Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 156 Страница 2

Не изменился и главный недостаток любой современной поисковой системы. Он по-прежнему заключается в том, что машина неспособна понять смысл запроса. Есть масса трюков, помогающих обойтись без понимания (и пресловутый PageRank — первый из них), но рано или поздно с этим придётся что-то делать.

Что именно, было очевидно с самого начала. Ещё в 2000 году Ларри Пейдж, один из основателей Google, объявил, что идеальной версией поисковика будет искусственный интеллект. Компания не акцентировала внимание публики на этой мысли, но и не забывала её.

Идея необходимости ИИ для Google снова всплывает в предназначенном для внутреннего использования документе, который утёк в 2006 году: «Чтобы стать лучшими в поиске, мы должны создать исследовательский центр мирового класса, занимающийся искусственным интеллектом».

И это не просто слова. В Google сделали то, что планировали. Сейчас с компанией сотрудничают многие специалисты по искусственному интеллекту с мировым именем, а количество публикуемых Google научных работ, так или иначе связанных с этой темой, исчисляется сотнями.

Если знать об этом, многое становится понятнее. Сервисы Google, которые заведомо не приносят прибыли, порой имеют второе дно, оправдывающее их существование.

Почти десять лет назад компания начала крупномасштабный проект по сканированию библиотечных книг — и, разумеется, навлекла на себя гнев правообладателей. Но Google не смутили ни юридические трудности, ни полное отсутствие коммерческих перспектив. Возможную причину упорства компании нашёл историк науки Джордж Дайсон. В 2005 году его позвали прочитать в Google лекцию. После выступления кто-то из принимавших его сотрудников поисковика признался, что оцифровку книг затеяли не для того, чтобы их читали люди: «Мы сканируем книги для того, чтобы их читал искусственный интеллект».

Цели другого проекта подобного рода были подтверждены вполне официально. В 2007 году Google запустил в США голосовой телефонный справочник GOOG-411, не требующий компьютера: задать вопрос и получить ответ можно было по телефону в голосовой форме. От сервиса были одни убытки, но это не играло роли, потому что его истинное предназначение было другим. GOOG-411 разработали для того, чтобы накопить массив аудиозаписей, с помощью которого можно «обучать» более совершенные алгоритмы распознавания речи.

Street View, база панорам дорог мира, которую много лет методично собирает Google, по всей видимости, тоже появилась не только для развлечения посетителей Google Maps. Достаточно вспомнить, что значительная доля собранной таким образом информации недоступна публике, зато самоуправляемый автомобиль Google смотрит на мир с помощью почти таких же датчиков, которыми снимают Street View. Это сходство вряд ли случайно.

Впрочем, даже с учётом этого приглашение в Google Рея Курцвейла — из ряда вон выходящее событие. Дело в том, что его не назовёшь типичным специалистом в области искусственного интеллекта.

Первая половина биографии Курцвейла пестрит словами «первый в мире». В 1974 году, когда изобретателю было 26 лет, его компания создала первую в мире систему распознавания текста, работающую с произвольными шрифтами. Через два года он объединил её с планшетным сканером — тоже, разумеется, одним из первых — и получил первое в мире устройство, с помощью которого слепые и слабовидящие люди могут читать обычные печатные книги.

В 1984 году Курцвейл стал создателем одного из первых синтезаторов, способных точно имитировать звучание традиционных музыкальных инструментов. От синтеза звуков он перешёл к синтезу речи и к 1987 году добился успеха и в этой области.

Изобретательство принесло Курцвейлу миллионы долларов. Синтезаторы фирмы Kurzweil Music System известны до сих пор, технология распознавания текста долгое время использовалась компанией Xerox, а его наработки в области распознавания речи унаследовала фирма Nuance Communications, чей софт, по некоторым сведениям, обрабатывает голосовые запросы Siri — персонального ассистента, встроенного в каждый iPhone.

Охарактеризовать вторую половину биографии Курцвейла труднее. Одни считают его гениальным провидцем, другие — едва ли не основателем секты. «Сингулярность» — ключевое слово, связанное с этим периодом.

В марте 1993 года математик и писатель Вернор Виндж выступил на конференции NASA с докладом о возможных последствиях появления искусственного интеллекта, превосходящего человеческий. Речь шла не о типичных страшилках о бунте роботов. Выводы Винджа проще и правдоподобнее.

Когда ограничения человеческого мозга окажутся преодолены, технический прогресс войдёт в штопор. Начнётся цепная реакция: мощный искусственный интеллект быстрее людей придумает, как построить ещё более мощную систему, та продолжит усовершенствования — и так далее до бесконечности (или, вернее, до тех пор, пока не будет достигнут физический предел).

После этого перемены станут настолько быстрыми, что даже самые приблизительные прогнозы о том, что произойдёт дальше, теряют смысл. Вернор Виндж предложил назвать эту точку истории "технологической сингулярностью".

Можно усомниться в справедливости некоторых допущений Винджа, но само по себе предположение, что прогресс продолжит ускоряться, не кажется фантастическим. Для нас ускорение — это норма. Последние несколько десятилетий техника развивалась с такой скоростью, что, пожалуй, труднее вообразить не сингулярность, а мир, в котором прогресс остановился.

Курцвейл заинтересовался ускорением технического прогресса ещё в восьмидесятые. За идею «сингулярности» он ухватился с таким энтузиазмом, что теперь этот термин ассоциируют в первую очередь с его именем.

Курцвейл исходит из того, что темп изменений, происходящих в эволюционирующих системах, растёт по экспоненциальному закону. Пример такого роста, знакомый любому компьютерщику, — это закон Мура, согласно которому количество транзисторов в интегральных схемах удваивается каждые два года. В семидесятые годы, когда его сформулировал основатель Intel Гордон Мур, одно поколение процессоров отличалось от другого считанными тысячами транзисторов. В девяностые процессоры каждые два года прибавляли миллионы транзисторов. Сейчас счёт идёт на миллиарды.

Это и есть путь к сингулярности, считает Курцвейл. Компьютеры пока недостаточно мощны, чтобы эмулировать работу человеческого мозга, но это, по его мнению, временное явление. Если подождать, они появятся. Закон Мура позволяет подсчитать, когда это произойдёт: в 2030 году.

И вот тут рассуждения Курцвейла приобретают фантастический оттенок. Вскоре после того, как мы научимся эмулировать человеческий мозг, произойдёт сингулярность, утверждает изобретатель, и тогда не останется ничего невозможного. «Ничего» в самом буквальном смысле: люди будут жить вечно, умершие воскреснут, а мир превратится в гигантский суперкомпьютер. Надо только дотянуть до этого чудесного момента.

Не нужно быть специалистом по мировым религиям, чтобы заметить сходство курцвейлевской сингулярности с апокалиптическими мифами, включая библейский. Как выразился основатель компании Lotus Митч Кейпор, представления Курцвейла о будущем — это «креационизм для людей с интеллектом выше среднего».

Несмотря на это (или, возможно, именно поэтому), они весьма популярны в Кремниевой долине. Идеями Курцвейла увлекается Питер Тиль, один из основателей PayPal и инвестор Facebook. Ларри Пейджу они тоже хорошо знакомы: он участвовал в создании так называемого университета Сингулярности.

Вряд ли Курцвейл действительно разработает в Google сильный искусственный интеллект — это не та задача, которую можно решить с наскока. В том, что через 30 лет случится сингулярность, которую он предсказал, тоже есть серьёзные сомнения. И всё же в его идеях есть практический смысл — и именно он, скорее всего, привлекает к ним Пейджа и Тиля.

Дело вот в чём: для того чтобы двигать технику вперёд, людям нужны ориентиры. И именно с ними сейчас беда: представления о будущем, которые были в ходу пятьдесят лет назад, окончательно вышли из моды. Никто больше не верит в летающие автомобили, межзвёздные корабли и ракетные ранцы.

Сингулярность вполне может претендовать на роль идеологии, которая придаст движению вперёд некоторый смысл. Взяв Курцвейла на борт, Google публично объявил, что в будущем, к которому он стремится, есть место нанороботам, разумным машинам и компьютерам величиной с планету. Окажутся ли они там на самом деле — это не так уж важно.