Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 16 от 25 апреля 2006 года Страница 30

Соответственно, для таких карт характерны упрощенные выдача и обслуживание, отсутствие привязки к банковскому счету, более простые и быстрые процедуры авторизации и клиринга транзакций.

В качестве основных технологических инструментов препейда рассматриваются бесконтактные и чиповые карты. Эти два понятия относятся к разным областям — способу общения с платежным терминалом и способу хранения информации о счете — и могут сочетаться в различных вариантах.

Разумеется, не обошлось и без мобильных телефонов. Наряду с «классическими» SMS-протоколами активно обсуждались телефоны со встроенными NFC-чипами (Near Field Communications), выполняющими роль бесконтактного мобильного кошелька. Существенная разница с SMS-протоколами состоит в том, что NFC непосредственно контактирует с торговым терминалом, который сам авторизует транзакцию, или передает информацию в процессинговый центр по «традиционным» каналам связи, выступая в роли локального прокси. Стоит заметить, что при платежах «телефонная» сущность практически не важна — NFC-блок просто использует телефонный дисплей и клавиатуру. NFC-платежи продвигает, к примеру, компания Payzy.com, по оценкам которой в ближайший год около половины новых телефонов будут NFC-совместимыми. На вопрос, зачем телефон, если есть карта с контактным или бесконтактным чипом, — существует ясный ответ: телефон действительно дает удобный интерфейс, на котором можно строить более сложные модели платежа, нежели «провел-подтвердил» (хотя полная модель использования и востребованность такой функциональности пока непонятна[Возможно, первопроходцем здесь выступит Япония, где подобные системы внедряются довольно активно (см. «КТ» #634). Вот на их примере и посмотрим, что к чему]).

Для реализации препейда используются и более традиционные схемы. Можно упомянуть сингапурскую модель предоплаченных карт с магнитной полосой, когда карты свободно продаются в супермаркетах (с начальным счетом порядка 10 долларов) и пополняются в широкой сети по всей стране.

Одним из слагаемых роста и разнообразия препейд-систем является создание понятного правового поля. В Европе оно базируется на Директиве Евросоюза по цифровым деньгам EC/2000/46 (E-money Directive). На ней основано локальное законодательство в большинстве стран содружества, однако значение директивы выходит за рамки Евросоюза. Например, законы Белоруссии и Армении об электронных деньгах созданы на базе все той же ЕС/2000/46.

Четкое законодательство позволяет лучше оценить долговременные перспективы бизнеса и способствует его развитию. Как следствие, платежные системы стали привлекательным сегментом для инвестиций, что вызвало резкий рост числа стартапов, особенно в области мобильных платежей, интернет-платежей и гибридных систем (интернет+мобильные). Предполагается, что в этом году в Британии будет выдано с полдюжины платежных лицензий, причем речь идет о небольших специализированных компаниях, а не о мобильных операторах или «дочках» банков. Эта цифра вызывает живой интерес, поскольку число успешных платежных систем в любой стране невелико (рынок тяготеет к олигополистической модели), а инвестиции в такие проекты составляют около 10 млн. долларов. Не очень понятно, как все эти компании собираются ужиться в пределах королевства; беседы с представителями Luup.com, Peppercoin.com и других фирм внятного ответа не дали.

Из других интересных идей, прозвучавших на Форуме, хочется особо отметить Swapit и M-PESa. Свопит— это eBay (включая PayPal) для несовершеннолетних. От «больших» систем он отличается тем, что аккаунты не привязаны к реальной валюте. Свопиты попадают на счета самыми разными способами: они могут раздаваться школами за какие-то успехи, поступать с бонусных карточек, вкладываемых в товары, раздаваться во время рекламных акций и т. д. В деньги и обратно свопиты официально не конвертируются[Система задумывалась как подростковая и закрытая, но «серые» обменники по покупке и продаже свопитов, конечно же, не заставили себя ждать. Равно как и жульничество во всех его «взрослых» формах. Отдельным вопросом является фильтрация «взрослого» бизнеса, так что служба безопасности проекта не скучает]. В системе есть аукцион, полнофункциональный p2p и другие ожидаемые функции. На данный момент в Swapit зарегистрировано 350 тысяч счетов, а месячная активность составляет 60 тысяч транзакций. Затея трогательная, но размах внушает уважение. Размах проявляется и в списке партнеров (BBC, Disney Channel, Sony, Tesco, The Sunday Times, Warner Home Video, Universal Pictures, Vivendi Universal Publishing и др.), и в официальной поддержке английского правительства, и в сумме инвестиций — 7 млн. фунтов (12 млн. долларов). Зарабатывает компания, продавая свопиты для рекламных раздач; в 2006 году их планируется реализовать на миллион долларов. Разумеется, на память приходит умерший Beenz.com, работавший ровно по такой же модели, правда без ориентации на подростковую аудиторию, но, возможно, создатели Beenz просто выбрали неудачное время для выхода на рынок.

Вторым «экстремальным» проектом стала система мобильных платежей M-PESA оператора Vodafone. Экстремальность ее выражается в географии — это пилот, развернутый в Кении. В прошлом году «КТ» опубликовала небольшую статью про то, что предоплаченные карты сотовых операторов в Африке стали популярной валютой — благодаря повсеместной доступности и возможности дистанционных платежей. Упомянутый проект, собственно, и ставит этот процесс на промышленную основу. Аккаунты лежат на сервере в Европе, управляются через SMS-гейт, а пополнение счетов и выдача денег осуществляется всеми возможными способами — от банковских до дилерских. Среди решаемых задач кроме повсеместности еще и безопасность — перевозка наличных по Кении довольно рискованное дело. По мнению автора этих строк, кроме гуманитарной миссии и красивой игрушки здесь еще присутствует элемент тестирования в свободной среде — хотя утверждают, что система является банковской, на деле именно Vodafone определяет регулирование этого сегмента в Кении.

АНАЛИЗЫ: Личное в публичном

Автор: Павел Протасов

Январь и февраль этого года ознаменовались борьбой с экстремизмом. Сначала в московскую синагогу ворвался с ножом «полувменяемый» ["Полувменяемый" потому, что в ходе расследования у Копцева было установлено психическое расстройство, которое, однако, не повлияло на его способность контролировать свои действия. По приговору суда ему было назначено лечение во время отбывания наказания] молодой человек Александр Копцев. Затем по Европе прокатилась волна скандалов, вызванная публикацией в газетах карикатур на исламского пророка Магомета. Когда волна докатилась до нас, она стала лишь дополнительным толчком к уже начавшемуся после нападения на синагогу процессу «закручивания гаек».

В основном процесс заключался в принятии множества поправок к законодательству (получивших название «поправок Крашенинникова», по имени автора-депутата). Кроме усиления ответственности за экстремизм по статье 282 УК и принятия ряда новых статей, изменилось определение материалов, с помощью которых можно вести экстремистскую пропаганду: под него будут подпадать компьютерные программы. Также в законе «О противодействии экстремизму» будет явно «прописан» Интернет, причем под «распространением» соответствующих материалов теперь понимается не только их «выкладывание», но и гиперссылки на них.

Правда, наши «силовые структуры» стали вести себя так, будто поправки уже вступили в силу. Начались вдруг претензии к владельцам сайтов, напечатавшим в качестве иллюстрации злосчастные карикатуры, нарисовавшим свои или просто разместившим нечто, не понравившееся кому-нибудь сильно верующему. Вот об ответственности владельцев сайтов «за экстремизм» мы и поговорим.

Авторы методического пособия об ответственности за криминальные проявления экстремизма, подготовленного в НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, определяют понятие «экстремизма» так: «особое состояние сознания представителей той или иной национальной, религиозной, культурной общности, характеризующееся ощущением сверхценности исповедуемых идей, тотальным безоговорочным подчинением своей жизни их реализации, отрицанием возможности иного отличного видения мира, приверженностью к крайним, иногда насильственным методам достижения избранных целей» [6].

Из определения хорошо видно, что «экстремистскими» являются не собственно идеи или верования, а методы их защиты и пропаганды. Непонимание этого важного принципа приводит к тому, что, например, проявления православного экстремизма не только не преследуются, но и находят поддержку у властей предержащих. Так, наши местные, брянские православные, для того чтобы установить на въезде в город так называемый «поклонный крест», просто взяли и спилили стоявшую на этом месте стелу в честь тысячелетия Брянска. Никаких разрешений от городских властей они, разумеется, не получили. И хотя в действиях неустановленных православных лиц есть признаки как минимум «вандализма», предусмотренного статьей 214 УК, крест, тем не менее, стоит и по сей день [4]. А, скажем, прозывы против получения ИНН со стороны церкви вполне позволяют «подвести» ее под статью 239 УК («Организация объединения, посягающего на личность и права граждан»), поскольку для состава преступления в данной статье требуется, чтобы объединение заставляло граждан отказываться от исполнения своих гражданских обязанностей.