Стивен Леви - Хакеры: Герои компьютерной революции Страница 72

Потрясенный разводом, Том решил изменить свои привычки. И он это сделал. Позднее он описал свое перевоплощение: «Я решил один день от всего этого отдохнуть. Я не прикасался к компьютеру целое воскресенье. Оставшиеся шесть дней, я работал как собака».

Ли Фельзенштейн, благодаря своей роли «тамады» в Клубе Самодельщиков, чувствовал себя уверенно и значимо. Его явным желанием было позволить клубу преобразиться в анархическое общество, общество неприсоединившихся, живущее, знали они это или нет, с Пропагандой Дела. Он видел то, чего не увидели Френч и Мур: для получения максимального политического эффекта в войне аппаратных хакеров против злобных сил IBM и им подобным, стратегия должна отражать хакерство как таковое. Это значило, что клубом нельзя было управлять как формальной бюрократической машиной.

Если бы он хотел увидеть символ неудачи, то ему следовало посмотреть на Компьютерное Общество Южной Калифорнии (Southern California Computer Society(SCCS)). Оно начало свою работу спустя несколько месяцев после первого собрания Клуба Самодельных Компьютеров. SCCS сумело извлечь выгоду из присутствия людей в местности, где интенсивно занимались электроникой (почти все любители, которые работали по контрактам на оборону, находились в Южной Калифорнии). Оно очень быстро сумело нарастить свои ряды до восьми тысяч человек. Руководители общества не получали удовольствия от простого обмена информацией: они представляли себе как они будут заниматься массовыми закупками, как начнут издавать национальный журнал, представляли себе то влияние, которое позволит любителям диктовать свои условия зарождающейся индустрии микрокомпьютеров. В Клубе Самодельщиков поначалу не было никакого комитета по выработке регламента, который бы занимался определением целей и направлений, он оформился в результате раздумий, спустя год после начала работы клуба. Он не налагал ни на кого никаких обязательств, кроме как предполагаемого взноса десяти долларов в год с каждого участника для издания своего скромного информационного бюллетеня. В отличие от них в SCCS был целый совет директоров, чьи обычные собрания часто превращались в язвительные дебаты по поводу того, чем должен быть клуб. Не задолго до этого SCCS начало публиковать толстый журнал, его рост сопровождался массовыми закупками программного обеспечения (по меньшей мере, на сорок тысяч долларов в месяц), и там даже начали рассматривать возможность переименования в НациональноеКомпьютерное Общество.

Боб Марш, торговавший вразнос платами, которые делала Processor Technology, часто летал на битком набитые собрания SCCS, и даже заседал в президиуме SCCS в течение нескольких месяцев. Позднее он описал разницу между двумя группами: «Клуб Самодельщиков был местом, где люди, каким-то непостижимым образом, умудрялись собираться два раза в месяц — это не было никакой организацией. SCCS был куда как более организован, но эти парни страдали гигантоманией. Их политические игры были ужасны и разрушали все то, что у них было». Однажды, при обстоятельствах так до конца и не выясненных, из средств, на которые закупалось программное обеспечение, исчезла изрядная сумма денег. Редактор, которого они взяли на работу для издания своего толстого журнала, нашел для себя возможность порвать отношения с клубом и начать свою собственную деятельность в этом же журнале (все еще выходившего под именем Interface Age), после чего началось судебное разбирательство. Собрания правления клуба стали невероятно бурными, что не могло не передаться общим собраниям, на которые приходили рядовые члены. В конце концов, работа клуба сошла на нет.

Хотя планы Ли были не менее амбициозны, чем у лидеров SCCS, тем не менее, он понимал, что эту войну нельзя вести в бюрократической и безоглядной манере. Он был вполне счастлив общению с армией бобов маршей и томов питтманов. Ему доставляло радость видеть некоторые изменения в окружающем мире, на котором остался отпечаток полезных продуктов, воплощавших хакерский дух, и наблюдать других участников, которые тоже были хакерами и которые просто шли по своему собственному пути. Конечной целью, по его мнению, должно было быть массовое распространение того чувства удивления и восторга, которое Ли испытывал сидя в своем подвальном «монастыре». Это должно было быть окружение, свободно проницаемое для Практического Императива. Во время своего выступления на конференции Института Инженеров по Электричеству и Электронике (IEEE) в 1975 году он говорил: «Подход, принятый в промышленности, деспотичен и не работоспособен: девиз промышленной разработки гласит: „Дизайн гениев для пользования идиотами“, а в адрес неподготовленной и „немытой“ остальной публики звучит: „УБЕРИТЕ ПРОЧЬ СВОИ РУКИ!“ … Гораздо более жизненный подход, который бы мне хотелось предложить, должен быть основан на способности пользователя изучать свой инструмент и получать над ним контроль. Пользователь должен будет тратить некоторую часть своего времени, занимаясь изучением того, что находится внутри оборудования, и мы должны предоставить для этого возможность, такую чтобы она не окончилась фатально ни для оборудования, ни для человека».

Устройство, которое Фельзештейн имел ввиду, был, конечно же, его Терминал Тома Свифта, который, несмотря на то что на дворе был уже 1975 год, все еще не был построен, но его идея стала более понятной. Боб Марш, жаждавший расширить сферу деятельности своей быстрорастущей компании, сделал Ли предложение от которого тот не смог отказаться: «Я оплачу тебе разработку видеовывода Терминала Тома Свифта». Для Ли это звучало соблазнительно, который все равно работал над документацией и схемами в Processor Technology. Боб Марш, во время первого года управления компанией старательно придерживался Хакерской Этики. Компания раздавала схемы и исходный код своего программного обеспечения бесплатно или по номинальной стоимости. (Частично из-за реакции на слишком задранную цену интерпретатора BASIC, продаваемого MITS, Processor Technology разработала свою собственную версию, которая, вместе с исходными текстами продавалась за пять долларов). Было время, когда в компании была принята социалистическая система оплаты труда — $800 долларов в месяц, которые платились всем без исключения работникам. «Мы не уделяли практически никакого внимания таким вещам как управление или получение прибыли» — говорил Марш.

Ли не был служащим, предпочитая работать для них по контракту. «Я сам назначал свою цену», — вспоминал он позднее, — «и они поднимали цену в десять раз, потому что я был мыслителем на очень короткий промежуток времени. В плане денег».

Менее чем за три месяца, Ли завершил работу нал рабочим прототипом. Видеодисплейный модуль, который собрал Ли (VDM) реализовывал философию отличающуюся от той, что была реализована в Cromemco Dazzler. Dazzler работал в цвете и производил свои ослепительные эффекты, постоянно обращаясь к памяти процессора «Альтаира» (или любого другого компьютера, который использовал подобную аппаратную шину). Стив Домпьер любил использовать Dazzler во время работы BASIC: Он расставлял по экрану фигуры, который были очень похожи на тесты Роршаха для компьютерной памяти в некоторый конкретный момент времени. Они давали почти такой же на первый взгляд загадочный результат, по которому можно было оценить работу программ, подобных впечатлению от прослушивания содержимого памяти TX-0 посредством спикера, закрепленного у нее под консолью.

Модуль видео дисплея (VDM), который создал Ли, был менее податливым элементом оборудования, и он разрабатывался с мыслями о восстановлении в будущем проекта Community Memory. Выводимое им изображение было только черно-белым, но вместо использования точек на нем, на самом деле, выводились алфавитно-цифровые символы (Ли даже рассматривал возможность добавления альтернативных гексаграмм, по образцу тех которые были описаны в «Книге Перемен (И — Цзин)», но эта идея была отложена до некоторых времен. Но самым интересным в VDM, был способ, в котором использовались новые скоростные компьютерные чипы, которые позволяли памяти компьютера быть разделяемой между вычислениями и отображением информации на экране. Она работала как маленькая система с разделением времени, где двумя пользователями были видео дисплей и сам компьютер. VDM, совместно с другими картами расширения, делали реальным создание «ТВ-пишмашинки», и он был мгновенным успехом, хотя, как и почти любой другой продукт Processor Technology, он не был полностью готов даже к обещанной дате доставки, т.е. для поздних чисел 1975 года.

Больше всего VDM впечатлил Леса Соломона из Нью-Йорка. Он не довольствовался лучами славы от раскрутки машины Эда Робертса, находившейся в зародышевом состоянии на тот момент, когда он про нее услышал. Его журнал продолжал упорно гнаться за своей удачей, он продолжал публиковать статьи о компьютерах и устройствах, печатал их изображения на обложке своего журнала, и теперь он надеялся представить читателям законченный компьютерный видеодисплейный терминал — самодостаточную систему, которая будет обладать как мощностью компьютера, так и способностями дисплея. Это будет следующим шагом после «Альтаира», она будет комбинацией компьютерного телетайпа и видео. Никаких больше сбитых в кровь пальцев из-за щелканья переключателями на передней панели «Альтаира». В погоне за продуктом, Соломон съездил в Феникс, чтобы встретиться с Доном Ланкастером, изобретателем ТВ— пишмашинки (та самая которую Боб Марш пытался построить в Беркли), и убедил его съездить в Альбукерк чтобы поговорить с Робертсом, может быть эти два гиганта мысли сумеют объединиться для работы над проектом терминала. Как потом рассказывал Соломон: «Их встреча точнее всего описывалась словами 'Бац!' и 'Хрясь!'. Это было столкновение двух эго. Дон отказался внести в схему изменения, которые были необходимы для сопряжения с компьютером Эда, потому что, по его мнению, компьютер Эда был неэффективен. На что Эд ответил: 'Ни в коем случае! Я не собираюсь его переделывать'. Они уже собирались размазать друг друга в лепешку, но я был вынужден вмешаться и встать между ними».