Игорь Савчук - Отъявленный программист: лайфхакинг из первых рук Страница 21

Я читал, что недавно было официально заявлено, что Китай создал подразделение государственных аналитиков мнений в Интернете, в которое набрал два миллиона сотрудников. Предполагается, что эти аналитики будут патрулировать виртуальное пространство в качестве своей основной работы. У них нет никаких прав по удалению какой-либо информации, их задача — контролировать интернет-тренды, изучать общественные настроения граждан КНР, а также манипулировать ими согласно специальной методике. Да, это та самая невидимая сетевая армия, оружие которой — специальные методы скрытого воздействия на Сеть. Чтобы пояснить эту стратегию более выпукло, приведу реальный случай. Примерно два года тому назад китайский Интернет взорвался от довольно странного случая смерти. Молодой парень, который был арестован за незаконную вырубку леса рядом с домом, попал в китайскую тюрьму. Там он скончался через пару дней при довольно странных обстоятельствах. Власти официально объяснили причину его смерти якобы тем, что «в тюрьме он играл в прятки с сокамерниками и, споткнувшись, упал, ударившись при этом головой о стенку». Китайский Интернет очень живо подхватил эту историю, назову лишь одну цифру: на QQ.com в течение суток появилось более 50 000 комментариев по этому делу, все остальные интернет-платформы также были буквально переполнены возмущением от нелепости этого инцидента. Сказать, что цензоры просто физически не справлялись с удалением следов «народного гнева» в эти дни, — не сказать ничего. По забавному стечению обстоятельств иероглиф «играть в прятки» в китайском языке имеет и второе значение — «убегать от кошки», чем и воспользовались китайские блогеры. Даже по прошествии нескольких лет в Интернете можно нагуглить огромное количество упоминаний этой истории про погибшего в китайской тюрьме заключенного, «который разбился о стенку, пытаясь спастись бегством от кошки». Блогеры своей версией про роковую кошку пытались довести абсурд официального объяснения до предела, что породило то, что сейчас бы назвали интернет-мемом. Тогда китайский сегмент Интернета просто бурлил, цензоры не могли повлиять на ситуацию, своими действиями замалчивания и удаления сообщений лишь подливая масла в огонь, раскручивая маховик недоверия и острой критики в адрес правительства КНР. И тут на пике недовольства что-то произошло: в игру включилась совсем другая правительственная команда, которая вместо прежних попыток массированного закрытия ресурсов неожиданно предложила конкурс среди самых известных блогеров Китая. Самим интернетчикам путем сетевого голосования было предложено отобрать пять самых авторитетных для них блогеров, которым впоследствии дали полный доступ к месту происшествия. Власть дала им все данные, все факты, свободный доступ ко всем свидетелям. Эти блогеры завалили сеть своими фотографиями и комментариями с места событий, впрочем, так и не сумев что-то добавить нового по существу этой странной смерти. Но зато с общественным мнением что-то произошло: как только информация с места происшествия стала поступать из независимых источников и в огромных дозах, как только все данные стали максимально открытыми, люди почти сразу потеряли интерес к этому делу, а градус негодования быстро сошел на нет. Таким образом, после этого вмешательства получилось очень быстро подавить тайфун антиправительственной эпидемии. По понятным причинам нет возможности рассказать множество похожих инцидентов в китайнете, но важно нечто общее для всех подобных историй — методы контроля эволюционируют, становятся более тонкими, скрытыми и многоходовыми. Помимо жесткой и безапелляционной цензуры путем чисто технических блокировок, в случае сетевых эпидемий применяются совершенно иные технологии воздействия на общественное мнение. Поэтому не стоит акцентировать внимание лишь на технических средствах, которые в Китае также бурно развиваются, ведь прямо на наших глазах создаются и оттачиваются принципиально новые технологии управления, где зачастую все плюсы Интернета как открытой среды власти пытаются использовать с обратным знаком — уже для скрытого контроля и ограничения свободы мнений.

Можно ли как-то сравнить Интернет Китая с привычным Рунетом по степени свободы их граждан? На самом низшем уровне в Китае действительно практически нет цензуры; если вы посмотрите их социальные сети, то они переполнены слухами и обвинениями власти, где на общий клубок эмоций туго намотаны правда и откровенная чушь. Практически никто не читает это, равно как личную стену, я думаю, 80 % безвестных участников нашей соцсети ВКонтакте, которые вольны писать там все, что им только вздумается. Следующий уровень — это систематическая критика, аргументация, яркие и активные блогеры со своей аудиторией, вот здесь уже наблюдается определенное напряжение, есть активная цензура и удаление провокационных сообщений. За квартал, по данным китаиста Г. Кинга из Гарварда, органами сетевой цензуры КНР удаляются до миллиона сообщений и комментариев к ним. И наконец, третий уровень — топ-блогеры с огромной аудиторией. Либо же это ситуации, когда какая-то тема выстреливает и получает общественный и сетевой резонанс. Тут возможны самые разные варианты активного противодействия и наказания: если блогера-инициатора можно в чем-то обвинить, его могут арестовать, вырвав «больной зуб с корнем». Если сетевая эпидемия слишком сильна и делокализована, то к делу подключают «сетевой спецназ», который пытается спустить пар с помощью различных хитроумных технологий контроля общества через soft power (например, описанная ранее история с неудачной попыткой бегства заключенного от кошки). Все эти три одновременно существующих уровня создают противоречивое мнение и определенную путаницу, часто пуская первое впечатление стороннего человека по ложному следу. Так, случайные и внешние по отношению к стране люди («туристы») видят множество антиправительственной критики в безымянных аккаунтах, что создает ложное ощущение относительной свободы. С другой стороны, в прошлом году власти арестовали сразу шесть известных блогеров и бросили в тюрьму, обвинив их в «распространении слухов о готовящемся военном перевороте».

В последнем случае не стоит пытаться слишком серьезно осмысливать официальные формулировки, ведь когда здесь закрывали Википедию, это обосновали борьбой «с пропагандой агрессии и насилия», которую якобы и осуществляет по всему миру эта свободная онлайн-энциклопедия. Насчет трех китайских уровней цензуры все ясно. Что можно сказать насчет анонимности? В Китае нет анонимности. В КНР действуют законы, обязывающие блогеров регистрироваться с указанием своих реальных паспортных данных. Это делается под предлогом «улучшения доверия в сети друг к другу и защиты интересов сторонних пользователей». Также действует закон, обязывающий документально удостоверять свою личность при заключении любых соглашений на получение услуг доступа в Интернет. Все сайты, физически расположенные в самом Китае, проходят в Министерстве промышленности и информационных технологий обязательную регистрацию, в которой достаточно педантично расписано, что это за сайт и кто за что на нем отвечает. Таким образом, при любом исходе событий всегда есть конкретный ответственный за любые потенциальные нарушения. Добавьте к этому постоянный фоновый контроль (я говорю не только про Интернет, вспомните хотя бы недавний запрет в США продаж оборудования от Huawei, которое оказалось нашпигованным жучками, или питерскую историю про китайские утюги, которые самовольно подключаются к публичным сетям Wi-Fi), где весь ваш трафик и активность в сети тщательно контролируют и логируют. Здесь любой, даже самый технически отсталый, пользователь сети прекрасно понимает, что его активность фиксируется. Например, вы можете попробовать использовать VPN или переписываться с кем-то за рубежом посредством PGP, и при должной сноровке и квалификации это может даже сработать. Но при этом каждому очевидно, что сам факт использования подобных технологий будет зафиксирован, что в будущем при диспозиции с другими отягчающими обстоятельствами может привести к вашему преследованию. Эвристические технологии фильтрации типа SVM, кстати, способны автоматически засекать использование вами практически любой криптографии, что дополнительно привлекает внимание сначала к трафику, а затем уже к вашей персоне. Сформулирую главное наблюдение. После шести лет местной жизни у меня сложилось впечатление, что Китай со своей системой тотального фонового контроля и периодических жестко-демонстративных наказаний пытается настойчиво выработать модель поведения граждан, в рамках которой человек добровольно и подсознательно подвергал бы себя акту самоцензуры, постоянно отдавая себе отчет, что каждый его шаг или высказывание в рамках Сети тщательно фиксируются. Желание сдерживать себя, движимое прежде всего подспудным страхом, со временем становится второй натурой. Так мы приходим к странной дихотомии для более либерального европейца: формально можно писать, что думаешь, но большинство китайцев предпочитают этого не делать. Затем дети учатся этому у своих отцов, так выращиваются целые поколения перманентно лояльных к стране граждан без собственной точки зрения. В этом, кстати, дурные корни их хваленой коллективности и патриархальности... Глядя со стороны, каков ваш прогноз в отношении Рунета? Во главе нашей большой страны, физически обслуживающей главный кластер русскоязычного Интернета, стоит бессменный президент, полковник КГБ и член КПСС с 1975 года. Какие тенденции в развитии Сети вы ожидаете в связи с этим? Безусловно, все будет ужесточаться. Но позвольте выразить скепсис — лично я не думаю, что этот будет именно «китайский вариант», потому что этот подход, поверьте, чрезвычайно высокотехнологичен. Напомню, в России до сих пор не умеют даже фильтровать отдельные запрещенные судом веб-странички, варварски баня сразу пачку ресурсов по их общему IP-адресу. Поэтому повторю еще раз, не надо пугать местную сеть «китайским вариантом». Скорее всего, отсутствие реальных технических возможностей будет компенсироваться бурным законотворчеством и чисто административной грубой силой. Единственное общее с Китаем — со временем такой прессинг сформирует у населения синдром самоцензуры по китайскому типу. То есть манеру думать одно, а говорить (комментировать) другое с постоянной оглядкой «как бы чего не вышло», что, мягко говоря, далеко от нормального человеческого общения и самовыражения. Впрочем, в российских широтах, ИМХО, это приведет скорее не к покорности, а к непредсказуемости уже хватанувшего «глотка свободы» населения. Завершим наше описание азиатского Интернета последним вопросом, поставленным ребром: назовите самые экстремальные для своей безопасности вещи, которые можно сделать в китайском Интернете прямо сейчас. Я бы выделил два серьезных момента: это любые высказывания против самих цензоров и цензуры, а также любые призывы к коллективным народным действиям в офлайне. В первом случае Китай прикладывает титанические усилия, чтобы сам факт цензуры, контроля и слежки никак внешне не ощущался большинством обычных граждан страны, то есть чтобы это явление не обсуждалось и никак не фиксировалось. Любые ваши попытки открыто обсуждать именно эту проблематику, указывать на факты контроля, скорее всего, будут иметь очень серьезные последствия (прямо пропорционально степени убедительности и серьезности представленных фактов). Парадокс в том, что сегодня безопаснее критиковать само руководство коммунистической партии, чем его методы контроля Сети или общества. Что касается второго, если вы хотите собрать людей с какой-либо целью — это будет жестко пресечено. Еще раз напомню про основную часть стратегии: личные критические высказывания или фрагментированная критика со стороны граждан чаще всего приемлемы, а вот любые попытки коллективных обсуждений, самоорганизации или объединений на почве общих взглядов и тем более выход с ними в офлайн категорически недопустимы. По этой причине в сети блокируют даже группы любителей велосипедной езды, если они пытаются массово собраться в офлайне. Китайская власть панически боится любой консолидации граждан, впрочем, именно эту функцию, как я считаю, и будет обеспечивать более «взрослый» Интернет будущего. Социальные сети типа Твиттера — это только начало...