Джулия Росс - Грешный любовник Страница 11

Как он и думал, это отнюдь не простая воровка, хотя она и похитила у него душевный покой.

Он прошел в свой кабинет, сел за письменный стол и достал бумагу и чернила.

Открыв крышку серебряной чернильницы, он написал:

«Моя дорогая Мег, благодарю тебя за дары, хотя они и слабо компенсируют отсутствие твоего общества. Душа моя источает яд подобно яри-медянке из-за Хартшема. Будь же добра с этим мальчиком. Еще только один маленький вопрос, который, помимо отсутствия твоей сиятельной особы, не даст мне спать все ночь. Я навеки у тебя в долгу, если ты перешлешь ответ с моим слугой».

Он снова обмакнул перо в чернила, перед тем как перейти к сути дела.

«Не могла бы ты сообщить мне, моя дорогая, по какой причине ты прибыла в мой дом так рано, если мы договаривались отобедать вместе в девять? Засим остаюсь смиреннейшим, покорнейшим и понесшим самую тяжкую утрату из всех слуг вашего сиятельства, Роберт Давенби».

Лакей взял записку и, получив приказ дожидаться ответа, ушел. Дав подошел к окну и выглянул на улицу. Было уже совершенно темно. Возле дальнего конца улицы он увидел в ярком свете каретного фонаря, как исчезает за углом портшез с его недавней гостьей. Он закрыл глаза и позволил себе вызвать в памяти каждый из ее тонких пальцев, движение ее головы, нежную кожу и свирепый взгляд. Он еще чувствовал аромат женщины, едва различимый за запахом пудры, вспоминая вспышку страстного интереса в ее глазах, которую ей не удалось скрыть.

Он хотел эту женщину и не считал свое желание слабостью.

Он был слишком практичен, слишком опытен и слишком циничен, хотя несмотря на возбуждение, испытываемое к гостье, он заметил и легкость, с которой она переходила с языка на язык – английский, итальянский, французский, – и непринужденность, с какой она управлялась с замысловатой сервировкой стола. Однако ни один из его поступков, ни одно из его высказываний, какими бы возмутительными они ни казались, не шокировали ее по-настоящему. «Джордж» изучила не только манеры высшего света, но и повадки мужчин. Вероятно, решил Дав, она вдова или куртизанка, либо то и другое вместе.

Она изначально планировала заинтересовать его. Теперь ей оставался только один способ перехитрить его – вдруг взять и исчезнуть без следа. Так как он уверен, что обыск комодов в его спальне ни в коей мере не непреднамеренная случайность, то и вообразить невозможно, что она действительновозьмет и исчезнет. А если вдруг... то он пострадает вдвойне.

Тогда выйдет, что он неверно оценил игру и потерял след потенциального противника.

Из его жизни исчезнет женщина, которая, вне всякого сомнения, опытна, но притом – и данное обстоятельство его возбуждало – до сих пор не знала, что такое жаждать его прикосновения.

Глава 3

Сильвия откинулась в тряском портшезе, который двое слуг тащили по булыжной мостовой. Третий возглавлял шествие в качестве факельщика. Она глубоко вдохнула морозный воздух и постаралась не обращать внимания на свое возбужденное состояние.

Первый раунд – за кем он? Она чувствовала себя так, будто только что прошла суровое испытание, однако ничем не выдала себя. Если бы она обнаружила слишком сильное желание уйти, он бы обязательно задался вопросом: а что, собственно, составляло истинную причину ее появления в его доме? Но если бы она позволила себе удалиться с явной неохотой, то такое поведение возбудило бы у него еще большие подозрения.

Язва, а не человек!

Пока ей не удалось узнать ровным счетом ничего, кроме того, что он умен, очарователен, дьявольски самоуверен и наделен лицом и телом, которые женщины должны боготворить. «Тело женщины – священный храм, содержащий в себе множество прелестных местечек...»

Его галстук лежал, сложенный, у нее в руке. Бездумно она поднесла лоскут ткани к своему лицу. Запах свежевыстиранного белья и дразнящие, едва ощутимые отголоски запаха мыла для бритья и экстракта коры орешины. И еще на нее дохнуло крепким ароматом чистой мужской кожи. Дрожь пробежала по позвоночнику. В отличие от нее он мужчина. Настоящий. И опасный.

Как ужасно, что она подпала под власть явившегося непрошеным влечения. Он привлекателен и знает, как угодить возлюбленной! Ну и что? Она знала других любовников. Однако ни одному мужчине не удалось пока еще увлечь ее.

Она выглянула из оконца портшеза посмотреть на лондонскую толчею, кипевшую во тьме и полумраке улиц, перемежавшихся то ярким светом фонаря или факела, то тусклым сиянием масляных уличных светильников. Толпы заполняли тротуары. Кареты с грохотом катили мимо. Вне всякого сомнения, он приказал, чтобы за ней проследили.

Она вызывающе усмехнулась и, высунувшись в оконце, дала носильщикам новый адрес. И вот уже башмаки носильщиков загремели по новехонькой мостовой, сворачивая к новой площади в современном фешенебельном районе. Факельщик загасил свой факел, сунув его в открытую пасть чугунного дракона, установленного около дома именно для таких целей, затем застучал в дверной молоток. Дверь отворилась. Сильвия выбралась из портшеза и поднялась по ступенькам крыльца.

Ее тут же проводили в гостиную. Несколько дам и джентльменов повернули к ней свои пудреные головы, чтобы рассмотреть новоприбывшего. Ночная жизнь Лондона только начиналась. Сильвия застала карточную партию в самом разгаре!

– Ей-богу! – воскликнула при виде ее одна из дам. – Явился наш хорошенький юноша из «Королевского дуба» на дуврской дороге. Помните? – И она обратилась к Сильвии: – Неужели вы уже успели выполнить условие пари, сэр?

Сильвия склонилась к нежным рукам, небрежно поцеловала воздух над несколькими ценными кольцами.

– Ну разумеется, леди Шарлотта. Один предмет из личного белья мистера Роберта Давенби теперь ваш.

И она широким жестом вложила галстук в протянутую ладонь дамы. Гостиная взорвалась смехом и аплодисментами.

– Ах! – воскликнула одна из дам. – Если бы вы с той же легкостью смогли похитить для нас и самого джентльмена, сэр!

– Вина! – приказала леди Шарлотта. – Принесите вина для мистера Джорджа Уайта, а потом он расскажет нам все в подробностях. Дело идет к дуэли, да?

– Увы, мадам, – прошептала Сильвия ей на ухо, едва лакей с бокалом вина приблизился к ней. – Боюсь, я и так выпил лишнего у мистера Давенби. Я непривычен к вину.

И Сильвия, пожав плечами, состроила грустную мину. Дыхание ее до сих пор наверняка отдавало ароматом великолепного бренди Дава, в голове царила необыкновенная легкость, в сердце что-то словно рвалось ввысь.