Андрей Михайлович - Информационное общество будущего и современность Страница 3

Анализ ситуации дал безрадостные результаты. Даже если всего лишь каждый сотый пользователь Сети начнет рассылать спам, электронная почта как вид сервиса окажется раз и навсегда похоронена под ворохом ненужной информации, среди которой невозможно найти те сообщения, ради которых и создается почтовый ящик. Именно поэтому в сетевом сообществе спонтанно возникло стойкое неприятие спама, выразившееся сначала в общественном осуждении спама, затем в запрещении спама на уровне договоров с провайдерами, и, наконец, в ряде стран закрепившееся в виде законов. Практика, впрочем, показывает, что законы могут и не работать - в Америке спама не стало меньше, несмотря на все законы. Единственным действенным средством против спама оказался инстинкт самосохранения сетевого сообщества, действующий через угрозу прекращения связности. Если в вашу сеть идет поток спама из некой другой сети, вы не можете им приказать прекратить посылать спам, но вы можете прекратить его принимать. Вместе со всей почтой, идущей из той сети, а то и вообще со всем трафиком. "Вы можете управлять своей сетью, как вам заблагорассудится, но не забывайте, что и другие имеют такое же право - в том числе прекратить связность с вашей сетью" - этот принцип оказался единственным действенным средством против спама. Именно в соответствии с этим принципом работает система RBL.

Если где-то появляется сеть, не признающая общего отношения к спаму и по каким-то причинам предоставляющая услуги спаммерам, держатели RBL вносят эту сеть в свои черные списки. Использовать эти списки никто не обязан, а те, кто полагается на них, делают это исключительно добровольно, на свой страх и риск, основываясь на своем доверии к хозяевам RBL. Никто никого ни к чему не принуждает, и тем не менее механизм вполне сносно работает.

Попадание в RBL означает потерю связности примерно с 40% Сети, и потому угроза попадания в RBL действует отрезвляюще на тех, кто пытается нагреть руки на продаже услуг спаммерам. Фактически каждая сеть, вводящая у себя поддержку фильтров по базе RBL, таким образом голосует против спама, причем эффект от такого голосования проявляется непосредственно, а не в виде весьма сомнительных политических перестановок.

Именно этот механизм показал принципиальную возможность и работоспособность самоуправления и саморегуляции Сети. Показательно, что в отношении пресловутых сетевых атак и взломов никаких подобных механизмов не возникло, а те, что создавались, не получили распространения. Это следует воспринимать как доказательство того факта, что проблема спама для Сети существенно актуальнее, чем проблема нарушений сетевой безопасности.

Дело в том, что от сетевого вандализма никто не получает коммерческой выгоды (если не рассматривать сравнительно редкие случаи целенаправленного промышленного шпионажа), а усилия, затрачиваемые на обход защиты, значительны и под силу далеко не всем. Напротив, спам являет собой весьма реальный способ легкого заработка, а доступен, как уже говорилось, последнему профану.

Безусловно, наивно было бы думать, что, работая в Сети, можно не учитывать существования внесетевых законов. Существует масса примеров успешного вмешательства государств в сетевую жизнь, уголовногопреследования за нарушения внесетевых законов при работе в Сети и т.п.

Сетевое сообщество в долгу не остается. В 1995 году появилась небезызвестная Декларация Независимости Киберпространства, основная мысль которой звучит в одной фразе - "Правительства, оставьте нас в покое - мы вас сюда не приглашали" (Governments, leave us alone - we didn't invite you). Попытки провести через американский конгресс нашумевший "Билль о непристойностях в телекоммуникациях", который предполагал установление в Сети более суровых ограничений свободы распространения информации, нежели вне Сети, вызвали волну общественного возмущения, породившую, в числе прочего, общественное движение "Голубая лента" (Blue Ribbon), отстаивающее свободу слова в Сети. Следует заметить, что "Билль о непристойностях" был в результате отклонен под давлением общественности, и не последнюю роль в этом сыграла "Голубая лента".

Пожалуй, наиболее эффективно государства отработали борьбу с так называемой "детской порнографией". В большинстве государств детское порно так или иначе запрещено, и поэтому экстерриториальная сущность Сети в данном случае мало чем помогает. Между прочим, прослеживается тенденция подводить под понятие "детского порно" любые изображения обнаженных детей, вплоть до семейных снимков с нудистских пляжей - настолько проблема перегрета.

Пример с детским порно ясно показывает, что государства с их цензурой пока рано списывать со счета (возможно, это не так уж плохо). Но, так или иначе, именно Сеть в настоящее время является наиболее надежным оплотом свободы слова.

5. Свобода слова и информационное насилие, или как отделить мух от котлет

На первый взгляд, понятия свободы слова и цензуры сами по себе никаких загадок не содержат. Увы, не все так просто. Автор этих строк многократно сталкивался с аргументами в защиту спама, основанными на том, что спам - это якобы проявление свободы слова, а борьба с ним - цензура. Встречаются также и аргументы в защиту цензуры, основанные на том, что в ряде случаев она, якобы, необходима - хоть в случае того же спама. Иногда кроме спама упоминаются словесные оскорбления, клевета и т.п.

В обоих случаях понятие свободы слова дискредитируется. Однако было бы странно поставить крест на одном из фундаментальнейших прав человека из-за проблем с недобросовестной рекламой. Это заставляет задуматься о терминологии и приводит к определенным выводам.

Для начала заметим, что современное понимание прав и свобод человека основано на ограничении насилия над человеком со стороны других людей и общества в целом. Таким образом, в случае, когда над кем-либо производится насилие, ни о какой свободе как основании для насилия речи идти не может.

Так, свобода передвижения не является основанием для произвольного вторжения в чужое жилище, свобода вероисповедания не дает права проводить человеческие жертвоприношения, а свобода сексуальных отношений не может оправдать изнасилования.

Следует теперь внимательнее рассмотреть акт передачи информации и четко осознать, что в любой передаче информации участвуют как минимум две стороны - тот, кто передает информацию, и тот, кто ее получает. Руководствуясь принципом отсутствия насилия, или, иначе говоря, принципом доброй воли всех участвующих сторон, мы приходим к следующему пониманию понятия свободы слова (или, говоря точнее, свободы информационного обмена):

"Если некое лицо, обладающее определенной информацией, желает (согласно) передать эту информацию другому лицу, которое, в свою очередь, желает (согласно) на получение этой информации, то в таком (и только в таком) случае данный информационный обмен должен состояться вне зависимости от желаний, волеизъявления и интересов третьих лиц, в том числе государств".

Такое определение может вызвать возражения относительно случаев разглашения информации, которая разглашению не подлежит - государственной тайны, врачебной тайны, тайны исповеди и т.п. Однако представляется логичным считать, что каждое правомочное лицо вправе брать на себя обязательства, то есть (что то же самое) отказываться от некоторых своих прав. Подписку о неразглашении некоторой информации или условие договора, обязывающее хранить ту или иную категорию информации в секрете, можно рассматривать как добровольный отказ личности от права на передачу конкретной информации. Для любителей порядка можно уточнить приведенное выше определение следующим образом: "Если лицо, обладающее определенной информацией и не связанное добровольно взятыми на себя обязательствами не разглашать данную информацию, ...", далее по тексту.

Вернемся теперь к проблеме, сформулированной в начале главы, и рассмотрим ее в контексте только что данного определения. Подавляющее большинство владельцев почтовых ящиков ни малейшего желания получать спам не имеют, что подтверждается их жалобами на спам и требованиями о прекращении такового. Более того, если владелец почтового ящика высказал согласие получать рекламные рассылки, то такие рассылки в его адрес уже не будут спамом, поскольку спам, по определению, есть навязывание информации.

Ясно, что ни о каком согласии получателя в случае спама речи идти не может, что автоматически лишает спам статуса "проявления свободы слова".

Аналогичным образом оказываются беспочвенны и утверждения о необходимости цензуры в некоторых случаях. Дело в том, что цензура, по определению, являет собой вмешательство третьих лиц (чаще всего представителей государства) в информационный обмен, в который их, вообще говоря, никто не звал. Утверждение о необходимости цензуры неявно опиралось на то, что цензура защищает получателя информации от чего-то такого, от чего он сам хотел бы быть защищен (от спама, от оскорблений и т.п.). Но если имеется добрая воля получателя на получение данной информации, то ни о какой защите речи идти уже не должно. Если, напротив, таковой доброй воли нет, то есть если ограничения передачи информации одобрены ее потенциальным получателем, то это уже не является цензурой, поскольку вмешательство третьих лиц вызвано желанием одной из сторон и является реализацией права этой стороны на защиту от информационного насилия.