Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #3 Страница 27

— Там мощи боярыни Морозовой, — опередил мой вопрос рабочий. — Слыхали, наверное, о ней?

— Ну как же! Ревнительница старой веры, ярая сторонница протокола Аввакума. “Kтo не крестится двумя перстами, как Христос, — да будет проклят”.

Подумал про себя: “А ведь она и впрямь в 1675 году умерла вместе с княгиней Евдокией Урусовой в земляной тюрьме в Боровске, как же это я упустил?’’

Сразу вспомнилась картина великого русского художника Василия Ивановича Сурикова: Москва XVII века, заваленные сугробами улицы, неистовствующая толпа, розвальни с опальной Федосьей Прокопьевной Морозовой, простертое к небесам двуперстие.

Виду не показал, но в душе стало неловко за свое невежество. Осторожно спускаюсь по лестнице в склеп. На небольшом возвышении — белая каменная плита со следам надписи старославянской вязью. Сумрачно, тревожно, зябко.

— Надгробие нашли недавно, где ныне крест, — пояснил незнакомец. — Слава Богу, не разрушили!

Постояли с минуту в молчании и поднялись наверх. Яркие солнечные блики путались в молодой листве, как и мысли в голове. Хотелось поскорей дохнуть свежестью весеннего поля, ощутить благодатное дуновение майского ветра, стряхнуть с себя накипь повседневной суеты. Нутро знобило: “А ведь Раскол и поныне разделяет Русь. Как и тогда — споры о вере, земле, святынях”.

До колхоза добрался скоро. Местные крестьяне, наперекор Кремлю (после августовского переворота 1991 года оттуда пришла директива упразднить прежнюю организационную форму хозяйствования), отказались выполнять грозное предписание: “От века пахали гуртом и дальше также будем робить”. К названию хозяйства добавили лишь три буквы “о”: общество с ограниченной ответственностью. А поля, фермы, скот — как были общими, так и остались, хотя землю все-таки поделили на паи. Кто знает: может, эта дележка в конце концов обернется… гибелью хозяйства.

Стоим у кромки поля с директором Дмитрием Семеновичем Каплиным. Мужик толковый, сметливый, неравнодушный. Семнадцать лет руководит колхозом, в разных переделках бывал. Хозяйство не завалилось набок, как другие. Пускай выручка от молока и мяса невелика (при существующих ценах на технику, запчасти, горючее выжить очень трудно), но сотня-то человек при деле. Зарплата в среднем — четыре с половиной тысячи рублей. Мало. И все-таки нет нужды подаваться в отходничество. Четыреста коров, бычки. Намолотили по осени 800 тонн зерна — вроде бы не так уж и плохо, а настроение, чувствую, неважное.

— Молоко сдаем по шесть рублей за литр, — вздыхает Каплин. — Разве это мыслимо? Бутылка минералки втрое дороже.

— А поднять цену?

— Ну и сиди на этом молоке! — взрывается он. — Кто возьмет? Переработчики связаны меж собой, свое не упустят, да и торговле надо “наварить”. А цена не оглобля, высоко не задерешь, кошельки у покупателей, сами знаете, тощие, получается, мы крайние. Замкнутый круг. Иной раз хочется плюнуть на все: к чему эти муки? Ночью поворочаешься от бессонницы, а с рассветом бежишь опять в контору.

— Неужели совсем никакой помощи нет? В Госдуме депутаты каждый год до хрипоты спорят о деньгах. Что-то выделяется селу.

Каплин поморщился:

— Мы этих денег не видим. Хотя бы не мешали, и то полегчало бы.

— В смысле? — не понял я. — Кто мешает?

— Такой пример, — продолжил директор. — Прошлый год посеяли у деревни Ищеино сто пятьдесят гектаров пшеницы. Выросла колос к колосу. Думали, соберем неплохой урожай. Но тут из соседнего охотхозяйства на поле повадилось стадо кабанов, все носами перерыли! Утерлись с зерном. Так же и с картошкой. Раньше сажали до ста гектаров, сейчас вообще отказались от нее. Напрасный труд! Даже у частников в огородах пусто. Какой смысл?

— Пожаловались бы районным властям, — вырвалось у меня. — В конце концов, подали бы в суд на охотхозяйство.

— Бесполезно. Сыпят в ответ: “Ночуйте, сторожите свои посевы!” Вот и весь сказ! Охотхозяйство-то — элитное…

— А застраховать урожай?

— Не знаю таких, кому заплатили бы за ущерб.

Такой был разговор. Побывал я и в соседнем хозяйстве — ООО “Борисово”. Та же история: безденежье, убогость, долги. 21 миллион рублей надо возвращать. А за счет чего? Обнищали деревни до крайности. В Боровском районе лишь колхоз “Москва” работает с прибылью, ну еще десятка три таких крепких хозяйств наберется на всю область. В остальных — вся надежда на то, что кто-то скупит земли и что-то даст. Кто скажет, где черта, которую переступать нельзя? Из многочисленных поездок по России я понял, что вернуть веру людей в государство теперь будет весьма и весьма непросто. На памяти случай со страхованием урожая картофеля в акционерном обществе “Русское поле”, что в Каширском районе Московской области. Здесь под “вторым” хлебом шестьсот гектаров. Таких хозяйств — единицы по стране. Внедрили голландскую технологию, обзавелись современным хранилищем на 5 тысяч тонн, наладили связи с наукой. В 2002 году застраховали в компании “Росно” плантации на 20 миллионов рублей, как будто предчувствовали беду! Подошла пора уборки, а техника встала: земля словно камень. А потом, в сентябре-октябре проливные дожди. В итоге 230 гектаров ушло под снег. Оценили ущерб в 14 миллионов рублей. Однако страховщики напрочь отказались возмещать убытки.

— Судились два года, — рассказывал генеральный директор ЗАО “Русское поле” Виктор Михайлович Завьялов. — Каких только экспертов ни приглашали! Все напрасно: не отсудили ни рубля. Зареклись обращаться в страховые компании. Надувательство, да и только. А государству наплевать на возню внизу.

Вскоре Завьялов ушёл из хозяйства. Сколько таких обиженных по стране! В Воронежской, Тамбовской, Липецкой, Тульской, других областях. А в серединной России на суглинках и супесях от веку жили в нужде. Здесь вообще страховать нечего. Еще в 1990 году, побывав на Вологодчине в Тотемском районе, содрогнулся от вида разрушенных деревень — будто враг прошел! Представляю, что там теперь деется. Целый век лупили в крестьянские ворота (эксперимент за экспериментом), мужик ухитрялся отбивать удары, ныне, бедный, свалился с ног от изнеможения, ворота настежь, пустые. Бей! А что толку? Считай, добили крестьянство.

В начале 90-х уповали на рынок. Дескать, он расставит все на свои места, но на деле произошел тотальный обвал. Впрочем, неудивительно. В пору СССР координацией работы министерств и ведомств, завязанных на АПК (сельхозмашиностроение, химическая промышленность, стройиндустрия, переработка и так далее), занимались ЦК КПСС, два правительства (союзное и республиканское), два Госплана, два министерства сельского хозяйства, десятки тысяч специалистов, и тем не менее так и не удалось устранить диспропорции на стыке отраслей. А кто сегодня управляет процессами в АПК? Да никто! Задумывались ли в высоких кабинетах над тем, почему нынче, при безденежье, руководители хозяйств предпочитают закупать импортную технику: “Джондиры”, “Катерпиллеры”, комбайны “Класс”? Выгоднее. Как известно, в пик страды на кон ставится вся прибыль. Зерно необходимо убрать за две-три недели, иначе начнет осыпаться и будут большие потери. Импортные комбайны молотят без остановки, а наши — частенько встают на обочину из-за поломок. Вот почему и идут на кабальные затраты, однако выигрывают в объемах и качестве зерна. Хотя диспаритет цен на промышленную и сельхозпродукцию сводит на нет все усилия крестьян выбраться из долговой ямы. Кредиторская задолженность хозяйств превышает 400 миллиардов рублей. “Зубы на полке” и у отечественных сельхозмашиностроителей: мощности заводов загружены на 5-10 процентов. Рынок техники отдан на откуп зарубежным фирмам. Кто же соединит интересы партнеров? Пока еще есть что соединять. Действуют “Ростсельмаш”, “Кировский завод”, “Агромашхолдинг”, ЗАО “Евротехника”, “Новое содружество”, другие крупные корпорации. Только не стоит уговаривать селян покупать отечественные тракторы и комбайны из чувства патриотизма. Это не аргумент. Надежная и по приемлемой цене техника сама найдет себе дорогу. Необходим технологический прорыв. Аграрной России не обойтись без своего сельхозмашиностроения, тем более что две трети парка машин в хозяйствах с полностью выработанным ресурсом.

Беседую с председателем комитета Госдумы по аграрным вопросам, бывшим министром сельского хозяйства Геннадием Ивановичем Куликом. Спрашиваю его:

— Есть ли у России шанс уйти от импортной зависимости?

— Веками же кормились со своего стола, — отвечает он не задумываясь. — Сникли, потому что расслабились. Выручают нефть и газ. А что завтра? В развитых странах не скупятся на поддержку крестьян, понимая, что без этого АПК не выжить. Недавно был в США. Там дотации фермерам в 2004 году составили 38 миллиардов долларов. При этом создана трехуровневая защита: средняя залоговая цена на продукцию, прямые фиксированные платежи и страховка. Работай не оглядываясь! Или вот Канада: дотации АПК — 5 миллиардов 600 миллионов долларов. В Турции — 9,5 миллиарда, Швейцарии — 5,5 миллиарда, Норвегии — 3 миллиарда, Мексике — 6 миллиардов, Корее — 17 миллиардов, Японии — 44 миллиарда долларов. Сравним с Россией: дотации — 0,6 миллиарда долларов. Везде, где думают о будущих поколениях, вкладывают деньги в землю, сельскохозяйственное производство. Так следует поступать и нам.