Журнал Компьютерра - Журнал «Компьютерра» №39 от 25 октября 2005 года Страница 23

Сколько? Как сейчас помню, в год была цифра 20 тысяч рублей за электронную почту.

Начали брать деньги. Но ведь если берешь деньги, нужно создавать организацию, чтобы приводить в соответствие форму и содержание. Спорили очень долго, в результате в конце 91-го подписали, а в 92-м сделали АО «Релком». С Боровым Костей, Сухиненко Димой, Левенчук там был, кстати, Анатолий Игоревич…

Левенчук везде был…

- Мы все из науки были, но потом некоторые научные люди оценили сделанное и стали думать, почему они тут не главные. И пошла легкая свара. Тут еще Джордж Сорос обещал какие-то деньги… Очевидно, опять форму с содержанием нужно было разделять - «Релком» и научные сети. На эту тему создали РосНИИРОС. Вернее, сначала ассоциацию РЕЛАРН, потом РосНИИРОС. Взяли Марата Гуриева, а он тогда был зампредседателя Комитета по науке высшей школы, в ранге замминистра. Мы с ним встретились, познакомились, и буквально через несколько дней он говорит: что бы такое сделать? Давай сделаем институт, отвечаю. - И сделали, и до сих пор он работает. И мы стали в этот институт все передавать как в учреждение сугубо государево, некоммерческое. Заодно и домен su туда отдали.

Конкурентов не было?

- В процессе образования АО «Релком», как всегда бывало в России, организаторы перессорились. И в результате команда «Демоса» в АО не вступила. Ситуация была уникальная: две конкурирующие фирмы строили одну и ту же сеть под названием «сеть РЕЛКОМ». Конкурируем мы, наверное, и по сей день, но активно это продолжалось года полтора.

Вообще-то, с самого начала еще был «Гласнет», они строили некоммерческую сеть, но это нужно у них спрашивать. Они появились, кажется, позже, жили «в тени» и проповедовали то, что они будут под PeaceNet - маленькой камерной сетью в Штатах. Но года через два они встали на коммерческие рельсы. После этого подключился «Совам-Телепорт», который начинался с X.25, а на TCP/IP они перешли позже. Еще у нас был «Спринт», и он тоже пошел по X.25, как истинные связисты. Позже «Спринт» стал перестраиваться, и там долго было две услуги - X.25 и TCP/IP.

А как регистрировали домен su?

- Просто написали письмо, то ли Дима Володин, то ли Вадик Антонов. Нужно было указать две поддерживающие домен организации, мы их и указали - Курчатовский институт и кооператив «Демос». Так что 19 сентября уже был домен su, который мы позже отдали в РосНИИРОС.

Были какие-то значимые точки развития?

- Переход на TCP/IP. Долгое время сеть работала на дайлапе с Финляндией, обмен шел по uucp. В локальной сети мы на институт получили сетку класса B, на то время этого хватило бы на весь СССР с запасом. Затем подтянули канал через Таллинн, что-то типа 64 кбит/с, по которому установили прямое IP-соединение с машиной в Финляндии. Услуг еще фактически не было, но уже можно было пробовать, что такое TCP/IP.

А когда появились остальные каналы?

- Первый цифровой канал по России (мы договаривались с «Ростелекомом», он у них уже был) - между Москвой и Питером. Толщиной 2 Мбит/с, а нам столько было не нужно, и мы договорились с директором «Ростелекома» Олегом Крыловым, что он нам верит, и сколько мы пишем, во столько он и верит. Конечно, мы его не обманывали. И тогда же мы устроили первую видеоконференцию между двумя столицами, на скорости 256 кбит/с, малюсенькое изображение, оно еще дергалось, дрыгалось и вообще было черно-белое…

Какова история появления известной М9?

- М9 - это АТС, место, куда приходили все международные линии, потому мы там и поставили свой сервер, причем первыми. Поэтому у нас уже были выходы на соответствующие структуры. Мы в то время много общались с Минсвязи. «Релком» получил первую лицензию на услуги связи из предприятий «не-минсвязевских», как сейчас их называют альтернативные операторы (мы шутили - «нетрадиционные операторы»).

Лицензию выдавали очень интересно. Появился закон о лицензировании, в котором написано: тридцать дней на рассмотрение. Нашу лицензию рассматривали девять месяцев. При этом понятно, что надо же за нее что-то взять… Они пишут: сто процентов от прибыли. Прибегает мой сотрудник, говорит - сто процентов от прибыли. Я говорю - мы «за». Он передает - мы «за». У них что-то в мозгах щелкает, они говорят - да, похоже, прибыли от вас не дождешься. И так девять месяцев. Под конец звонок моего сотрудника из Минсвязи: всё, последнее предложение - один процент от оборота. Я говорю - а прочитай точно, что написано. Он читает - дословно не помню, но «отчисляет один процент от оборота, полученного от услуг связи на развитие связи в стране». Я говорю - визируй. Он - но это ж один процент от оборота! Визируй, повторяю. Алексей Анатольевич, ну объясните! Приедешь, объясню. Приезжает, весь пышет: ну как же - можно сказать, продал все, отдал. Прочитал, спрашиваю, куда платить этот один процент от оборота? Говорит - не знаю. Ну вот и я не знаю. Подписали и не платили этот процент, потому что не было прописано, кому платить.

А появление графического интерфейса?

- Графический интерфейс - это Mosaic. И у нас был договор с «Нетскейпом», мы первые купили его распространяли. Там был браузер и почта, условия были суровые, но контроль не предусматривался. Мы старались быть честными…

Трафик возрос сильно?

- За год в десять раз. Но от нуля-то это легко…

Были ли какие-нибудь казусы? Самые начальные?

- Приезжает ко мне делегация из NASA, и говорят - мы вас в Интернет не пустим. Может, вы и не пустите, отвечаю, но я уже там. Это сейчас можно что-то прикрыть, есть средства, а тогда не было. И так как мы подключались через Европу, а Европа в Штаты в любом случае выходила, не пустить нас было нельзя.

Это они серьезно говорили?

- Вообще-то, Интернет был под запретом КОКОМ[Координационный комитет по экспортному контролю - международная организация большинства стран Западной Европы, США и Японии, созданная в 1949 г. для многостороннего контроля над экспортом в СССР и другие социалистические страны. КОКОМ составлял перечни товаров и технологий, не подлежащих экспорту в указанные страны, а также устанавливал ограничения по использованию товаров и технологий, разрешенных для поставки в виде исключения. Изменения, произошедшие в отношениях между бывшим СССР и странами Запада, повлекли определенное смягчение в подходах КОКОМ к экспорту товаров в страны СНГ и Восточной Европы. Правовой словарь предпринимателя. М., БРЭ, 1993], ограничения сняли только в 94-м.

Еще мы хотели купить маршрутизаторы Cisco, и нам отказали - нельзя: Интернет - КОКОМ, маршрутизаторы - тоже. Приезжает Стив Сквайрс (Steve Squyres) - руководитель всей научной сети в Штатах, и я ему показываю PC-based-роутер. Раз не даете Cisco, говорю, мы будем развивать это направление. Через два месяца вожделенное оборудование привезли.

А с гэбэшниками были еще разговоры?

- Бывали, но удивительно мало. Пример: наш известный путч, 91-й год, сеть работала, обмен информацией шел. В мире нашлось достаточно людей, которые слали нам письма о том, что ребята, мы вас поддерживаем, мы с вами и так далее. По мировым сетям было разослано сообщение, что канал в СССР весьма узкий, пожалуйста, не забивайте его мусором. При этом со всей Москвы шли письма типа «я сижу на таком-то этаже, такой-то адрес, вижу то-то»… А как только опубликовали ельцинское письмо, мы его разослали очень быстро, уже вечером. И тут вдруг CNN сообщает: «из Москвы по электронной почте получено»… В следующем выпуске уже было сказано «из Москвы получена информация»… Слова «по электронной почте» убрали, потому что был взрыв возмущенных звонков типа «вы чего открываете источник информации?». Но никто тогда не среагировал. Перекрыли всё, телефоны, прочие каналы… А Интернет оставили. Мы устроили основной узел в Курчатовском институте, резервный в «Демосе» и еще один, «самый резервный», на квартире (по обычному дайлапу). Но ничего не перекрыли. Люди определенного уровня знали про Интернет и молчали, а сверху их не спрашивали, поскольку не знали. У меня ребята все порывались идти на демонстрации, но я говорю: самое большое, что вы можете сделать, - это распространять информацию. Потому что из регионов спрашивали - а что у вас там, что за «Лебединое озеро»? И от нас шла информация.

А вот личная история. Я у Александра Старовойтова (в то время - генеральный директор ФАПСИ. - С.Л.) работал и горжусь, что убедил ФАПСИ в том, что Интернет не есть зло. Я с ними стал работать в 95-м. С другой стороны, предлагалось поставить Интернет под жесточайший контроль. Были очередные слушания Думы на предмет «Интернет и будущее России», и когда кто-то вышел и стал говорить, что ФАПСИ гробит Интернет, встал первый зам Старовойтова Пархоменко (мы с ним сидели метрах в пяти) и сказал: «Ну слушайте, ну хватит вам, Леш, ну скажи ты им»… И я встал и сказал.

А можно тогда было это поставить под контроль?

- Административно - конечно. Просто-напросто пишется закон, и все, кто что-то подобное делает, автоматически попадают…