Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 81 Страница 5

Самое удивительное в том, что мы с жалостью и презрением смотрим на те способы общения с компьютером, которые казались единственно правильными. Замените кассирше её DOS-интерфейс на терминале, и через полгода она забудет, что несколько лет проработала за ним.

Иногда это ощущение устарелости окружающей пользователя инфосферы появляется и на самых современных сервисах. Недавно, заглянув в свою почту на Gmail, я пережил нечто невообразимое: мне вдруг стало кристально ясно, какими глазами на этот этот инновационный интерфейс будут смотреть в 2015, 2016, 2020 годах. Обилие линков, неудобный список писем, фирменный, немного неряшливо-программистский стиль Google – это наваждение длилось несколько секунд.

Через десять лет интерфейс какого-нибудь iPad будет выглядеть бесконечно устаревшим и непонятным. Порог обучения пользователей работе с устройствами при этом не обязательно сильно понизится – в колдовской машине останется достаточное количество непонятных вещей.

Характерным примером в этом смысле является иконка дискеты, обозначающая сохранение файла. Уже около десяти лет существуют компьютеры, которые не оснащались дисководами. За это время компьютеры купили десятки миллионов людей. Как минимум пара миллионов из них не понимает этой символики.

Забавно, но инерция мышления настолько сильна, что в даже таких символах облачного будущего, как Google Docs или Word Web App, можно найти дискету. Как вообще объяснить концепцию сохранения файла пользователям мобильных устройств, привыкшим, что их данным ничего не грозит в случае неожиданного выхода из приложения?

Огромное количество обозревателей новой Mac OS X Lion, бурля праведным гневом, обиделись на Стива Джобса, волею которого привычное направление прокрутки документов сменилось реверсивным. Посадите за компьютер маму. Вы увидите, что именно такой способ является для неё, привыкшей к бумаге, естественным. Можно с некоторой долей уверенности прогнозировать, что через десять лет пользователи будут чертыхаться, запустив старую программу с кажущейся нам нормальной схемой прокрутки.

То же со старыми играми. Те, кто играл лет десять назад, помнит состояние ума, необходимое для получения максимального удовольствия. Его коллега, приобщившийся к интерфейсам «человек-машина» чуть позже, с непониманием наблюдает, как тот возится с очевидным старым хламом.

Пользователи постоянно привыкают и отвыкают от всё новых сценариев действий для удовлетворения своих запросов. Например, если раньше для поиска нужных файлов дозванивались на BBS, а позже – бродили по некоторому списку FTP-серверов, сейчас эту потребность закрывают гораздо более простые в обращении торренты и сервисы потокового воспроизведения музыки и видео. (Кстати, вы уже встречали людей, которые, привыкнув к YouTube, не знают, что такое «скачать»? Я — да.)

Эти самые сценарии радикально меняются раз в несколько минут – достаточно вспомнить почти исчезнувшее «перезвони мне» мобильной связи, укладывающееся в трёхсекундный бесплатный интервал.

Меня беспокоит вот что. Эти самые сценарии, как говорилось выше, требуют определённого настроя, запоминающегося исключительно тем, кто их применяет. Может ли быть так, что вместе со сменой этих бесконечных концепций – клавиатурной, мышиной, пальцеориентированной – мы что-то теряем?

И речь, конечно, не об иконке дискеты.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Апгрейд wetware

Ваннах Михаил

Опубликовано 10 августа 2011 года

Есть в ИТ-английском слово – wetware. «Влажное обеспечение», биологическая аппаратная часть. Именно на нём, на сотканной по законам биохимии нейросети, и запущены процессы, образующие наши интеллекты и личности. И вот возникает вопрос: а можно ли с помощью какой-нибудь химии существенно повысить способности человека к интеллектуальному труду?

Ну, то, что в области физических способностей такое возможно, знают все. Во всяком случае – все, кто обитает в информационном поле глобальных СМИ; все, кто не чурается спортивных новостей. Речь, конечно же, о допингах. О забаве древней и почтенной. К ним прибегали перед ристаниями атлеты классической Эллады, взыскующие победы и связанных с ней материальных благ («атлон» эту награду и означает, спортсмены-любители звались аскетами…). Их потребляли перед кровавыми междоусобицами индейцы доколумбовой Америки (см. «Апокалипсис» Мела Гибсона).

Ну а мозги? Есть ли допинг для мозгов? В какой-то мере, конечно, есть. Кофеин из крепкого кофе, особенно из плебейской робусты, изобилующей менее изысканными, нежели арабика, зёрнами сорта Coffea canephora. Кофеин из густо заваренного чая. Но это – средства общестимулирующие. На самом деле заменяемые плотным завтраком после нормальной зарядки и контрастного душа. А вот есть ли средства специфические?

Ну, если на пять минут включить проводное радио, транслирующаяся там программа предложит три разных препарата, способных оказать чудодейственное действие на головной мозг. И студентки, валявшие весь семестр дурака (точнее – дураков разных, разных достоинств), едят их горстями. Помогает ли?

Ну, из института их не отчисляют, даже с бюджетных мест, ставят положительные отметки. Что ж преподаватели, глупые? Семь штук отчислишь – самого уволят… Мест в учебных заведения много, народившихся два десятилетия назад – мало! Диплом гарантирован! Но о каких-то особых достижениях в науках, достигнутых таким методом, слышать не приходилось… Маркетинг да, удачный! Ну а вообще, в принципе, отвлекаясь от биохимии и нейрофизиологии, возможно ли повысить эффективность мозга?

А что такое эффективность мозга? Феноменальные способности? К счёту там, к запоминанию… Ну да, некогда, во времена арифмометров и электромеханических калькуляторов были популярны цирковые соревнования выдающихся счётчиков с техникой. Только достижения счётчиков-феноменов не имеют никакого отношения не только к математике как науке, но даже и к практическим вычислениям. Ну, так же, как после Марафона лёгкая атлетика никак не пересекается с технологией связи. (Да и неясно, почему тогда афганские стратеги не передали сигнал более быстрым дымовым сигналом или цепочкой барабанов, известных самым примитивным племенам. Разве что потому, что их избирали демократически, по жребию…).

Да и эйдетическая память мало имеет общего с организацией хранения данных. С традиционными библиотеками с их «десятичной классификацией». С современными информационными системами с их почти разумными неутомимыми поисковиками. То, что трёхлетний Карл Фридрих Гаусс проводил в уме сложнейшие вычисления, а его мама невооружённым глазом видела фазы Венеры и некоторые спутники Юпитера, никак на математику и астрономию не повлияло. (Только на поэзию – у Леонида Мартынова есть стихотворение «Мать математика»…)

Нет, эволюция — конструктор, конечно, неважный. Его даже не назовёшь слепым (был же слепой конструктор спортивных пистолетов Марголин). Это – конструктор безмозглый. Это – конструктор немыслимо расточительный, впустую израсходовавший миллионы и миллионы лет и немыслимые количества жизней. Конструктор беспощадный, поскольку о морали и садизме безмозглого речи быть не может, кинувший в мясорубку, на растерзание клыкам и когтям мириады жизней.

Крайне странно было бы считать человеческий мозг вершиной совершенства. (Кстати, западная теология от таких взглядов, от того, что человек есть непревзойдённая вершина Творения, отказалась ещё в начале девятнадцатого столетия, вкупе с theologia naturalis — естественным богословием.) Ну а то, что не слишком совершенно, может быть улучшено. Наверняка! (Правда, Компьюлента приводит мнение британских учёных о том, что «человеческий мозг, возможно, достиг предела эволюции».)

Безразлично, как – биохимией, микрохирургией или нанотехнологиями, в которых сольются молекулы и механизмы. Но это будет связано с гигантским количеством исполняемых на мозге технологических операций. Их число будет пропорционально числу нейронов. И безразлично, увеличивается ли быстродействие нейронов, растёт ли количество связей между ними, улучшается ли снабжение нейросети мозга кровью… Объём операций будет огромен – слишком сложен мозг, да и проектировался отнюдь не для удобства ремонтников.

Понятно, что человек, даже с микро- или наноманипулятором, с таким объёмом работы не справится. А автомат? И ему тяжеловато будет… Слишком велик объём работ. Разве что колонии автоматов фон Неймана. Которые самостоятельно размножаются, по экспоненте, а достигнув критической массы, исполняют операции по починке и апгрейду организма. И расходы минимальны. Создал прототип – и пошло автоматически! И мозг апгрейдят, и сердце с прочим ливером…