наукам – и тому, как с этим явлением пытаются бороться представители американского истеблишмента, включая ТВ-продюсеров, создавших высокорейтинговый сериал «4исла», где математика – важнейший атрибут раскрытия преступлений.

Но вот способно ли формирование нового образа математики «как повсеместно применяемого и очень важного для всех прочих дисциплин инструмента, ощутимо влияющего на множество самых разных сторон повседневной жизни», изменить дело к лучшему?

Для ответа на этот вопрос обратимся к прошлому – к тому началу европейской науки, когда была отмечена поразительная эффективность математики в естественных дисциплинах. Вот что говорил о ней Рене Декарт: «К области математики относятся только те науки, в которых рассматривается либо порядок, либо мера, и совершенно несущественно, будут ли это числа, фигуры, звезды, звуки или что-нибудь другое, в чем отыскивается эта мера, таким образом, должна существовать некая общая наука, объясняющая все относящееся к порядку и мере, не входя в исследование никаких частных предметов, и эта наука должна называться не иностранным, но старым, уже вошедшим в употребление именем всеобщей математики» [Декарт Р. «Правила для руководства ума». – М. – Л., 1936.].

То есть в семнадцатом веке сформировалось мнение, что математика из всех дисциплин более всего говорит о порядке физического мира. Почему?

Декарт в письме к аббату Мерсенну [Отец Марен Мерсенн (1588—1648) с успехом в одиночку исполнял роль Академии, перепиской координируя труды ученых. Он ввел термин «баллистика» и пытался запустить искусственный спутник, стреляя из пушки] объяснял это так: «Не бойтесь всюду провозглашать, что Бог установил эти законы в природе так же, как суверен устанавливает законы в своем королевстве». Ну а если законы природы установлены Богом, то логично предположить, что юридическим языком мироздания является математика. Ведь еще Платон в «Государстве» говорил, что «в действительности геометры стремятся постичь то, что открыто лишь мысленному взору». Используют видимые формы, но мыслят не о них, а об идеалах. А идеалы, чистые идеи – что могло быть ближе к трансцендентному Творцу, в бытии которого в те времена сомневаться не было принято? Поэтому не вызывала сомнений и эффективность математики, превосходно подтверждаемая развитием науки.

Вот Пьер Луи Моро де Мопертюи (1698—1759) публикует в 1740 году работу «О различных законах природы, казавшихся несовместимыми», в которой введен важнейший для естествознания принцип наименьшего действия. В его обоснование приведено соображение, что законы движения материи должны обладать совершенством, достойным Божьего замысла, и принцип наименьшего действия удовлетворял этому критерию, так как показывал, что природа действует наиболее экономным образом. Это, по мнению Мопертюи, было первым НАУЧНЫМ доказательством существования и всемогущества Бога.

С ним и соглашался, и шел еще дальше Леонард Эйлер. Бог, по его мнению, возложил на человека миссию познавать божественные законы, используя ниспосланный ему дар мышления. Для этого перед нами открыта книга природы, которую мы можем прочесть после того, как с немалым трудом выучим язык этой книги – математику.

Этот взгляд был присущ и Лагранжу, и д’Аламберу. А потом все кончилось.

Появляются неэвклидовы геометрии, и становится ясно, что математика – только одна из возможных систем. Богословие со времен Фридриха Шлейермахера отказывается от естественнонаучных аргументов, а в ХХ веке вообще полагает сомнения необходимейшим атрибутом веры.

Но математика по-прежнему остается важнейшим и универсальным инструментом познания. Так что, может, и стоит смотреть на нее прагматично, только как на инструмент? Как на средство не обсчитаться в ларьке, спрогнозировать курс акций или метания толпы потребителей. Но почему же тогда она так универсальна?

Наверное, ответ заключается в том, что математику создавали люди, озабоченные не практическими сиюминутными проблемами, а поисками наивысшей из возможных истин. Мудрецы Эллады занимались геометрией не для межевания виноградников. Герцог Веласкес и Ревекка доказывали теоремы не для того, чтобы подработать контадорами [Персонажи романа Яна Потоцкого «Рукопись найденная в Сарагоссе». Писавший по-французски граф Потоцкий (1761—1815) был удивительно оригинальным мыслителем, хотя и баловался чернокнижием и застрелился серебряной пулей. Познакомиться с его романом стоит любому компьютерщику, хотя бы из-за рекурсивности книги. Контадор – по-гишпански бухгалтер]. Для заработка профессор Мориарти создал лондонское организованное преступное сообщество. А трактат о биноме Ньютона он написал из каких-то других соображений. (Высокая духовность может уклониться ко злу, не теряя своей силы, как уклонилась ко злу тварь, восставшая против Творца до начала времен.)

Выводить интерес к математике из практических применений – сродни использованию Пегаса для пахоты. Тоже ведь лошадь, хоть и с крыльями!

Практические задачи по прошествии небольшого времени оказываются удивительно маловажными. А вот самые общие истины – с ними мы остаемся наедине до самого конца жизни!