Ронда Томпсон - Голубые фиалки Страница 10

— Такая уж у меня была прихоть — ограбить банк. А теперь развяжи меня, и я приготовлю ужин. Если выехать до рассвета, то к обеду мы будем в Бунвилле.

Желудок Грегори отозвался на упоминание об ужине голодным урчанием.

— Поклянись честью, что не убежишь!

— Клянусь! — с готовностью ответила Виолетта. Он не знает, что ее честь давно украдена, а потому она может лгать с чистой совестью. А пока она отправилась готовить ужин и разрабатывать новый план.

Покончив с едой, они завернулись в одеяла, расстеленные на приличном расстоянии друг от друга. Виолетта лежала без сна, и ей опять было страшно. Да, днем Грегори был в ярости и угрожал убить насильников. Но, насколько Виолетта знала мужчин, он мог преспокойно занять их место и добиться своего. Она ему не доверяет. Она никому не доверяет — только дяде Майлзу. Он обращался с ней как с родной дочерью — был добрым, щедрым и ничего не требовал взамен. Без него она так и осталась бы в том салуне — мыть полы, готовить и всегда бояться, что в любой момент ее позовут наверх и там ей придется выполнять совсем другие обязанности.

Лайла спасла ее, и три года Виолетта жила в доме Майлза. Носила красивую одежду и училась вести себя как леди. Но внутри она осталась Виолеттой Далтон, и ее прошлое изменить никто не сможет. А потому за него надо отомстить — тем негодяям, что искалечили ей жизнь.

Она прислушивалась к ровному дыханию Грегори. Он спит. Виолетта попыталась расслабиться, но пережитый страх не обещал спокойного сна. Она сопротивлялась усталости изо всех сил, но постепенно сон сморил ее. И тогда прошлое вернулось. Дьявол опять терзал ее, и от него пахло виски и мерзостью. Она забилась и закричала.

Сильные руки схватили ее за плечи, и она сжалась, ожидая ударов, но руки оказались неожиданно нежными. Грегори отвел волосы, упавшие на залитое слезами лицо, обнял ее, шепча успокаивающие слова. Кошмар отступил, но слезы позора и ненависти продолжали струиться из-под сомкнутых век.

Никто раньше не помогал ей прогнать чудовище. Да она и не позволила бы никому прикоснуться к себе, обнять ее и шептать на ухо, что все будет хорошо. Но сегодня, первый раз в жизни, она нашла утешение в объятиях другого человека — и этим человеком был Грегори Клайн.

Глава 4

На горизонте показался Бунвилл, и Грегори вздохнул с облегчением. До этой минуты Виолетта держала слово. Ему ужасно хотелось выпить, и он решил заглянуть в какой-нибудь салун, пока его спутница будет принимать ванну в гостинице.

Эта ночь смутила его. Он ожидал запоздалой реакции на пережитый страх — это было бы только естественно. Но когда эта реакция наступила, он был поражен уязвимостью Виолетты. Несколько часов она плакала, прижавшись к его плечу, и ее рыдания разрывали ему сердце — хоть люди и говорят, что сердца у него нет.

Когда наступил рассвет, она выглядела измученной и смущенной. Грегори всю ночь не спал, но утром счел своим долгом джентльмена самому приготовить завтрак. Кофе помог согреться и собраться с силами, и вот уже несколько часов они скачут по дороге, едва обменявшись за все время десятком слов.

— Думаю, мы не сможем уехать на поезде раньше завтрашнего утра, — проговорил Грегори, пытаясь завязать разговор. — Надеюсь, на настоящей кровати и под крышей тебе удастся спокойно выспаться.

Она покраснела от смущения.

— Да и тебе тоже нужен отдых. Прости меня за вчерашнее… ну, что я не давала тебе спать.

— Забудь об этих негодяях. Думай о том, что скоро ты будешь дома, в безопасности и ничего подобного больше никогда не случится.

Виолетта улыбнулась, но Грегори отметил, что это была невеселая улыбка.

— Ты так храбро бросился мне на помощь, — произнесла она с искренней благодарностью. — И потом… потом ты тоже был очень добр ко мне.

Грегори подумал, что мало кто из знакомых назвал бы его храбрым и уж точно никто не назвал бы добрым. И поторопился объяснить:

— Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Майлз взял с меня слово, что ни я и никто другой не посягнет на твою честь.

— Ах вот как… Ну что ж, спасибо, что внес ясность в мотивы своих поступков. Я и забыла, что человек, у которого нет сердца, не может совершить доброе дело. — Голос ее звучал сухо.

Решив, что ни к чему портить отношения, Грегори поспешил извиниться:

— Прости, если я был нетактичен и мои слова обидели тебя… Я не хотел.

— У меня проблемы со всепрощением, — холодно ответила Виолетта.

«Почему у меня все так нескладно получается», — огорчился Грегори. Люди всегда находили его очаровательным, а тут он не может удержаться даже на уровне простого дружелюбия… Надо заставить ее улыбнуться, а то бедняжка опять выглядит как раненый ангел.

— Знаешь, я тоже никогда не умел прощать, — с напускной легкостью заявил он. — Видишь, у нас все же есть что-то общее.

Она наконец улыбнулась, и Грегори это обрадовало. «Похоже, ей нечасто приходилось веселиться», — подумал он. У нее очень красивые глаза — большие и голубые, но слишком печальные. И он пока не может понять почему. Может, она скучает по дому сильнее, чем хочет показать? Пожалуй, стоит завязать разговор о каких-нибудь общих знакомых — такие наверняка найдутся. Вдруг это сблизит их еще немножко?

— Ты знаешь Кэтрин Симз? — спросил он.

— К несчастью, да. — Она поджала губы.

— Пару лет назад она была законодательницей мод и манер в Сент-Луисе.

Виолетта передернула плечами.

— Она не умеет есть суп и хрустит костяшками пальцев, когда думает, что ее никто не видит.

Грегори расхохотался. Да, давненько у него не было возможности посплетничать о светских дамах, и к тому же так откровенно.

— Точно, я тоже заметил, что костяшки пальцев у нее слишком большие. Хотя, конечно, не догадывался, почему это.

— Она тебе нравится?

«Надо же, она не только посмотрела на меня, но и проявила интерес к моей персоне! « — чуть ли не с гордостью отметил Грегори.

— А ты будешь ревновать, если я скажу «да»?

— Нет, я просто хотела предупредить, что она набрала немало килограммов с тех пор, как ты видел ее в последний раз.

— Не удивлюсь, если это так. Она всегда задерживалась за столом, когда подавали десерт.

— Кэтрин сейчас на девятом месяце, — пояснила Виолетта. — В прошлом году она вышла замуж за Джастина Барнза.

— За Барнза? Фи, он всегда такой потный, даже зимой. Настоящий поросенок.

— Должно быть, он и спаривается, как поросенок, — брезгливо заметила она. — Они женаты меньше девяти месяцев, а она вот-вот родит.

Казалось бы, события последних дней должны были отучить Грегори удивляться, и все же он не ожидал услышать подобное.