Виктория Холт - Алая роза Анжу

Виктория Холт

Алая роза Анжу

РЕНЕ

Над стенами замка Кер завывали холодные мартовские ветры. Две женщины, вышивавшие в просторной, продуваемой сквозняками комнате, жались поближе к камину.

Старшая из них внезапно распрямилась, держа перед собой крошечную рубашечку.

– Никогда не думала, что такое может случиться, – заявила она. – Должен родиться ребенок, а я не могу приготовить для него подобающее приданое. Кому бы пришло в голову, что Рене, сын короля Анжуйского, окажется в такой нужде?

Ее собеседница подняла от работы голову. Поразительно красивое лицо было исполнено достоинства, какое нечасто встретишь у такой молоденькой девушки.

– Вся Франция вынуждена терпеть подобную нужду, Теофания, – произнесла она.

– Молодым хорошо говорить! – последовал ответ. – Вспомни, ведь, прежде чем попасть сюда, я много лет состояла при анжуйском дворе, вынянчила всех детей их величеств.

– Вы и сейчас состоите при госпоже и господине…

– Да… конечно… Я здесь с господином Рене и его семейством, храни их всех Господь. Ах, Агнесса, дитя мое, во Франции творятся ужасные вещи. Я часто думаю о тех несчастных в Орлеане.

– Нам остается лишь надеяться да молиться о том, что скоро к ним прибудет подмога.

– Боюсь, Господь отвернулся от нас. Ты этого не можешь помнить, Агнесса, но, когда я была молодой, жизнь текла мирно и счастливо, безо всяких потрясений. А потом все переменилось. Сначала началась вражда между арманьяками и бургундцами…

– Она продолжается и по сей день, – вставила Агнесса.

– Однако настоящие наши враги – англичане. Это они растерзали на части страну. Они считают, что одержали над нами верх, что мы побеждены, а в результате я вынуждена перекраивать старые одежонки госпожи Иоланды для нового младенца!

– Это еще не самое страшное, что может случиться, – заметила Агнесса.

Она вновь склонилась к рукоделию. Но Теофания уже пустилась в воспоминания. Она вынянчила пятерых детей короля и королевы Анжуйских, а теперь воспитывала потомство их второго сына – господина Рене.

– Рене всегда ходил у меня в любимчиках, – задумчиво заговорила она. – Был таким красивым мальчиком, стал таким красивым мужчиной. Слагал стихи, сочинял песни для трубадуров. Этим он интересовался куда больше, чем военными упражнениями да лошадьми. Его мать, королева Иоланда, частенько корила сына за это. А отец мальчика почти не бывал в замке. «Рене нравится читать книги куда больше, чем проливать кровь в сражении, – ворчала королева. – Все это чудесно, но книги не помогут сохранить свои земли, если на них нацелится чей-то алчный взгляд». – «О, не переживайте, госпожа, – утешала я ее. – Когда придет время, наш Рене поведет себя надлежащим образом».

– Это самое главное в нашей жизни: знать, как повести себя надлежащим образом, когда придет время.

Теофания внимательно посмотрела на девушку. Старая няня считала себя ответственной за судьбу этого юного создания. Агнессу прислали ко двору родители, как это обычно и бывало с девицами благородного происхождения. Девушка всем сразу понравилась. Она была спокойной, покладистой и всегда старалась услужить. Детей она обожала. Теофания радовалась такой помощнице – ведь дети были совсем еще маленькие. Жану еще не исполнилось четырех, за ним следовал трехлетний Луи и полуторагодовалая Иоланда. У Иоланды был брат-близнец – Николя, но он, увы, умер через несколько недель после рождения. Чудесный выводок, говорила себе Теофания, да и госпожа еще молода. Господин постоянно в отлучке, все занимается своими важными мужскими делами, как и подобает благородному сеньору, но все же им с госпожой удается каким-то образом постоянно увеличивать свое семейство. Иногда Теофании казалось, что Господь предусмотрительно даровал особую плодовитость таким дамам, как ее нынешняя хозяйка, дабы частое отсутствие мужа не мешало появлению новых обитателей детской.

Госпожа Изабелла еще молода, а на подходе – уже четвертый ребенок. Он мог бы быть пятым, если бы не смерть бедного маленького Николя.

Теофания с гордостью оглядела комнату. Этот замок был самым красивым в Лотарингии, он являлся частью приданого госпожи Изабеллы. По мнению Теофании, Рене женился весьма удачно. Мадам Изабелла – решительная молодая женщина с сильной волей. Да и вообще, женщины этого рода обладали куда большим запасом мужественности, чем мужчины. Теофания часто думала, что мужчинам Анжуйского дома следовало бы сидеть у очага, а на войну лучше отправлялись бы женщины. Рене наверняка предпочел бы заниматься детьми; он бы читал им стихи, учил музыке, как самый терпеливый на свете учитель. А что до госпожи Изабеллы, то ее совсем нетрудно представить на коне во главе войска.

– Это Ты так шутишь, Господи? – допытывалась у Всевышнего Теофания.

Ее вера была совсем простой, и часто она беседовала с Богом, словно он был обычным человеком – что-то вроде короля (конечно, стоящего над королем Франции), но без человеческих слабостей и недостатков. А поскольку она всю жизнь прослужила нянькой, то и с Богом разговаривала так же, как со своими подопечными.

Конечно же, служить при дворе Рене Анжуйского было огромной честью. И Теофания восхищалась мадам Изабеллой так же, как она восхищалась матерью Рене мадам Иоландой. Госпожа Иоланда была дочерью короля Арагонского, а ее дочь Мария, сестра Рене, вышла замуж за французского дофина.

– Представь себе, – обратилась Теофания к Агнессе, – дофин ужасно беден. Иногда я жалею несчастную Мари. Она хорошая девочка и заслужила лучшую долю. Бедняжка… Мы всегда считали, что она станет королевой, а она… замужем за дофином. Он, и только он должен быть монархом, а вместо него королем Франции провозгласили этого английского малютку. Жаль, что дела приняли такой оборот.

Агнесса склонила голову над шитьем. Она задумалась о Марии. Каково той сейчас: ведь это ее сумасшедший отец стакнулся с англичанами и выдал свою дочь Екатерину за короля Англии. Дофин противился этому браку, но весьма нерешительно. Впрочем, принц всегда был марионеткой в руках тех, кто его окружал.

Какой же будет исход? Перспективы выглядели весьма мрачно – под стать хмурому мартовскому дню, обдувавшему злыми ветрами долину Понт-а-Муссон и стены замка Кер.

Напряжение владело Францией. Орлеан, ключ к Лотарингии, с октября находился в осаде. Если город падет, у Франции почти не останется надежды скинуть английское ярмо со своей шеи. А что может спасти Орлеан? Только чудо.

– Но Ты же можешь сделать это, Господи, – уговаривала Теофания. – Ведь все в Твоей власти. Я знаю, Ты можешь двигать горы. А если так, почему бы Тебе не отодвинуть англичан от Орлеана?