Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 22 Страница 20

Нет, против сути и духа «Постановления номер шестнадцать» возразить очень трудно — оно действительно расставило точки над i в ряде вопросов, касающихся взаимоотношения властей и средств массовой информации, особенно — интернет-СМИ. Журналистская общественность ликует совершенно обоснованно: теперь е-СМИ не то что не могут «прикнопить» за любые комменты пользователей, которые недружественные власти сочтут «экстремистскими» (как уже не раз бывало ранее), теперь даже явный криминал с форума издания модераторы ресурса могут не удалять по собственной инициативе.

Объявлена конечная инстанция — Роскомнадзор — которая одна только и вправе давать указания по снятию проблемных постингов, а ответственность СМИ, в том числе судебная, возникнет только тогда, когда оно откажется следовать этим указаниям (необходимость наличия такого указания, как условие для возбуждения судебного дела, специально подчеркивается в «Постановлении номер шестнадцать»). Причем сам Роскомнадзор сопротивлялся назначению его «крайним» (можно себе представить, сколько цензоров ему придется содержать), и пытался переложить ответственность на сами СМИ, как это и было до сих пор де-факто, но верховные судьи его не послушались.

Этим, конечно, содержание объёмистого документа из 36 статей не исчерпывается: например, там, наконец, объявлено о том, что у публичных персон — должностных лиц и общественных деятелей, — понятие «частной жизни» имеет ограничения. Но пункт, объявляющий для интернет-СМИ режим, известный на Западе под названием safe harbor («безопасной гавани»), остается в нём центральным.

Между тем, как сказал в специальном комментарии для «КТ-Онлайн», другой известный юрист, председатель совета Координационного центра национального домена Михаил Якушев (успевший поработать на правовой ниве и в Microsoft и в правительстве), по сути авторы «Постановления номер шестнадцать» лишь "в явной форме распространили режим СМИ, журналистских прав и прав редактора на сетевые СМИ (что самоочевидно с самого начала), и следовательно, лишь внятно сказали, что «туда» распространяется закон о СМИ". Что в создавшейся ситуации отнюдь не лишнее, и, к тому же, будет способствовать тому, чтобы владельцы ресурсов старались обрести официальный статус. Но само по себе это постановление ни одной специфической интернет-проблемы не решает.

Вот вопрос на засыпку: является ли «Живой журнал» средством массовой информации? Ни одного формального признака, позволяющего отнести его к этому классу, не имеется — в нём нет ни редакции, ни руководителя, отвечающего за контент, который размещают сами пользователи. Между тем, все такие ресурсы, обычно называемые UGC-ресурсами (от user generated content), к которым относятся наиболее посещаемые сайты мира и России (это и Youtube, и социальные сети, и блоги, и такие ресурсы, как «Самиздат» Мошкова, и «Проза.ру» вместе со «Стихами.ру» и т.д. и т.п.), могут служить и служат основным источником информации для огромного количества людей, постепенно обгоняя в этом плане даже телевидение. Я лично знаю не одного человека, который уверен, что интернет — это и есть «Одноклассники».

Поэтому можно констатировать, что СМИ — лишь частный случай информационных ресурсов. В том, что их нельзя мешать в одну кучу (как это сделали кое-где на Западе, приравняв блоггеров к журналистам), ВС и Федотов совершенно правы — у СМИ есть определенная специфика (ну, как есть разница между любительскими роликами и голливудским кино). Однако в принципе не очень ясно, почему некоторые сайты, только оттого, что заплатили госпошлину и получили красивое свидетельство о регистрации, должны нести меньшую ответственность, чем другие. Михаил Якушев: "в результате же, как мне кажется, как всегда, попытка решить большую проблему «частным случаем» оказалась неудачной".

Михаил Якушев придерживается известной точки, согласно которой в законах уже все есть для регулирования этой сферы: "А вот там, «куда» он (закон о СМИ — Ю.Р.) НЕ распространяется — остаются вопросы. На которые ответы, тем не менее, есть — в ФЗ «Об информации», «Об экстремизме», «О гостайне» и т.д. и т.п. Просто для их поиска, видимо, потребуется новое разъяснение Верховного суда, которое появится, наверное, ещё лет через двадцать. Так что для юриста правовой неопределённости нет, но «снимать» эту неопределённость нелегко в отсутствие кодифицированного законодательства и низкой грамотности судей в вопросах информационного права...".

Если и в самом деле нельзя приравнивать блоггеров к журналистам (например, нет никаких оснований это делать в части раскрытия источников информации — иначе вообще работа правоохранительных органов по раскрытию реальных преступлений станет невозможной), то, тем не менее, нет никаких причин для того, чтобы владельцев UGC-ресурсов делать крайними за проступки пользователей. В недавнем скандале, инициированном главой компании «Амедиа» Александром Акоповым (сам скандал — как раз отличная иллюстрация к тем проблемам, которые верховные судьи оставили за бортом своего постановления), это деятель честно признался, что судиться с площадкой куда удобнее, чем с пользователями: «мы не ставим своей целью засудить пользователей — гораздо удобнее разобраться с владельцем ресурса».

Вообще Акопов переплюнул всех своих предшественников по части откровенности: «Коммерсант» в статье по ссылке, приведенной выше, цитирует его прямое подтверждение тому факту, что «борьбу с пиратами Акопов и его коллеги разворачивают не из-за проблем с продажами в офлайне, а ради очищения поляны для собственного онлайн-бизнеса». Наверное, Михаил Якушев прав — разъяснений по этим поводам от ВС нам придется ждать ещё лет двадцать. А уж о том, чтобы привести само законодательство в соответствие жизненным реалиям, как об этом говорят уже много лет на всех конференциях, связанных с проблемами интернета, и мечтать не приходится.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Левиафан как форма искусственной жизни

Ваннах Михаил

Опубликовано 24 июня 2010 года

Одно из самых интересных направлений информационных технологий — искусственная жизнь, ИЖ, artificial life. Под этим термином подразумевают обычно изучение жизни, биологических систем и их эволюцию при помощи моделей. Ну, чаще всего — математических, прокручиваемых на цифровой машине. Работы Крейга Вентера по замене ДНК на синтезированную, по перепрограммированию живой клетки, также проходят по ведомству искусственной жизни. Англосаксы обзывают такие работы wet a-life. Есть и термин wetware — «мокрое», то бишь — живое, обеспечение, аппаратная часть биологических компьютеров или элементов — вроде медицинских или химических сенсоров на биологической основе. Но, вообще то, этот термин применим к изучению самых общих живых систем, вне зависимости от их природы.

Под жизнью рассмотрим ниже то, что один из отцов отечественной кибернетики А. А. Ляпунов в начале 1960-х определил, как «высокоустойчивое состояние вещества, использующее для выработки сохраняющих реакций информацию, кодируемую состояниями отдельных молекул». А вообще — возьмём да и позволим себе вольность, недопустимую в научной работе публикуемой в реферируемом журнале. Вот возьмём да и урежем определение Ляпунова на последние четыре слова. Зачем ограничиваться отдельными молекулами (у А. А. Ляпунова были весьма серьёзные основания для этого, приведённые в его же труде «Об управляющих системах живой природы и общем понимании жизненных процессов», М., 1962) — расширим понятие жизни до всего, что для повышения собственной устойчивости и выЖИВАЕМОСТИ (без тавтологии — никак) использует информацию. А на чем эта информация записана — не суть важно. Это могут быть и современные технические средства, логические схемы, магнитные домены... Это могут быть и некие квантовые состояния, в перспективных и фантастических устройствах. Неважно — главное то, что система функционирует на основе информации.

Мы подчас с тоской вспоминаем простые и надежные устройства индустриальной эры. Но вот тулупчик с завернутым в него инструментом, занимавший большую часть багажника старенького «Москвича», как-то уже подзабылся. А зря — без такого малого джентльменского набора из гаража лучше было не выезжать... И при такой надёжности цифровая электроника была невозможна — оставим на совести авторов паропанка (steampunk) сугубо реалистичные описания вычислительных машин викторианской эры, насчитывающих мириады шестерёнок и зубчатых реек, да обслуживаемых толпами смазчиков... Владелец современной машины с нутром её не сталкивается за весь цикл эксплуатации, а о необходимости сервиса говорит ему бортовой компьютер. Ну а следующим шагом технологии вполне могли бы быть машины, которые добиваются повышения своей надежности не советуя заехать в сервис или встать и вызвать эвакуатор, а сами — заказывая по Сети нужные запчасти в сервисной сети; сами устанавливая их; ну, а по мере повышения точности и уменьшения допусков, повышения стандартизации путем оперирования такими стандартными деталями, как отдельные атомы, обходясь и без запчастей. Причём первое для современных технологий — вопрос организации и потребности. Ну а последнее — перехлёстывает то, что принято называть нанотехнологиями. Но законов природы всё это не нарушает, и поэтому можно постулировать грядущее появление «живых» механизмов. При одном условии — если этому не будут препятствовать социальные механизмы. Все знают трогательную любовь, питаемую властями России к автозаводу в городе Тольятти. И все знают, как нам повезло, что в стране не было крупного города, благосостояние которого зависело б от производства арифмометров «Феликс-М». А то не видать бы нам ИТ-чудес, как и своих ушей... А представьте «живой» автомобиль, который сам себя чинит, используя для этого даже не запчасти, а так — подобранные на обочине атомы... Ну а если ещё он станет питаться не углеводородами, а солнечным светом — так это ж вообще будет подрыв основ и стабильности!