Лаура Грант - Изумрудное пламя

Лаура Грант

Изумрудное пламя

Все пути ведут к свиданью,

Это знает стар и млад.

1

Значит, это правда. Ричард Кингслир возвратился из Святой земли и, судя по взгляду, которым он окинул ее, выпрямляясь после поклона королю, наказание не смирило его горячий нрав.

Король Эдуард сам возвратился только летом. Ничего не замечая, он предавался воспоминаниям.

– Приветствую тебя на родной земле, лорд Кингслир! Я помню, как тебя звали мусульмане! Дьявол Акры! Стоило тебе взяться за меч, и они все начинали дрожать от страха. О твоей храбрости, лорд Ричард, ходит немало легенд.

Джоанна сначала побледнела, потом залилась жарким румянцем, ей было душно в переполненной зале. Убежать бы, но как это сделать, не привлекая к себе внимания? Здесь почти все знают, что он натворил в прошлом, и ей не стоит труда представить, что будут говорить за ее спиной. Нет, такого удовольствия она им не доставит.

Она-то думала, что никто не заметил, как он посмотрел на нее, отчего она рассердилась и – неужели? – немножко испугалась. Так нет, леди Габриэла, другая фрейлина принцессы потянула ее за рукав и не замедлила лукаво шепнуть:

– Похоже, неверные не остудили его пыл, а?

– Ну и нахальства у него! – так же шепотом ответила ей Джоанна. – Вернуться как ни в чем не бывало ко двору!

Леди Габриэла, приехавшая из Кастилии с королевой Элеонорой, лишь пожала плечами.

– Четыре года – долгий срок, querida. Он воевал с врагами Господа и уж, верно, искупил свои грехи.

– Да он бы никуда не поехал, если бы ему не приказал старый король, – прошипела Джоанна. – Что бы ни говорил его милость, я никогда не прощу ему мою сестру. Никогда!

– Пусть так, дорогая, но вам все-таки придется хотя бы во имя Пресвятой Девы смириться с его присутствием. Как бы то ни было, король любит его, ведь они рядом сражались за Святую землю.

– Как жалко, что стрела, ранившая его в Акре, та, от которой он спас короля, не была отравлена!

Черноглазая фрейлина со страхом отшатнулась от Джоанны.

– Дорогая, вам надо побольше молиться, чтобы Господь не оставил вас своей милостью. Такая горечь ни к чему хорошему не приведет. Боже, как прелестно у вас разгорелись глазки и щечки! – пожилая фрейлина задумалась о чем-то и, словно ее вдруг озарило, сказала: – Послушайте, querida, если бы не эта ваша враждебность, из вас бы вышла красивая пара.

– Чепуха, леди Габриэла, – с неожиданной резкостью оборвала ее Джоанна. – Вы слишком наслушались песен трубадуров. Скорей я уйду в монастырь, чем позволю этому дьяволу приблизиться ко мне... Да и ему этого не надо. Зачем, когда есть столько других дам, губить двух из одной семьи?

Она решительно отвернулась от леди Габриэлы, словно ей немедленно потребовалось стряхнуть что-то с малиновой юбки, и едва ли не в ту же минуту поймала себя на том, что внимательно разглядывает заинтересовавшего ее рыцаря на другой стороне заполненной множеством придворных залы.

«Дьявол Акры». Лучше не придумаешь. В этой зале среди светловолосых и белокожих мужчин и женщин Ричард Кингслир мог бы легко сойти за сарацина со своей гривой черных волос и карими глазами, которые с того места, где стояла Джоанна, тоже казались совсем черными. Сирийское солнце не пощадило его, и бронзовое худое лицо с ястребиным носом ничем не отличалось от лиц родных детей знойной пустыни. Говорили, он еще долго оставался в Сирии после того, как король Эдуард и королева Элеонора отбыли на родину. Интересно, почему? Что удерживало его там, когда все христианское воинство отправилось восвояси?

Его черные волосы блестели в лучах проникавшего в залу солнца, и Джоанна, не желая того, залюбовалась широкими сильными плечами, с которых до колен, по последней моде, ниспадала синяя туника, прихваченная на узкой талии поясом. Спустив глаза ниже, она увидела длинные стройные ноги в красных рейтузах.

Теперь, когда король Эдуард заговорил с кем-то другим, Ричард оказался как бы сам по себе, словно собравшиеся в зале, признавая свою малость, боялись подойти к нему поближе.

Он как будто прочитал ее мысли и впился в нее взглядом, как сокол, нашедший добычу. Улыбка играла у него на губах. «Ничего у вас не выйдет, – подумала Джоанна. – Я вам не кролик».

Сама не замечая того, она вздернула подбородок, словно отвечая на его вызов.

– Леди Джоанна, леди Джоанна, – услышала она настойчивый голосок принцессы Элеоноры, – принесите мне, пожалуйста, из моей комнаты футлярчик для ароматического шарика. Я хочу его показать его милости.

Джоанна, с трудом приходя в себя, внимательно поглядела на девочку. Вопреки самой себе она чувствовала себя кроликом, которому чудом удалось ускользнуть от когтей сокола.

– Прямо сейчас, принцесса Элеонора? – переспросила она, стараясь не выказать своего недовольства. – Только что приехал архиепископ, – она кивнула в сторону обменивавшихся приветствиями архиепископа и короля. – Не думаю...

– Я хочу сейчас! – топнула ножкой принцесса.

Жизнерадостная и вежливая девочка научилась капризничать с тех пор, как ее родители вернулись из Святой земли. Однако королеве Элеоноре наверняка не понравится, если ее дочь при всех устроит скандал.

Ничего не поделаешь. Придется Джоанне покинуть спасительное многолюдие. Пробормотав что-то, Джоанна невольно поглядела на высокого мужчину. Кажется, его увлекла беседа архиепископа и короля Эдуарда.

Стараясь проскользнуть как можно незаметнее, Джоанна вышла из залы и направилась в комнату принцессы. Оглянувшись пару раз, она никого не увидела и устыдилась собственной глупости. Он не посмеет!

Дай Бог, чтобы маленькая Элеонора набралась терпения, пока она идет через двор, добирается до детской и разыскивает футляр.

Надо будет обратить внимание на ее манеры и как-то уменьшить влияние на нее отца. Король Эдуард напрасно старается за несколько месяцев возместить свое многолетнее отсутствие. Ребенку совсем вскружили голову.

К счастью, футляр лежал на самом виду, на бархатном покрывале. Подхватив красную нитку, за которую надо было его привязывать к кушаку, Джоанна побежала по плохо освещенному коридору к винтовой лестнице.

И налетела на широкую крепкую грудь, одетую в синюю...

В изумлении Джоанна отскочила назад и упала бы, не подхвати ее сильные руки Ричарда Кингслира.

– Вы! – забыв обо всем на свете, воскликнула Джоанна. Ей опять показалось, что она всего лишь маленький кролик, попавшийся в безжалостные когти сокола. 3а несколько секунд, проведенных в его объятиях, она обратила внимание на черточки вокруг его глаз, прорисованные солнцем и ветром, и улыбку, приподнявшую уголки губ, пока она изо всех сил старалась вновь обрести чувство собственного достоинства. – Я... Прошу прощения, милорд. Я сама виновата.