Анита Берг - Любовь — прекрасная незнакомка Страница 11

Лидия явилась точно в назначенное время. На ней был безупречно сшитый твидовый костюм, свободно сидевший на ее стройной фигуре. Белокурые волосы, чей цвет постоянно поддерживался благодаря искусству парикмахера, были красиво подстрижены и наполовину закрывали щеки, подчеркивая изящество черт ее лица. Лидия заключила Энн в свои объятия, пахнущие дорогими духами.

— Ты хорошо выглядишь, — промурлыкала она. — Освобождаешься от лишнего веса, не так ли? Знаешь, тебе следует пойти к моему парикмахеру.

Она окинула Энн опытным взглядом женщины, достаточно уверенной в собственной привлекательности, чтобы испытывать почти профессиональный интерес к внешности своих приятельниц.

— Кажется, я в самом деле худею. А я-то думала, что начну полнеть.

— На диете, состоящей из сандвичей и джина?

— Откуда ты знаешь? — засмеялась Энн.

— Каждая разумная женщина так питается, если в ее жизни происходит катастрофа. Сразу переходит на джин. Кстати, раз уж мы заговорили о джине… — Она лукаво подняла брови.

— А ты почему пьешь? — засмеялась Энн.

— Я всегда говорю, что моя жизнь состоит из одних неудач и провалов. Сердобольные люди верят и автоматически делают вывод: «Нужно несчастной бабе поднести стаканчик». — Лидия громко рассмеялась, а Энн начала смешивать коктейли. — Ну, как прошел вечер у душки Салли?

У Энн вытянулось лицо.

— Что, неужели так плохо?

— Хуже некуда. — Энн начала рассказывать подруге о своих вчерашних переживаниях. Та молча слушала. — Сегодня утром я размышляла обо всем и пришла к выводу, что, в сущности, ничего не изменилось, кроме меня самой! Я вышла из тумана, который меня окутывал все последнее время, и ожидала, должно быть, что жизнь останется прежней, но ведь это невозможно, верно? Я теперь совсем другая. Главное чувство, которое я сейчас испытываю, — удивление.

— А я вот нисколько не удивлена. Буду с тобой откровенна, Энн. Питер всегда мне казался на редкость эгоцентричным.

— Больше всего я потрясена тем, что, хотя он мне теперь не слишком симпатичен, я, кажется, продолжаю его любить. Это чувство, должно быть, непреходяще. Понимаешь, что я имею в виду?

— Нет, к счастью! У меня ведь никогда не было детей. Но не думаю, что это так уж страшно. Многие родители, насколько мне известно, терпеть не могут своих отпрысков.

Лидия с многозначительным видом подняла свой пустой стакан и повертела им в воздухе. Энн поторопилась наполнить его.

— Но и Фей, по-моему, как-то отдалилась от меня.

— Тебе приходится иметь дело с разными проявлениями зависти — она так и носится в воздухе. Салли, это чудовище, задыхается от зависти к тебе из-за твоего независимого положения; Фей, вероятно, обижена тем, что, когда они были детьми, ты явно предпочитала ей Питера, а сам Питер, всегда ненавидевший Бена, остался без денег и без отца, на котором так удобно было вымещать свою злость. Ей-богу, все сложно и запутанно, как в русских психологических романах. — И Лидия снова разразилась своим трубным смехом.

— Ты говоришь, зависть? — удивленно переспросила Энн.

— О да, это в семьях обычное явление! Она преследует людей и за могильной чертой. Пожалуй, смерть — идеальный повод для вспышки дурных чувств, выползающих, как клопы из деревянной обшивки. И на Рождество такое часто случается, верно? Я не знаю семьи, где самые отчаянные ссоры не происходили бы на Рождество!

— У нас этого не бывало.

— Значит, все накопившееся у вас за прошлые годы вырывается сейчас наружу с особой силой!

— Выходит, как бы ни сложились обстоятельства, родители всегда в проигрыше?

— Это уж как пить дать! Если они любят своих детей слишком сильно, то подавляют их, разрушают их жизнь, и те стремятся убежать из дому. Если же они любят их недостаточно, то причиняют им боль и уродуют их психику! Говорю тебе, то, что я вижу вокруг, всегда заставляет меня радоваться, что у меня нет детей. Допускаю, что маленькие дети восхитительны, но стоит им вырасти, и они становятся сущим наказанием.

— Лидия! — Энн засмеялась. — Для меня такая радость общаться с тобой! Знаешь, раньше я никогда не испытывала потребности делиться с кем-нибудь своими переживаниями — у меня был Бен. Но теперь… Просто не знаю, что бы я делала без тебя! — У нее на глаза навернулись слезы.

— Эй, только не плакать! Ты и меня растрогаешь, а я давно не красила ресницы в парикмахерской, и сегодня пришлось прибегнуть к туши, — беспечно объявила Лидия. — Во всяком случае, благослови тебя Бог, Энн, ты единственный человек на свете, которому пришло в голову раскрыть передо мной свою душу. Большинство знакомых бежит от меня как от чумы. Я в самом деле польщена! — добавила она против обыкновения серьезно.

— Пойдем обедать?

Они устроились на кухне — в столовой им показалось слишком официально — и болтали без умолку на самые разные темы. Время прошло незаметно, и Энн удивилась, когда Лидия объявила, что ей пора уходить.

— Послушай тетушку Лидию, — сказала та напоследок. — Дай твоим маленьким чудовищам время прийти в себя. Если хочешь сохранить этот дом — сохрани его. Для разнообразия подумай о номере первом — о себе! Это единственная возможность выжить. Таков закон игры!

Послышалось шуршание шин на асфальте, и Лидия уехала.

Глава 6

Ни сама Энн, ни ее знакомые никогда не считали ее сильной личностью. Друзья находили ее доброй, уступчивой, наделенной легким характером, но отнюдь не сильной. Жизнь Энн сложилась вполне благополучно, у нее не было необходимости черпать из тех запасов силы и выносливости, которые требуются большинству людей для выживания. После первых лет брака, когда их относительная нужда казалась почти игрой, денег у них было достаточно; дети никогда серьезно не болели; муж не бил ее, не был ни пьяницей, но мотом, ни картежником. Вся жизнь Энн сводилась к заботам о том, что бы повкуснее приготовить на обед, кого из друзей пригласить в гости, какие цветы посадить в саду и какую сделать прическу.

Но хотя никто об этом не подозревал, а менее всего она сама, душевных сил у Энн оказалось предостаточно, и она начала понемногу их расходовать, сперва после смерти Бена, а позже из-за поведения сына, но действовала осторожно, как кочевник, сберегающий скудные запасы воды.

В дни, последовавшие за семейным скандалом, Энн хотелось встретиться с Фей и уточнить кое-что непонятное для нее. Она позвонила дочери, но оказалось, что та уехала за границу.

Как-то позвонил Питер и пригласил ее в гости, чтобы, как он сказал, обо всем переговорить.

— Пока не стоит, Питер, — ответила Энн, — может быть, через месяц, сейчас я очень занята.