Джудит Макнот - Уитни, любимая Страница 12

– Разбивает сердце дамы? – с притворной грустью предположила Уитни.

– Совершенно верно! – сурово отрезал Ники.

Но Уитни была твердо уверена, что душой и телом принадлежит Полу и поэтому никакая опасность ей не грозит.

– Постараюсь как можно бдительнее охранять свое сердце! – мягко улыбнувшись, заметила девушка.

Взгляд Ники остановился на нежных зовущих губах и сияющих глазах цвета темного нефрита.

– Впрочем, может, это я должен предостеречь Клода! По-моему, именно ему следует остерегаться. Будь вы постарше, мадемуазель, я именно так бы и поступил.

Когда Ники вновь проводил Уитни к тете, вокруг столпилось не менее дюжины кавалеров, едва ли не сражавшихся за право танцевать с ней. Ники, удерживая ее, кивнул на молодого человека, стоявшего в самом конце очереди.

– Андре Руссо может стать превосходным мужем для вас!

– Вы не должны говорить подобные вещи, – притворно упрекнула девушка, смеясь одними глазами.

– Знаю, – кивнул Ники. – Ну хоть теперь я прощен за мою вчерашнюю грубость?

– Я бы сказала, что «спущена на воду» так же безупречно красиво, как одно из судов его величества!

Ники, улыбаясь с искренней теплотой, снова поднес к губам ее пальцы.

– Счастливого путешествия, chérie! – пожелал он и исчез.

Все еще размышляя о вчерашнем вечере, Уитни, изумленно покачивая головой, спустилась на следующее утро по ступенькам, намереваясь проехаться верхом на самой резвой кобылке дядюшки. Однако из гостиной донеслись мужские голоса, а когда Уитни попыталась прокрасться мимо, в дверях появилась тетя Энн, буквально светясь от счастья.

– Я как раз шла за тобой, – шепнула она. – У тебя визитеры.

– Визитеры? – повторила Уитни, впадая в панику. Одно дело шептать всем известные банальности во время танцев и совершенно другое – пытаться очаровать и заинтересовать этих молодых людей, снизошедших до того, чтобы нанести ей утренний визит.

– Что сказать им? – умоляюще пробормотала Уитни. – Что делать?

– Делать? – засмеялась Энн, отступая в сторону и обнимая Уитни за талию. – Да просто будь собой, дорогая!

Уитни нерешительно вошла в комнату.

– Я хотела отправиться на прогулку в парк, – объяснила она троим поклонникам, с которыми танцевала прошлой ночью.

Молодые люди вскочили при ее приближении, причем каждый протягивал букет цветов. Уитни едва заметно улыбнулась.

– Кажется, вы все только сейчас явились оттуда?

На лицах всех троих отразилось искреннее недоумение. Лишь через несколько минут до них наконец дошло, что она шутливо предположила, будто им пришло в голову нарвать цветов на парковых клумбах. И тут – о чудо из чудес! – они засмеялись и начали добродушно спорить о том, кому достанется честь прогуляться с ней по парку.

Уитни, справедливости ради, с радостью разрешила всем троим сопровождать ее.

В этом году мисс Стоун была признана «оригинальной». Во времена, когда молодые дамы были самим воплощением изящной хрупкости и кокетливой застенчивости, Уитни казалась жизнерадостной и порывистой. Ее сверстницы старались вести себя как можно скромнее, Уитни же не скрывала ни ума, ни прямоты.

В течение следующего года Энн продолжала наблюдать, как природа, действуя в союзе со временем, выполнила свое обещание, превратив юное личико Уитни в образец истинной красоты. Пушистые черные ресницы оттеняли невероятно выразительные глаза, изменявшие цвет от зелени морской волны до темно-нефритового, сверкавшие из-под грациозно изогнутых темных бровей. Локоны оттенка полированного красного дерева обрамляли лицо с изысканно-скульптурными чертами, нежным, чуть великоватым ртом и кожей, гладкой, словно атлас цвета сливок. Она по-прежнему была тоненькой, но фигура округлилась и приобрела полагающиеся соблазнительные изгибы и впадины. В этом году ее провозгласили «несравненной».

Поклонники не уставали петь дифирамбы ее красоте и прелести и твердили, что она царит в их снах. Уитни терпеливо выслушивала пространные комплименты и страстные клятвы в вечной верности с улыбкой, отчасти выражавшей недоверчивое изумление, отчасти благодарность за их доброту.

Она напоминала Энн неуловимую тропическую птичку, потрясенную и счастливую собственным успехом. Иногда она, забыв об осторожности, слетала вниз, но как только очередной поклонник протягивал руку, чтобы ее схватить, птичка мгновенно вспархивала и улетала.

Она была прекрасна, и мужчины покидали не менее красивых женщин, чтобы добиться ее расположения, сраженные духом истинного веселья, окружавшего Уитни, и неподдельной искренностью ее манер.

К началу четвертого года пребывания Уитни в Париже завоевать ее стало делом чести более мудрых, искушенных мужчин, стремившихся покорить ее просто из желания доказать, что оказались в выигрыше там, где проиграли другие, и неожиданно для себя обнаружить, как страстно влюблены в эту молодую женщину, не проявляющую ни малейшего желания ответить на их чувства. Все понимали, что Уитни скоро придется выйти замуж, в конце концов, ей уже девятнадцать. Даже лорд Джилберт начинал потихоньку тревожиться, но когда он заметил жене, что, по его мнению, Уитни слишком разборчива, леди Энн лишь улыбнулась.

И все потому, что ей казалось, будто Уитни питает несомненную симпатию к Николя Дю Биллю.

Глава 5

Внезапно осознав, что в третий раз за последние десять минут вновь потеряла нить разговора, Уитни виновато покосилась в сторону приехавших с визитом девушек. К счастью, все были слишком поглощены подробным и восторженным описанием прелестей Терезы и ее новой жизни в качестве замужней женщины и, казалось, совершенно не замечали рассеянности Уитни.

Уитни нервно теребила письмо от Эмили, только что врученное ей, гадая, как всегда, уж не в нем ли содержится известие о помолвке Пола. Не в силах больше выносить неизвестности, она поспешно распечатала конверт и с бешено заколотившимся сердцем начала читать:

«Дражайшая Уитни! С этих пор я требую от тебя всяческого почтения и низких поклонов, поскольку ты должна отныне обращаться ко мне „леди Эмили, баронесса Арчибалд, счастливейшая из всех женщин на земле“. Лишь в этом случае я смогу поверить, что все это действительно правда».

Следующие две страницы были заполнены бесконечными славословиями в адрес мужа Эмили и подробностями церемонии, проведенной по специальному разрешению.

«Все, что ты писала о Франции, верно и для Англии, – продолжала Эмили, – и, как чудовищно это ни звучит, всякий джентльмен, имеющий титул, считается выгодной партией, но даю слово, что ты, познакомившись с моим мужем, согласишься: лучшего человека нет во всем мире, и он был бы таким же без всякого титула».