Марина Маслова - Жизель до и после смерти Страница 10

— Лидия, я огорчился тем, что вы мне перестали писать свои мысли. Вы перестали мне доверять? Или я шокировал вас своими взглядами на тот предмет, который вас интересует?

— Нет, я доверяю вам. Но я не решаюсь говорить дальше, поскольку меня волнуют вопросы настолько деликатного свойства, что мое желание обсуждать их может шокировать вас. Я испугалась, что вы можете посчитать меня развратной женщиной, — Лидия внезапно залилась краской и жалобно посмотрела на него, — У меня нет ни одной знакомой женщины, которая могла бы мне помочь разобраться в этом. Но признайтесь, странно и необычно говорить об интимных чувствах с мужчиной, да еще мало знакомым.

— Лидия, вы опять меня огорчили. Я считал, что после нашей переписки мы стали лучше понимать друг друга. И я думаю, что с кем же еще поговорить, как с не очень близким человеком? Представьте, что вы исповедались близко знакомому мужчине, потом видитесь с ним почти каждый день и думаете все время, что он знает вашу тайну. Бр-р-р. Меня бы это нервировало!

Лидия засмеялась. Потом она на минуту задумалась, достала из сумочки письмо и протянула Андрею.

— Я хочу, чтобы вы прочитали это, когда я буду уже далеко. Это моя исповедь. После этого, если вы не отшатнетесь от меня с презрением, напишите мне — или же ничего не говорите, я не обижусь. Теперь же мне хотелось вас спросить об одной вещи, которую вы написали мне. Скажите, как можно испытать мужчину, который твердит вам о любви. Как узнать, истинно ли его чувство?

— Лидия, прежде всего, я хотел бы узнать, не праздное ли это любопытство. Что вам до человека, который уверяет вас в своей любви, если вы его не любите? Если это не будет браком по расчету, конечно. Если же вы уверены, что сами его любите…

— Нет, — торопливо вставила Лидия и покраснела вдруг от своей поспешности, — я никого не люблю еще, я даже смутно представляю, что это такое.

— Тогда вы позволите мне не отвечать сейчас, а написать вам? Я впервые в растерянности. Когда вас не будет рядом, я смогу привести мысли в порядок и изложить все связно и понятно. Рядом с вами я чувствую, что теряю способность логично мыслить. Вы удивлены? А между тем это так. С вами я становлюсь мальчишкой, восторженно глядящим на своего кумира.

— Но я не кумир! Я несчастная женщина, не знающая, как жить дальше. Мне пора вернуться на вокзал. Если вы решите не писать мне больше и наша дружба прервется, я хотела бы сказать, что вы были для меня единственным другом, и я бесконечно ценила вас, доверяла и была горда, что вы уделяли время писать мне.

— Лидия, это похоже на прощание навсегда.

— Возможно, так и есть. Вы сами решите это для себя, когда прочтете мое письмо. Вполне вероятно, что вы найдете меня недостойной внимания.

— Этого не будет никогда! В чем бы вы ни признались в своем письме, я достаточно знаю о ваших мыслях и чувствах, чтобы не разочароваться в вас, — и Андрей поднес ее руку к губам.

— Спасибо! — прошептала Лидия, чувствуя, что теплый комок стоит у нее в груди, и перевела разговор, — собираетесь ли вы приехать в Петербург?

— Не раньше следующей весны, — он так и не выпустил ее руку из своей и теперь накрыл ее другой рукой, слегка поглаживая, что совсем не смутило Лидию. Она даже не отдавала себе отчета, что с удовольствием принимает от Андрея те знаки внимания, которые от другого мужчины уже насторожили бы ее.

— Возможно, я опять приеду на гастроли после Рождества, и теперь уже прямо в Берлин.

— Я буду ждать вас!

Посадив Лидию в поезд, он отправился в контору фирмы, потом на строительство моста и только вечером в пансионе сел на диван и раскрыл ее письмо. Лидия в это время сидела в купе, задумчиво расчесывая свои пышные рыжеватые волосы, и мысли ее все время возвращались к письму. Она уже жалела, что откровенно рассказала о себе, представляла гримасу отвращения на его лице и слезы выступали на глазах. Она поняла, как он был дорог для нее и страх потерять его не давал покоя. Впервые мужчина стал занимать все ее мысли и это не пугало ее, потому что ей было нужно его внимание, его дружеское участие, понимание ее душевных страданий и радости. Она вспоминала его руку на своей и ей хотелось, чтобы он сейчас был бы рядом, держал ее за руку и развеял страх потерять его.

«Я искренне написала вам о своей жизни и о несчастии, что произошло со мной, и в котором я одна виновата. Но если вы представите молодую и неопытную девушку, которая ничего еще не знает о жизни и которая поставлена перед необходимостью выбора, но не осознающая всех последствий своего решения, вы, может быть, снисходительней отнесетесь ко мне. Опыт, приобретенный мною, не дал мне ничего, я не стала больше разбираться в своих чувствах, я ничего не узнала о любви, которая остается для меня загадкой, один только страх перед новыми разочарованиям отравляет мне жизнь. Я стала бояться всех мужчин, поняв, что они имеют власть надо мной. Это приводит меня в содрогание своей загадочностью. На сцене я не могу танцевать роль влюбленной героини, одна только техника танца приносит мне успех у публики. Ваши письма были мне большим утешением. Захотите ли вы продолжать нашу дружбу?»

Закончив читать, Андрей долго сидел, сжав кулаки, с потемневшим лицом и гнев закипал в нем, несмотря на усилия сдержать его. Наконец он вскочил и пошел бродить по городу. Выйдя к реке, он прошел быстрым шагом по набережной до самых предместий, так же быстро вернулся, пройдя несколько километров, и лишь после этого смог уснуть. На другой день на службе он был рассеян, а когда вернулся домой, сел за стол и задумался над чистым листком бумаги, не зная с чего начать и как обратиться к ней в письме.

«Лидия! В детстве однажды я отобрал у кота птичку, пойманную для развлечения, потому что был он сыт и хотел только позабавиться. Она сидела у меня на ладони и я слышал, как колотится ее сердечко. Когда я погладил тихонько ее по головке и крылышкам, она стала судорожно вырываться, испугавшись меня не меньше кота. Прочитав ваше письмо, я захотел посадить вас на колени и утешить, как испуганную маленькую девочку, но боюсь, что вы отшатнетесь от меня в страхе, который доставляет вам внимание мужчины. Я нахожусь еще под сильным впечатлением от вашей истории, поэтому не могу ясно мыслить. Я хочу только сказать, что испугавшись темной комнаты, маленькая девочка даже не предполагает, насколько она красива и уютна, когда в ней включен свет. Я напишу вам об этом, когда немного приду в себя и соберусь с мыслями. Сейчас же я тороплюсь отправить письмо, чтобы сократить муки неизвестности, которые, я чувствую, терзают вас по поводу моего отношения к этой истории. Так вот, если вы признаетесь, что вы убийца — во что я никогда не поверю — я и тогда не смогу перестать любить вас. Считайте себя моей маленькой сестрой. Вы успокоились? Я скоро вам напишу. До свидания, моя дорогая.»