Рона Рэндалл - Надменный герцог

Рона Рэндалл

Надменный герцог

Глава 1

Мой отец был замечательным человеком во всем, за исключением одного, он оставил меня без гроша. Тетя Агата считает, что он поступил недостойно, но я с ней не согласна. Отец умел радоваться жизни. Как предписывала мода, мы с ним путешествовали по всей Европе, но чаще всего бывали во Франции: эту страну, подарившую миру такие вина и таких женщин, отец считал самой изысканной на свете.

В результате столь сумбурной жизни я научилась не только принимать комплименты, носить платья и выбирать вина, я стала настоящим полиглотом. Отец, сам того не сознавая, подготовил меня к жизни, с которой мне очень скоро предстояло столкнуться. Не зная языков, я никогда бы не оказалась в кругу богатых, титулованных и знаменитых. Благодаря отцу я научилась радоваться жизни, умела общаться с людьми всех уровней и к любому повороту судьбы относилась как к новому приключению, которое непременно кончится хорошо. Поэтому я никого и ничего не боялась, к счастью для меня. Иначе я пришла бы в ужас, едва увидев замок Фэрмайл.

Огромный неприступный замок совсем не походил на французские шато, в нем не было изящества итальянских дворцов или возвышенности немецких крепостей на берегах Рейна. Когда передо мной открылись ворота замка, я почувствовала себя послушницей, попавшей в монастырь. Хотя, как выяснилось позже, монастырь был последним местом, с которым можно сравнивать замок Фэрмайл.

Откровенно говоря, я удивилась, увидев, что на станции меня ждет одноконная двухместная карета. Самое большее, на что я надеялась, двуколка или фургон для прислуги, хотя, строго говоря, прислугой я не являлась. Мне предстояло учить французскому языку и хорошим манерам двенадцатилетнюю воспитанницу герцога.

– Воспитанница! – презрительно фыркала тетя Агата, которая и добыла мне место через знакомых. – Всем известно, что она, его внебрачная дочь. Впрочем, герцог, к чести его, хотя бы заботится о ней. Бог знает, кто была ее мать, но, видимо, она была ему небезразлична, раз он поселил девочку в Фэрмайле.

Генри Чарлз Фортескью Перегрин Уитуорт д'Арси, двенадцатый герцог Квинсфордский, славился на всю Англию своей распущенностью и неразборчивостью во всех отношениях.

– Говорят, женщины от него без ума, – заявила тетя Агата, и глаза ее загорелись, свидетельствуя о том, что она не такая жеманница, какой хочет казаться.

– Наверное, он – настоящее чудовище, – заметила я. – Что ж, постараюсь безупречно выполнять свои обязанности и не давать ему повода для жалоб.

Тетя Агата озабоченно покачала головой.

– Милая моя, говорят, ни одна женщина не способна ему противиться.

– Значит, я буду первой, – ответила я. – В любом случае мы с ним будем редко видеться. Его лондонский поверенный велел мне каждые две недели являться к герцогу, с отчетом об успехах Пенелопы, если он будет в замке, а в его отсутствие докладывать обо всем мистеру Дювалю, его личному секретарю. Так как герцог полжизни проводит вдали от дома, то чаще всего я буду общаться с мистером Дювалем. – Заметив, как разочарована тетя Агата, я развеселилась. – Милая тетя, если вы вообразили, будто я собираюсь пополнить собой ряды дурочек, соблазненных коварным герцогом, не волнуйтесь и не расстраивайтесь: опасности нет. Его дурная репутация говорит сама за себя.

– Подобная репутация только делает мужчину привлекательнее, особенно в глазах неопытной девушки.

– Может, я и девушка, но вовсе не неопытная. – Вид у тети Агаты был такой потрясенный, что я рассмеялась. – Я с четырнадцати лет привыкла командовать мужчинами разных национальностей. Так неужели я не справлюсь с влюбленным англичанином? Впрочем, сомневаюсь, что в том возникнет необходимость.

– Ты очень хорошенькая. Только ненормальный не обратит на тебя внимания, а насколько мне известно, в данном отношении Квинсфорд вполне нормален!

Дорога все раскручивалась передо мной нескончаемой лентой, я улыбалась, вспоминая предостережения тети Агаты. Уж кому-кому, а мне не вскружат голову томные взгляды мужчины, чьим единственным, на мой взгляд, достоинством был его титул. Да герцог, скорее всего, не обратит на меня внимания. По сравнению с женщинами его круга я покажусь ему простушкой. У меня всего два платья: коричневое габардиновое на каждый день и серое, из органди, на вечер.

Внезапно стена деревьев расступилась, и у меня захватило дух. Передо мною открылся огромный парк. Целые мили зеленых лужаек походили на волнистый ковер. Из зарослей выходили олени и стояли по краям дороги, словно барельефы. Но еще больше поразил меня сам замок, высившийся на вершине дальнего холма, – огромное, массивное сооружение из серого камня с бесчисленными башенками и бойницами.

Мы начали подниматься в гору. Аллея больше не петляла, но прямой линией вела нас к замку. На зубчатой башне я заметила развевающийся флаг. Это означало, что герцог находится в своей резиденции. Мрачные предчувствия вновь овладели мной.

Мы переехали мост, перекинутый через извилистую речку, и приблизились к замку. Башня с флагом высилась посередине огромного внутреннего двора. Туда-то и завернул экипаж. Мы остановились перед массивным входом. К дверям вели два марша каменных ступеней.

Судя по всему, меня подвезли к парадному, а не к черному ходу, выказав тем самым подобие уважения. Я почувствовала себя увереннее и, когда кучер распахнул дверцу и подал мне руку, спрыгнула на землю с элегантностью, усвоенной во Франции.

Входные двери распахнулись; навстречу мне спустился лакей в ливрее. За ним в дверях маячила темная женская фигура, я сразу признала в ней экономку. Она наблюдала за моим прибытием с таким достоинством, что казалась самой герцогиней.

Однако ее улыбка была вполне приветливой; она заговорила со мной уважительно, но сдержанно, как то диктовалось ее положением. Герцог, сказала она, примет меня позже, а пока не угодно ли пройти в мои комнаты?

– Где мисс Пенелопа? – спросила я.

– На уроке музыки. Его светлость не велел ей беспокоить вас до завтрашнего утра.

– Беспокоить? – удивилась я. – Я приехала для того, чтобы учить ее, так что, чем скорее мы познакомимся, тем лучше.

Вслед за миссис Гарни я поднялась по лестнице. Мы долго шли бесконечными коридорами. Наконец, она отворила дверь, и мы очутились в просторных, но каких-то заброшенных апартаментах. Здесь, сообщила она, будет моя гостиная, за ней имелись еще спальня и даже ванная, поразительная роскошь!

Тут я поняла, как устала с дороги. Посередине комнаты, обитой панелями красного дерева, стояла огромная, как саркофаг, мраморная ванна. Вода лилась из медных кранов в виде львиных голов. Как выяснилось позже, ею почти не пользовались, так как водопровода в этом крыле не было. И все равно, ванная была роскошной, как и позолоченные зеркала и мраморный столик, уставленный хрустальными флаконами и серебряными кувшинами. Подобные туалетные принадлежности были достойны женщины из самого высшего общества.