Стефани Лоуренс - Нелегкая победа Страница 10

Когда двуколка остановилась у входа, к ней подбежал помощник конюха, чтобы увести лошадей. Гэрри и Джеральд поднялись по ступеням. Дубовая парадная дверь, как это часто случалось, была раскрыта настежь. Братья вошли в дом. Гэрри швырнул перчатки на столик с украшениями из золоченой бронзы.

— Похоже, нам придется отправиться на поиски. Мое дело с миссис Бэббакум займет, думаю, не более получаса. Если ты сможешь занять на это время мисс Бэббакум, я буду тебе благодарен.

— И позволишь править твоими лошадьми до города?

— Возможно, но на твоем месте я не стал бы на это слишком рассчитывать.

Джеральд усмехнулся.

— Так откуда мы начнем?

— Ты берешь на себя сад, я — дом. Если понадобится помощь, позову.

Лениво махнув рукой, Гэрри отправился по коридору. Джеральд, насвистывая, повернулся и вышел через парадную дверь.

В небольшой столовой, примыкающей к кухне, никого не было, как и в маленькой гостиной. Затем он услышал знакомое мурлыканье, прерываемое лязгом садовых ножниц в конце дома. В небольшом зимнем саду он нашел тетушку Эм, расставляющую цветы в огромной вазе.

Гэрри вошел, напустив на себя безразличный вид.

— Доброе утро, тетя.

Эм повернула голову и ошеломленно уставилась на него.

— Черт побери, что ты делаешь здесь?

— А где я должен быть?

— В городе. Я была уверена, что ты в городе.

После секундного колебания Гэрри решил прояснить ситуацию.

— Почему?

— Потому что Люсинда… миссис Бэббакум, поехала в город полчаса назад. Никогда не была там раньше, хотела сориентироваться.

Гэрри похолодел.

— Вы отпустили ее одну?

Отвернувшись к своим цветам, Эм взмахнула ножницами.

— Конечно, нет. С ней поехал ее грум.

— Грум? — Голос Гэрри прозвучал тихо, вкрадчиво, но его тона было достаточно, чтобы у любого, даже самого нечувствительного, человека по спине пробежали мурашки. — Тот взъерошенный парень, который приехал с ней?

Он следил, как предательский румянец окрашивает высокие скулы тетушкиного лица.

Смущенная, расстроенная, Эм пожала плечами.

— Она независимая женщина… ее не очень-то переспоришь. — Эм прекрасно понимала, что не должна была отпускать Люсинду в Ньюмаркет на этой неделе без более весомого сопровождения, но в ее тактике крылась определенная цель. Повернувшись, она оглядела племянника. — Ты бы мог попытаться догнать ее.

Гэрри не сразу поверил своим ушам. Неужели Эм могла так поступить? Прищурившись, он вгляделся в ее ласковое лицо. Предатель в собственном лагере — только этого ему не хватало! Его губы вытянулись в тонкую линию. Коротко кивнув, он сказал:

— Будьте спокойны, я попытаюсь.

Резко повернувшись на каблуках, он широким шагом вышел из комнаты и через несколько секунд уже был в конюшне. Помощник конюха испуганно посмотрел на него, но Гэрри был только рад, что лошади еще не выпряжены.

Он схватил вожжи и вскочил на козлы. Щелкнул хлыст, и лошади сорвались с места. По дороге в город Гэрри установил, пожалуй, свой новый рекорд.

Вынужденный придерживать лошадей в тесноте экипажей на Хай-стрит, он внезапно вспомнил о Джеральде. И выругался, сожалея о потере помощника в поисках. Сохраняя внешнюю невозмутимость, он принялся тщательно осматривать запруженные людьми тротуары. Благо лошади теперь двигались очень медленно. Люсинды нигде не было видно.

Зато он обнаружил немалое количество истинных ценителей скачек — друзей и знакомых, — которые, как и он, были слишком опытны, чтобы терять сегодня время на ипподроме. Без малейшего сомнения, любой из них весьма охотно провел бы несколько часов с восхитительной темноволосой вдовой и не счел бы этот день потерянным.

Добравшись до конца улицы, Гэрри снова выругался. Словно не замечая другие экипажи, он круто повернул двуколку, чудом не задев блестящий, явно только недавно купленный фаэтон, у медлительного кучера которого едва не сделался апоплексический удар.

Не обращая внимания на возникшую суматоху, Гэрри быстро проехал к «Крепостной башне» и передал своих серых лошадей в заботливые руки главного конюха. Тот подтвердил, что кабриолет Эм стоит в гостиничной конюшне. Гэрри украдкой осмотрел гостиную и с облегчением вздохнул: Люсинды там не было. «Крепостная башня» являлась любимым местом отдыха ему подобных. Выйдя на улицу, он остановился, чтобы оглядеться и оценить обстановку. И обдумать, что значит «сориентироваться».

Библиотеки в городе не имелось, и он отправился в церковь, расположенную чуть дальше по улице. Но ни одной молодой женщины не было видно ни в святых стенах, ни на дорожках среди могил. О городских садах просто смешно было говорить, никто не приезжал в Ньюмаркет восхищаться цветочными бордюрами. В «Чайных комнатах миссис Добсон», как и всегда, оживленно толпились посетительницы, но элегантная темноволосая вдова не украшала собой ни один из столиков.

Вернувшись на тротуар, Гэрри остановился и посмотрел на другую сторону улицы. Где же Люсинда, черт побери?

Краем глаза он увидел знакомое голубое платье и повернул голову. Как раз вовремя, чтобы заметить темноволосую женщину, входившую в двери «Зеленого гуся» в сопровождении взъерошенного парня.

Войдя в гостиницу, Люсинда была вынуждена сразу остановиться. В помещении царил сумрак. В нос ударил затхлый запах. Когда ее глаза наконец приспособились к темноте, она обнаружила, что стоит в вестибюле. Слева находился вход в бар, две двери справа, очевидно, вели в гостиные, впереди виднелся прилавок, вероятно представлявший собой продолжение стойки бара. На прилавке лежал потускневший, исцарапанный колокольчик.

Преодолев брезгливость, Люсинда прошла вперед и минут двадцать перед тем, как зайти в гостиницу, осматривала здание снаружи, отметив и грязную, облупившуюся во многих местах побелку, и беспорядок во дворе, и потрепанный вид двух постояльцев. Протянув руку в перчатке, Люсинда взяла колокольчик и повелительно позвонила. Вернее, собиралась позвонить. Ибо колокольчик лишь глухо лязгнул. Перевернув его, Люсинда обнаружила, что язык сломан. Раздраженно скривившись, она поставила колокольчик обратно и уже решила попросить оставшегося у двери Сима громко крикнуть и позвать хозяина, когда чья-то большая тень закрыла и то небольшое количество света, что проникало снаружи. Лишенные какого-либо выражения глаза вошедшего в комнату дородного смуглого и очень высокого мужчины с грубыми чертами лица утопали в складках жира.

— Что угодно?

Люсинда моргнула.

— Вы мистер Блаунт?

— Да.

Еще немного, и ей сделается дурно.

— Вы управляющий гостиницей?

— Нет.

Поскольку поток информации на этом иссяк, Люсинда продолжала, не теряя надежды докопаться до истины: