Жюльетта Бенцони - Короли и королевы. Трагедии любви Страница 10

Впрочем, она была весела, жизнерадостна и обладала редким даром смешить людей. Она пользовалась успехом, и вскоре некоторые знатные представители богатого мира числились ее любовниками.

Все ее несчастья и беды пошли от того дня, когда она встретила Гикебола. Эта встреча поразила их обоих подобно молнии. Он был из Тира, у него были черные глаза, смуглая кожа и нежный голос. К тому же его недавно назначили наместником африканского Пятиградия[3] и утром следующего дня он возвращался в свою столицу Кирену. Его корабль уже был готов к отплытию и стоял в византийской гавани.

После страстной ночи Феодора последовала за Гикеболом в Кирену, полагая, что она, наконец, обрела любовь на всю жизнь. Но она была чересчур непостоянна, слишком зависима от мужского обожания, чтобы долго довольствоваться одним мужчиной.

Вскоре ей Гикебол наскучил, а заодно и пыльная провинциальная Кирена, находившаяся на краю пустыни. Она жаждала развлечений и нашла их… Через некоторое время Гикебол уже из сомневался в ее постоянной неверности. В гневе он прогнал ее, и она вынуждена была покинуть город, не взяв с собой ничего, кроме одежды, которая покрывала ее тело.

Когда Феодора, уходя, оглянулась на стены Кирены, она сперва почувствовала себя свободной. Наконец-то она могла делать все, что захочется. А она хотела попасть в Александрию!

Как часто ей приходилось слышать хвалы, воздаваемые этому городу мореходов и путешествующих с караванами. Она знала, что там рай для куртизанок. Их было много, и они почитались так, как нигде в мире. Феодора не сомневалась, что и она там найдет свое счастье, А поскольку Александрия была портовым городом, то, по ее соображениям, попасть туда будет не трудно. Она не подозревала, сколь огромное расстояние разделяет Кирену и знаменитый египетский порт.

День за днем шла она, обжигаемая беспощадным африканским солнцем, прося подаяние, и иногда, когда ее подбирала какая-нибудь рыбачья лодка или караван, она расплачивалась одним – тем, чем владела. По пути, который все никак не кончался, Феодора перенесла такие мучения, которые она никогда не должна была забыть. Но страдания этого ужасного пути были несравнимы с тем, что ей пришлось пережить в Александрии. Там, где она ожидала обрести рай, она окунулась в преисподнюю.

Конечно же, Александрия была раем куртизанок. Нигде не было столь прекрасных и столь богатых жриц любви, как здесь. Если бы Феодора приехала сюда как знатная госпожа; на красивом корабле, быть может, она бы имела успех. Но ужасное путешествие превратило ее в тощее, полуголодное, обожженное солнцем существо, дошедшее до последней степени истощения. Кто из холеных александрийцев узнал бы в этом убогом человеческом создании миловидную девушку? А мужчины этого города были слишком высокомерны и надменны, чтобы заботиться о бедствующих. Феодора влачила самое жалкое существование, настолько плачевное, что едва не умирала от голода. Кроме того, она оказалась беременна и чуть не скончалась родами. Дитя, которое она произвела на свет в углу большого портового дома, где она находила пристанище, было украдено в тот же самый день. Лишь один человек выказал сострадание и милосердие к ней: тот моряк, которому она бросилась в ноги и молила взять ее с собой в Антиохию. Он согласился за хорошо известную плату.

Море волновалось не так сильно, как предсказывал сириец. Легкий шторм поутру кончился, и Феодора его даже не заметила. После обильной пищи, которую он принес ей, она немедленно уснула и никакие гром и молнии не могли вырвать ее из объятий глубокого сна. Дальнейшее путешествие обернулось для нее хорошо, ей не нужно было ничего делать, кроме как отдыхать, и она основательно воспользовалась представившейся возможностью. Когда на горизонте показались сирийские берега, она чувствовала себя так хорошо, как не чувствовала уже давно. Новые силы переполняли ее, в истерзанное тело вновь вернулась юность.

Против своей воли сириец почувствовал своего рода привязанность к своей обессилевшей попутчице, и когда Феодора подошла к сходням, которые вели на пристань Антиохии, он окликнул ее:

– За что ты намереваешься приняться в этом городе? Думаешь, здесь лучше, чем в Александрии? Для бедной девушки, каковой ты являешься, жизнь везде будет тяжела, поверь мне.

Она взглянула на него и впервые за долгое время слегка усмехнулась. Этот человек был грубияном и нахалом, но к ней он был добр. Благодаря ему она достигла цели, которую одним безотрадным утром подслушала из разговора двух богатых господ. Благодаря ему, она была все время сыта, при том, что он не докучал ей своей похотью.

– Я знаю это, но в Египте я услышала, что в Антиохии есть знаменитая танцовщица по имени Македония…

– По всему побережью Средиземного моря люди говорят о Македонии. Она самая прекрасная девушка в мире, а значит, и великолепная танцовщица. Но у такого убогого создания, как ты, вряд ли найдется что-то общее с ней.

– В Византии она была моей подругой, – скромно сказала Феодора, – и я знаю, что у нее доброе сердце. Она поможет мне.

Сириец с сомнением покачал головой. Он не очень-то верил в дружбу между женщинами, да и вообще мало верил в дружбу. Мир – это беспощадные джунгли, он был убежден в этом.

– Хорошо бы, боги услышали твои слова, малышка. Но если твоя Македония не так хорошо помнит вашу дружбу, как ты полагаешь, ты всегда можешь прийти сюда. Я простою здесь восемь дней. Я бы с удовольствием побыл с тобой подольше, и если ты ничего не имеешь против, сошелся бы поближе.

Феодора поняла по его лицу, что он этим хочет сказать, но не разозлилась на него. В конце концов для мужчины это естественно. Она вновь рассмеялась:

– Благодарю тебя, я поразмыслю об этом.

Затем она легко перешагнула через доски и смешалась с толпой. Когда она исчезла из виду, сириец издал глубокий вздох. Странная девушка эта Феодора. В ней есть что-то такое привлекательное, что заставляет смутиться. Хоть никогда за всю свою моряцкую жизнь он и не встречал более жалкого создания, мгновениями он чувствовал неопределенное, необъяснимое желание поклониться ей. Обычно это зависело от того, как она на него смотрела. Воистину, необыкновенная девушка!

Вилла Македонии, чье местонахождение мог объяснить Феодоре первый встречный, располагалась в самой лучшей части города Антиохии. Это было большое строение из мрамора посреди зеленого, цветущего сада с террасами, за которым круто обрывался берег Оронта. Сердце Феодоры забилось чаще, когда перед ней открылось все это великолепие и роскошь. Как хорошо, должно быть, жить посреди такого блеска!.