Сюзанна Энок - Неудержимое желание Страница 12

— Я? В оперу?

— Но Милли нужна по…

— Мы с Эндрю справимся, — заверил благодушно Брэдшо. — Мы можем привязать ее вместе с креслом позади кареты.

— О Боже! — рассмеялась Милли, когда они добрались до поворота к дому. — Вы, мальчики, убьете меня.

Щеки Милли порозовели, светло-карие глаза блестели. Она уже давно так хорошо не выглядела, и Тристан не мог сдержать улыбки, когда перед входом в дом они с Брэдшо вынули ее из кресла и отнесли в комнату, где завтракали. Эндрю и лакей внесли кресло. Это кресло на колесах оказалось чертовски хорошей идеей, и по одной только этой причине он был рад, что Джорджиана гостила у них.

Дамы удалились в гостиную, а Тристан направился в свой кабинет. Он ненавидел заниматься счетами, но в его шатком положении приходилось вникать во все дела, связанные с деньгами. Покупка пони для Эдварда и возмещение стоимости кресла-каталки в сумме составили его месячный доход, а сегодня было только седьмое число.

Продажа шерсти помогла бы ему, но он мог ожидать эти деньги в лучшем случае не ранее чем через два-три месяца.

Он оказался настолько глуп, что предложил место в своей конюшне для лошади Джорджианы. Он уже платил за корм для пони Эдварда в придачу к четырем упряжным лошадям и двум верховым, своей и брата. Игривая арабская лошадь будет есть вдвое больше, чем маленький Грозовое Облако. «Черт», — проворчал он, вписывая сумму в раздел расходов.

Такое затруднительное финансовое положение и заставило его в конце концов прислушаться к тетушкам, которые посоветовали ему найти богатую невесту, охотящуюся за титулом. Поэтому он ухаживал за Амелией Джонс вопреки страстному желанию сбежать от нее подальше.

Тристан поднялся из-за стола и нахмурился. Вот уже несколько дней он почти не разговаривал с Амелией, а последний раз лишь сообщил ей, что ни при каких обстоятельствах не придет слушать ее пение. Ему надо проявлять больше внимания, не то какой-нибудь оголодавший граф уведет ее у него из-под носа, и ему опять придется начинать весь процесс ухаживания за какой-нибудь другой, еще более жеманной девицей с самого начала.

В дверь негромко постучал Докинз.

— Почта, милорд, — сказал он, подавая серебряный поднос с письмами.

Как обычно, много писем от школьных друзей Эндрю, еженедельный доклад управляющего из Дэр-Парка, такой же от Томлина из Дрюсберн-Эбби. Всего два счета, получение которых он, слава Богу, предусмотрел, и надушенное письмо для Джорджианы.

«Это не духи, — решил он, еще более старательно вдыхая аромат. — Мужской одеколон».

Какого сорта денди пошлет надушенное письмо? Он перевернул письмо, чихнув от сильного запаха одеколона, но на конверте не было обратного адреса. Тристана не удивило, что ее знакомый прислал письмо в Карроу-эй-Хаус.

Уже к вечеру следующего дня весь высший свет знал, сколько платьев она привезла с собой и что ела на завтрак. Но он не предполагал, что будет иметь дело с письмами ее поклонников.

— Докинз!

Дворецкий, явно ожидавший, что его позовут, просунул в дверь голову.

— Передай, пожалуйста, Эндрю и леди Джорджиане, что для них есть письма.

— Передам, милорд.

Первым прискакал Эндрю и, схватив письма, исчез. Через несколько минут появилась Джорджиана. Когда она вошла, Тристан поднял голову от счетов, на которых не мог сосредоточиться, стараясь угадать, кто, черт бы его побрал, прислал ей письмо.

Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы она заметила его интерес, и он кончиком карандаша подтолкнул к ней благоухающее послание и продолжал писать свои цифры. Но, когда она направилась к двери, он поднял голову.

— От кого? — спросил он, стараясь казаться равнодушным к тому, было ли письмо от ее брата или от американского президента.

— Не знаю, — улыбнулась она.

— Так вскройте его.

— Я так и сделаю, — сказала она и вышла.

— Проклятие, — проворчал он и стер нацарапанные им в книге каракули.

За дверью Джорджиана, сдерживая смех, спрятала ароматное послание в карман.

Посылать письма себе самой было так… по-детски, но на этот раз нехитрая уловка сработала.

Глава 5

Ступай в монастырь!

Когда ужин закончился и четверо членов семейства Карроуэй отправились на весь вечер в оперу, Джорджиана была готова пересмотреть свои обязательства по отношению к двум мисс Карроуэй. Она не предусмотрела для себя никаких развлечений, чувствуя, что ее долг перед Милли и Эдвиной важнее званых вечеров и балов.

А теперь тетушки бросили ее, оставив на весь вечер одну, и ей нечего было делать, кроме как думать о том, что она одна в огромном доме наедине с Тристаном Карроуэем.

Он был невыносимо высокомерен, и хуже всего то, что она понимала, почему Амелия Джонс так очарована им. Если бы она могла забыть, как ужасно Тристан поступил с ней, она бы даже попробовала представить, что снова находится в его объятиях, ощущает его искусные руки, губы…

— Джорджи, — ворвался Эдвард в библиотеку, где она укрылась, — вы умеете играть в двадцать одно?

— О Боже! Сто лет не играла.

— Не мешай леди Джорджиане, — раздался за дверью голос Дэра. — Она читает.

— Но нам нужен четвертый игрок!

Она натянуто улыбнулась, почувствовав, что краснеет.

— Но нас только двое.

— Нет. Бит, Тристан и я — это трое. Нам нужны вы.

— Да, нам нужны вы, — повторил Тристан.

Она пыталась понять по выражению его лица, так ли невинны его намерения и потребуется ли дать достойный отпор, но не могла определить, какие мысли скрывали эти голубые глаза.

Если она отклонит приглашение Эдварда, то будет выглядеть трусихой, снобом или кем-то еще хуже. Дэр наверняка назовет ее тем или другим, не имея склонности вести себя как настоящий джентльмен. Один из них должен воспользоваться случаем, и лучше, если это будет она, а не он.

— Хорошо, — сказала она, закрывая книгу и поднимаясь. — С удовольствием поиграю.

В гостиной ее посадили между Эдвардом и Робертом, что означало, что ей придется провести весь вечер лицом к лицу с Дэром.

Когда Эдвард раздал карты, она повернулась к Роберту — только затем, чтобы не смотреть на Тристана. Она мало знала о среднем брате Карроуэй, только то, что когда-то Роберт был разговорчивым, остроумным и очень веселым. Всем было известно, что он чуть не погиб на войне, но после его возвращения она редко встречала его в обществе.

Если не считать небольшой хромоты, он выглядел таким же здоровым, как и раньше.

— Как это удалось вас уговорить? — с улыбкой спросила она.

— Повезло.