Эммуска Орчи - Неуловимый Сапожок Страница 10

Да, похоже, что он и сам прекрасно знал о неожиданности своего появления на этом празднике окончания лета, поскольку, когда он пошел навстречу жене и Джульетте Марни и склонился в поклоне перед ними, кивнув в ответ на многочисленные приветствия друзей, на лице его сияла явно оправдывающаяся и смущенная улыбка. Маргарита даже засмеялась от счастья, когда он подошел к ней.

– О, сэр Перси! – воскликнула она. – Ради Бога, вы видели представление? Клянусь, это самая безумная, самая веселая толпа из всех, кого приходилось встречать последнее время! Нет, вздохи и дрожь моей маленькой Джульетты подарили мне один из счастливейших дней в жизни!

И она с признательностью сжала руку девушки.

– О, не смущайте меня так перед сэром Перси, – попросила Джульетта, бросая застенчивые взгляды на стоящего перед ней элегантного кавалера, тщетно пытаясь увидеть в беспечной и фатовской внешности этого вертопраха хотя бы какой-нибудь след отчаянного человека, смелого авантюриста, выхватившего ее и возлюбленного прямо из колесницы, везущей к смерти. – Я знаю, я должна теперь веселиться, – продолжала она, пытаясь улыбнуться. – Я должна теперь все забыть, кроме того, чему я обязана…

Ее начатая сентенция была прервана смехом сэра Перси.

– Боже, еще и думать о том, что надо помнить! – сказал он громко. – Вот мои друзья, например, уже битых полчаса требуют замороженного пунша. Я, видите ли, обещал им найти палатку, где подают эту благородную жидкость. А где-то через полчаса здесь должен появиться его королевское высочество! Уверяю вас, мадемуазель Джульетта, что сразу же после этого я буду предан страданиям проклятых, поскольку наследник британского трона всегда расположен испытывать жажду, когда я уже насытился, и это является для меня тысячекратно увеличенными танталовыми муками! Или же наоборот – он насыщен, когда мой разгоряченный аппетит страстно требует удовлетворения, – в обоих случаях моей персоне выпадают самые страшные страдания!

– Я вижу, что вы во всех случаях предпочитаете болтать вздор, сэр Перси! – весело парировала Маргарита.

– А за каким занятием ваша честь предпочли бы видеть меня в столь жаркий день?

– Пойти со мной и посмотреть палатки, – ответила она. – Я умираю от любопытства увидеть толстую женщину, и тощего мужчину, и ребенка с поросячьим лицом, и гигантов, и карликов! А вы, месье Деруледе, – добавила она, поворачиваясь к молодому французу, стоящему рядом, – пригласите мадемуазель Джульетту послушать игру на клавесине. Полагаю, что ее уже утомила моя компания.

Празднично одетая группа распалась. Джульетта и Поль Деруледе только и ждали случая, чтобы погулять, взявшись за руки, а сэр Эндрью Фоулкс всегда следовал за своей молодой женой.

Маргарита на мгновение перехватила взгляд мужа. Рядом никого не было.

– Перси!

– Да, д'рагая?

– Когда ты вернулся?

– Сегодня утром.

– Ты пересек Канал из Кале?

– Из Булони.

– Почему ты не сообщил мне раньше?

– Я не мог, д'рагая. Я прибыл в нашу городскую квартиру, переодетый субъектом жуткого вида… И не мог появиться перед тобой, пока не смыл всю эту французскую грязь с лица. А после этого мной сразу же завладел его королевское высочество. Он очень хотел знать новости о герцогине де Верней, которую я имел честь сопровождать из Франции. То небольшое время, которое я потратил, рассказывая ему все, что он хотел от меня услышать, украло у меня возможность застать тебя дома, и я решил, что увижу тебя здесь.

Маргарита ничего не ответила, однако ножка ее нетерпеливо постукивала о землю, а пальцы нервно теребили золотую бахрому шарфа. Выражение радости и счастья, казалось, неожиданно исчезло с ее лица, и меж бровей легла глубокая морщинка.

Она коротко вздохнула и бросила на мужа быстрый взгляд.

Он, добродушно и, быть может, несколько саркастически улыбаясь, посмотрел на нее сверху, отчего складка на ее лбу стала еще глубже.

– Перси! – решительно сказала она.

– Да, д'рагая?

– Для меня эти беспокойства ужасны. Ты был во Франции уже дважды в течение последнего месяца, ты с такой легкостью рискуешь своей жизнью, будто она мне совсем не принадлежит! Когда же ты оставишь эти безумные авантюры и предоставишь другим возможность воевать и спасать свои жизни, как им заблагорассудится?

Она говорила со всевозрастающей горячностью, хотя голос ее едва ли был громче шепота. Даже в своем страстном и неожиданном гневе она не забывала хранить секрет мужа. Он промолчал, внимательно рассматривая ее прекрасное лицо, на котором так ясно читалось теперь душераздирающее беспокойство.

Затем он отвернулся и посмотрел на одиноко стоящий балаган с только что укрепленным плакатом со словами «Придите и посмотрите на изображение настоящей гильотины!»

Перед балаганом стоял человек, одетый в рваные бриджи, во фригийском колпаке, украшенном трехцветной кокардой. Он с силой бил в барабан и торопливо выкрикивал:

– Войдите и посмотрите! Войдите и посмотрите! Единственное правдивое изображение настоящей гильотины! Сотни жертв в Париже ежедневно! Войдите и посмотрите! Воистину живейшее изображение того, что происходит в Париже ежечасно!

Маргарита бросила взгляд в ту сторону, куда смотрел сэр Перси, и тоже увидела балаган, и услышала монотонный и хриплый крик. Она слегка вздрогнула и вновь с мольбой посмотрела на мужа. На его спокойном и ленивом, как и всегда, лице появилось странное выражение грусти, отразившееся в уголках рта. И его гибкая рука, рука денди, привыкшая держать карты и кости, привыкшая легко играть со шпагой, крепко сжалась в кулак, теряясь в складках бесценных мекленских кружев.

Но это было лишь мимолетное напряжение, взлет страсти, спрятанной в глубинах этой странной души. После чего сэр Перси вновь обернулся к жене, твердость в лице его растаяла, он рассмеялся и с самым утонченным, самым церемонным поклоном взял ее руку и, поднося пальцы к губам, ответил ей.

– Я умру лишь тогда, когда ваша честь перестанет быть самой обожаемой женщиной в Европе.

ГЛАВА VI

РАДИ БЕДНЯКОВ ПАРИЖА

Добавить еще что-либо уже не было времени, поскольку веселая компания вновь тесно окружила Маргариту и ее мужа, и, даже будучи в такой тревоге, она ни жестом, ни взглядом не выдала серьезности происшедшего разговора.

Что бы она ни чувствовала и чего бы ни опасалась во всех этих безумных приключениях сэра Перси, Маргарита Блейкни хранила его секрет более тщательно, чем это делал кто-либо из самих членов Лиги. И, несмотря на то что сердце ее переполнялось гордостью за него, она была достаточно умна, чтобы скрывать все свои эмоции, кроме той, которую ее страстная натура не могла не отразить на лице – светящегося счастья неукротимой взаимной любви. Тем не менее для всего мира она сохранила то насмешливое обращение с ним, которое характеризовало их супружескую жизнь прежде, то легкое добродушное презрение, которое она с такой готовностью проявляла к нему в минувшие дни, поскольку, если бы она резко изменила к нему свое отношение, все стали бы доискиваться причин. В душе она прекрасно понимала, что в сердце Перси живет опасная соперница – его дикая безумная любовь к приключениям. Ради них он готов был пожертвовать всем на свете, и даже самой жизнью. Пожертвовал ли он своей любовью к ней, она даже боялась себя спросить.