Великий китайский файрвол - Джеймс Гриффитс Страница 20

самого своего основания «Синьхуа» выступало в двух ипостасях: в качестве традиционного, пусть и жестко контролируемого, новостного агентства и в качестве тайного инструмента по сбору разведданных. В штаб-квартиру КПК лично в руки членов партийной верхушки доставляются донесения от сети репортеров «Синьхуа» по всему Китаю и за рубежом[158]. Иногда агентство предстает в своей сугубо политической ипостаси открыто. Например, до 1997 года бюро «Синьхуа» в Гонконге служило неофициальным посольством Китая в британской колонии[159].

Чаще всего, однако, о второй функции не говорили в открытую, что давало корреспондентам «Синьхуа», а также их коллегам по официальному печатному органу КПК «Жэньминь жибао», практически неограниченные полномочия. Нередко они делали то же, что и обычные журналисты: проводили журналистские расследования, копались в грязном белье и разоблачали нарушения и злоупотребления, но с одной большой разницей: на публику результаты этих расследований никогда не выносились. Корреспонденты «Синьхуа» составляли досье для внутреннего применения по вопросам, которые могли нанести ущерб репутации партии и правительства, отрицательно повлиять на стабильность и единство в обществе или не могут быть представлены публике. К таким вопросам относятся взяточничество и коррупция, общественные волнения, случаи мошенничества в особо крупном размере[160]. Наиболее важное из таких досье «Гуонэй Дунтай Цинъян» («Итоговый отчет о внутренних событиях») выходило один-два раза в сутки под грифом «Совершенно секретно» и предназначалось только для центрального руководства партии, секретарей обкомов и губернаторов провинций. Такие досье получили неофициальное прозвище «Да Цанькао» (потом его позаимствует Ли Хункуань). Получатели должны были вернуть досье в установленный срок. Для тех, кто потерял свой экземпляр или показал его посторонним, последствия могли быть серьезными[161].

Для человека с политическими амбициями вроде Лу должность корреспондента «Синьхуа» была идеальной стартовой позицией. Невысокий, ростом всего около 153 сантиметров, но крепко сбитый, Лу отличался несокрушимой уверенностью, располагал к себе и умел предугадывать неожиданные перемены политического климата. Он быстро зарекомендовал себя как крайне энергичный корреспондент, настоящий трудоголик и стремительно поднимался по карьерной лестнице[162]. Сначала его назначили главой регионального бюро, затем пекинского. В 2001 году он стал генеральным секретарем информационного агентства, а через три года – вице-президентом[163].

По некоторым сведениям, Лу также был личным политтехнологом Вэнь Цзябао, который в 2003 году стал премьером Госсовета[164]. На этом посту «дедушка Вэнь» тщательно культивировал образ человека из народа, доброго пенсионера в очках. После одного землетрясения он позировал на камеру в спасательном жилете и через мегафон отдавал команды спасателям[165]. Бывший протеже либерала-реформатора Чжао Цзыяна, изгнанного из КПК в ходе чисток, Вэнь несколько отклонялся от линии партии по некоторым вопросам, исполняя роль хорошего полицейского на фоне суровых коллег. Многим казалось, что по крайней мере в верхушке партии, возможно несогласие или хотя бы дискуссия. Его либеральные настроения на реальной политике отражались мало. Мнение хорошо выразил диссидент Ю Цзиэ в книге о Вэне под названием «Лучший актер Китая»[166].

На должности вице-президента «Синьхуа» Лу старался не упускать из виду возможности для новых карьерных скачков и охотно брался за масштабные задачи. В 2006 году он продавил новое постановление, согласно которому зарубежные информационные агентства должны были заключить соглашение о партнерстве с филиалом «Синьхуа», чтобы работать в Китае. Многие наблюдатели истолковали этот шаг как попытку «Синьхуа» прорваться на крайне доходный рынок финансовой информации, на котором тогда царили Reuters и Bloomberg[167]. В конце концов партия была вынуждена пойти на уступки перед лицом иска от Всемирной торговой организации по поводу того, что «Синьхуа» выполняет двойную роль – цензора и конкурента иностранных информационных агентств.

При Лу на посту руководителя в «Синьхуа» сложилась тенденция предоставлять коммерческие услуги, но после разбирательства агентство стало ожесточенно штурмовать этот сегмент рынка. Сначала конкуренция велась только внутри Китая, но потом «Синьхуа» начало подрывать позиции иностранных агентств, в том числе Reuters и Associated Press, даже за рубежом. Это позволило Китаю расширить сферу своего влияния и ослабить конкурентов, которые считались негативно настроенными по отношению к Пекину. На фоне финансовых трудностей, которые тогда испытывали многие медиакомпании, продукты «Синьхуа», в особенности фотобанк, стали пользоваться большим успехом, а конкуренты теряли прибыль и были вынуждены сокращать штат корреспондентов по миру. Наибольшего успеха «Синьхуа» добилось в Африке, где мало кто из медиакомпаний мог себе позволить платить за услуги крупным международным агентствам[168].

Одним из главных действующих лиц преобразований был Лу. В выложенных в интернет телеграммах Госдепартамента США дипломаты сообщают, что в ответ на угрозу, что ВТО может подать протест против принятия Китаем новых правил регистрации, Лу возмущался и настаивал: это вопрос суверенитета Китая[169]. Представителям США Лу заявил: любая компания, которая хочет работать в Китае, должна соблюдать законы. За этим последовала гневная тирада о лицемерии иностранных медиакомпаний. Например, Reuters, возмущался он, показали сюжет, где Тайвань называли независимым государством. Информационное агентство Dow Jones одобрило призыв к свержению гражданами КНР правительства и выразило надежду, что власти США будут бороться с китайской диктатурой. Этими же аргументами Лу будет пользоваться несколько лет спустя, когда Си Цзиньпин поставит его главнокомандующим в войне против интернета.

Глава 7

Трафик на вершине мира

Как Далай-ламу подключали к интернету

Летом 1988 года Дэн Хэйг понятия не имел, что ему делать дальше[170]. Он родился в Милуоки, штат Висконсин, на берегах озера Мичиган, вырос в соседнем Глендейле и поступил в университет в столице штата Мэдисоне. Окончив университет, Дэн захотел посмотреть мир и приобрести новый опыт, который Барсучий{4} штат никак не мог ему дать. В 1987 году Хэйг снялся с насиженного места и уехал на Тайвань преподавать английский. Но эта поездка не стала для двадцатичетырехлетнего Дэна переломной, как он надеялся. Тайвань был и слишком привычным – ему не хватало бодрящей экзотики – и слишком отстраненным. Дэн чувствовал себя там неуютно.

Через год или около того он на самолете добрался до юга Китая, а оттуда – в Тибет. Бородатый парень с длинной русой гривой очень напоминал хиппи, которые за несколько десятилетий до него путешествовали здесь. Как и они, Хэйг разъезжал по плато автостопом и на автобусах, общаясь на ломаном китайском с местными, которые сами по большому счету не владели языком. Несмотря на языковой барьер, Дэн обнаружил в себе глубокую духовную связь с этой местностью и людьми, ее населявшими. Однажды