Наталья Павлищева - Помпеи. Любовь восстанет из пепла Страница 10

— О чем задумалась? Я могу разрешить твои сомнения?

— О рассветном солнце. Отец говорил, что первые рассветные лучи лечат лучше любых докторов. Если каждый день встречать рассвет, будешь здоров.

Гай рассмеялся:

— А что же тогда делать врачам? Они будут не нужны.

— Врачи — единственные, кого не казнят за то, что они сводят людей в могилу.

— Ты так сердита на врачей? — Гай смотрел на девушку с откровенным изумлением.

— Нет, я их услугами не пользуюсь. Предпочитаю рассветное солнце. — Она подставила лицо первым солнечным лучам и вдруг резко выпрямилась. — Гай!

— Что тебя испугало?

— Почему здесь тихо? Где птицы?

Гай прислушался: пения птиц, обычно радостно приветствующих восход, действительно не было слышно.

— Ты права, как-то не по себе…

— Я еще весной заметила одну странность — в лесу на склонах Везувия в этом году не было гнезд и птенцов.

— Правда? Я не обратил внимания.

— Да, это так! А теперь словно совсем нет птиц. Что это?!

Услышав последние слова, к ним обернулся акварий:

— О чем вопрос?

— Лес будто вымер. Птиц не слышно совсем, а ведь рассвет.

Стало жутковато, Руф поморщился:

— Ну вот, хотели хорошо провести время, а получилось наоборот.

Лес действительно стоял тихий, словно затаился перед чем-то нехорошим.

— Будет землетрясение, — вздохнул акварий. — Все неприятности обычно перед ним. Сильное землетрясение, как семнадцать лет назад. Юста и Гай не помнят, а вот мы с Гавием так очень хорошо.

Гай кивнул, в то время он жил в Риме, а Юста рассмеялась:

— Мне кажется, что я помню.

— Ты?

— Я родилась на вилле у Сарно ближе к Стабиям в день землетрясения. Мама сильно испугалась и родила меня раньше срока. Так что меня не испугать.

Они старались разговаривать, чтобы не звенела лесная тишина, чтобы не замечать отсутствия птичьих голосов. Шутили, Юста тоже шутила много и остроумно. Если бы Гай уже не был влюблен по уши, то непременно влюбился бы сейчас.

Акварий тихонько прошептал ему:

— Гай, у тебя прекрасная невеста. Не упусти.

Гай нахмурился, не будешь же объяснять чужому человеку, что Юста вовсе не его невеста.

Понимая, что девушке тяжело целый день провести в седле, они постарались вернуться пораньше, акварий с двумя догнавшими их рабами отправился проверять акведук дальше, а Гавий и Гай проводили Юсту домой.

Когда девушка, тепло попрощавшись и поблагодарив их за приятную поездку, отправилась к себе, Гавий строго поинтересовался:

— Ну?!

— Что «ну»?

— Ты сказал?

— Нет, некогда было. Сначала обсуждали отсутствие птичьих голосов, а потом беседовали все вместе.

— Гай, ты должен сказать. Она так на тебя смотрит!..

— Я знаю и скажу. Только дождусь Порция.

— Ох, беда…

— Не беда, а глупость! — рассерженно фыркнул Гай. — Мне пора, и без того вторую тренировку пропускаю.

Он весь день был рассеян, гладиаторы даже переглядывались между собой, пытаясь понять, что происходит с их наставником.

Юста тоже весь день ходила как во сне, на расспросы Флавии отвечала односложно:

— Все хорошо.

Флавия уже все узнала у мужа, а потому страшно переживала за подругу. Она, как и Юста, никогда не видела Порция Постумия, но, судя по рассказам Кальва, тот вовсе не был достоин такой девушки. И дело не в том, что Юста красива, просто она умная, с ней интересно, девушка много знает, но никогда не задается. Даже не чувствуется, что это самая богатая невеста на побережье, если не во всем Риме.

Флавия в глубине души уже ненавидела Порция, потому что ей очень нравился Гай.

Правда, она, как и Юста, не подозревала, кто же такой Гай в действительности.

Римлянин в Помпеях

Порций Постумий действительно приехал на следующий день. Он остановился в загородном доме, принадлежащем тетке, и сразу же отправился к друзьям, напомнить о себе. Вернее, сначала, едва сойдя с лошади, написал две записки, одну давнему другу Флавию, обещая прийти вечером, если тот не против, вторую — Гаю с просьбой встретиться завтра.

Оба ответили немедленно, Флавий звал на ужин в обществе «известных ему личностей», а Гай приглашал посмотреть гладиаторов Калена и выразил желание посмотреть на Лидона, гладиатора из Рима, привезенного Порцием.

Потому, едва вымывшись с дороги («фу, как вода воняет серой!»), Порций приказал нести себя в дом Флавия Эллия Архия, своего давнего друга, с которым было распито немыслимое количество амфор прекрасных и не очень вин. Он понимал, что там будут Аллий и Кальв, куда же без них?

Так и есть, в вестибуле ему навстречу раскинул руки Флавий, который за последние годы стал еще толще, хотя три года назад казалось, что это невозможно.

— Мой дом скромен, как видишь, — развел руками Флавий, — но я рад приветствовать старого друга, который, даже став очень богатым и влиятельным, не забыл меня.

— Тебя, этакую тушу, забудешь! — рассмеялся Порций. — Ты стал еще толще за прошедшие три года, или мне кажется?

— А! — махнул рукой Флавий. — Я просто перестал думать о своей толщине, хотя приходится тратить больше ткани на одежду.

— А также на то, что появляется на столе в триклинии во время застолий, — добавил, появляясь из-за спины толстяка, Аллий.

— Аллий, и ты здесь?! Как я рад видеть старых друзей!

Глаза Порция блестели, он радовался искренне, приятели зря беспокоились.

— И мне рад?

— Тебе?! — Порций обнял Кальва. — Тебе нет! Если ты рядом, все хорошенькие женщины глазеют только на тебя, а нам ничего не остается. Думаешь, я забыл, как Ниопа бросила меня, стоило тебе появиться? Гоните его в шею!

Друзья смеялись, такая перепалка бывала всегда, когда они встречались раньше. Кальв и впрямь обладал какой-то необыкновенной притягательностью для женщин, даже рабыни не могли пройти мимо, не покосившись. Ладно бы был красавцем, но ведь рыж, невысок ростом, горбонос и довольно щупл. Но женщины, в отличие от мужчин, видели в нем что-то такое, что заставляло их буквально липнуть к этому внешне незавидному мужчине.

Друзья завидовали ему по-доброму, хотя насмехались всегда. Кальв отвечал им тем же, а на расспросы объяснял, что женщины просто чувствуют, кто их больше ценит.

Развеселая компания воссоединилась после трех лет, и было ясно, что Помпеям предстоят веселые деньки.

Но Порций поднял руки, словно защищаясь от подобных предложений:

— Э, нет! Я приехал за невестой, потому должен вести себя очень прилично, чтобы понравиться ее строгой бабушке. Иначе отец лишит меня наследства, как…