Кристина Додд - Джентльмен-разбойник Страница 12

Жан-Пьер низко поклонился, несколько ошеломленный продвижением по службе. Этот подобострастный сын шлюхи понимал сомнительность своего положения и намеревался сделать все, что потребуется, чтобы укрепить его.

Сандре любил подданных с амбициями, испытывающих страх и зависимых от двора. Принц всегда мог извлечь из этого пользу.

Тихо, но так, чтобы слышала стража, Сандре сказал:

— Я не допущу, чтобы кто-нибудь распространял слухи о Мстителе и его успехах. Тщательно, но аккуратно утихомирь Эмею.

— Так, как обычно? — спросил Жан-Пьер.

Сандре подумал об Элеоноре и покачал головой:

— Мне не нужны неприятности в семействе. Но это должно стать уроком другим возлагающим надежды на королевскую семью, которую де Гиньяры давно победили. — Он пристально посмотрел на стражников, передавая безмолвное послание им, их семьям, их друзьям.

Они не дрогнули, стоически выдержав его взгляд.

У них была надежда, и эту надежду надо отнять.

Если он не ошибается, Жан-Пьер именно тот, кто сделает это.

Глава 8

На следующее утро Эмма пробудилась от испуга. Сердце билось учащенно, дыхание шумно вырывалось из легких, она запуталась в сбитых простынях, влажных от испарины.

Эмме приснился Мститель. Все смешалось в ночном кошмаре: ветки деревьев, хватавшие ее, словно цепкие пальцы, волк с горящими зелеными глазами и призрак с черными провалами глазниц. Дурное предчувствие, боль и… и что-то еще. Что именно, она не знала.

Медленно сев, Эмма постаралась прогнать панику.

Жуткий сон, должно быть, привиделся из-за подслушанного вчера разговора между хозяевами дома. Мститель убил кузена леди Фанчер — повесил.

Бедная леди Фанчер была потрясена, но не забыла свои обязанности. Она приказала Эмме оставаться в постели, велела Тиа присматривать за ней, и всякий раз, когда Эмма просыпалась, ей подавали превосходную еду.

Так что вчерашнее недомогание было побеждено. Постоянно бояться чего-либо неумно, а Эмма не глупа. Ей дали шанс изменить жизнь, и она его не упустит. Все будет не так, как в прошлый раз, когда она покинула Англию компаньонкой леди Леттис, наивно предвкушая встречу с чужими странами и историческими памятниками. Вместо этого она сидела в гостиничных номерах и в страхе ждала возвращения истязательницы.

Эмма знала, что сумеет безупречно служить леди Фанчер. Она поднялась с кровати и огляделась.

Был уже предполуденный час, светило солнце, и сегодня Эмма увидела то, что вчера ускользнуло от ее внимания.

Комната была большая для жилища прислуги и слишком хорошо обставленная. Эмма задавалась вопросом, не придется ли ей теперь, когда она оправилась, делить эту комнату еще с кем-то. Подойдя к окну, она выглянула и осмотрела все вокруг. Ухоженная лужайка спускалась к опасным скалам, где, почти нависая над бездной, стоял маленький старый замок — вдовий дом, служивший тюрьмой для Майкла Дьюранта. С виду казалось, что там всегда холодно, но Эмма не сомневалась, что леди Фанчер устроила Дьюранта удобно.

Эмма заглянула в высокий шкаф. Там висела чистая одежда: белье, нижние юбки, милое синее платье, — а внизу стояла пара крепких черных кожаных ботинок. Эмма быстро оделась, прикрепив белый накрахмаленный воротник и манжеты. Платье было немного коротко и великовато в талии, но ткань хорошая. Эмма посмотрела в маленькое зеркало — цвет ей шел. Ее лицо, если не считать царапины на скуле, сияло, словно освещенная изнутри алебастровая ваза.

Глядя на свое отражение, Эмма решила, что внешность ее далека от идеальной. Она всегда была стройной, но путешествие по Европе превратило ее в худышку. Ее волосы были такого темно-каштанового цвета, что казались почти черными и составляли контраст с бледной кожей. Лицо овальное, на лбу треугольный мысик волос, а подбородок, по выражению леди Леттис, как у колдуньи. И еще леди Леттис говорила, что Эмма имеет прискорбную привычку позволять эмоциям отражаться в ее глазах. Эти эмоции не означали расположения леди Леттис, за что Эмма расплатилась, и не раз.

Поднос с хлебом, сыром и фруктами стоял на бюро; она быстро поела и пошла к двери. Открыв ее, Эмма обнаружила лестницу и застыла на месте, не зная, куда повернуть — направо или налево. В этот момент из-за угла появился внушительного вида джентльмен.

Немного погодя она поняла, что ошиблась. Это был дворецкий, одетый в строгий костюм. Средних лет, высокий, крепкий, он держался с таким достоинством, что она угадала в нем англичанина раньше, чем он заговорил.

— Мисс Чегуидден, я полагаю? — Он поклонился. — Я Бримли, дворецкий. Вы, очевидно, ищете леди Фанчер?

Эмма присела в реверансе.

— Приятно познакомиться, мистер Бримли. Если подскажете дорогу, я буду вам очень благодарна.

— Следуйте за мной, и по дороге я расскажу вам о ситуации в доме.

— Спасибо.

Дворецкий явно хотел указать Эмме место, напомнив о ее положении. Эмма не была обижена. Как компаньонка леди Фанчер, она стала необходимым винтиком в поместье Фанчеров, а дворецкий отвечает за то, чтобы ни в чем не было неясностей.

Ведя ее по длинному коридору, Бримли продолжил беседу:

— Мы с вами единственные англичане во всем доме. Вы хорошо знаете Морикадию?

— Боюсь, что нет. Я приехала сюда меньше недели назад с леди Леттис, и, как вы, вероятно, слышали, ничем хорошим это не кончилось. — Ссутулившись, Эмма ждала, что Бримли даст понять: впредь он такого не допустит.

Но дворецкий сказал совершенно иное:

— Я здесь чуть больше трех лет и нахожу особенности Морикадии весьма озадачивающими и интригующими. Как вы знаете, эта страна — французский протекторат, экзотическая в своей изоляции и почти феодальная. Де Гиньяры свергли короля-морикадийца и повесили его, они обожают вешать. Семейство де Гиньяр во главе с принцем Сандре превратило страну в место отдыха для знатных и богатых. Бедные тут очень бедны, богатые очень богаты. Здесь нет торговцев или владельцев магазинов из местных жителей. Все прибыльные предприятия принадлежат де Гиньярам, которые правят ими железной рукой. Я, конечно, не говорю об обстоятельствах, которые привели к революции во Франции, когда казнили короля, но считаю, что де Гиньяры создали в Морикадии подобную ситуацию. Нет никакой аристократии, кроме де Гиньяров и их родственников, нет парламента. Цивилизация, кажется, перестала прогрессировать.

— Резкая оценка.

— И справедливая. Живя здесь, я не раз пытался завоевать доверие слуг, но морикадийцы — замкнутые, подозрительные люди. Учитывая предательства и ужасные последствия для любого, кто покажется де Гиньярам противником режима, это, пожалуй, оправданно. — Бримли и Эмма приблизились к концу коридора.