Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 12

– Воистину, ты удивительная девушка, рассуждаешь, как греческий философ Сократ – его отравили соотечественники, участь не завидная. А что касается бойцов на арене… Тебе известно, что в гладиаторы идут и по доброй воле? Например, для кого-то это неплохой способ сколотить начальный капитал и открыть свое дело.

– Серьезно?

– Так поступают некоторые бывшие легионеры, они же ничего более и не умеют, только как сражаться и убивать. У них отличная выучка и кое-кто доживает до собственной медной или кожевенной лавки. Правда, большинство таких ребят увлекаются, опьяненные рукоплесканиям толпы, что уже не могут остановиться после нескольких побед… за кровавое зрелище хорошо платят… Эх!

А долго продержаться в лиге победителей удается лишь единицам. Последнее время на арене немало достойных бойцов из Фракии, они очень храбро дерутся и жутко ненавидят римлян, захвативших их Адрианополь. По разговорам на Форуме я сделал вывод, что фаворитом будущих игр считают некого Дакоса – храброго воина из племени фракийских волков. Ходят слухи, что он был вождем и шаманом, сражался как Марс и был взят лишь огромным числом наших солдат.

Трибун Цезий оценил доблесть и воинское умение своего врага, а потому велел оставить израненного врага в живых. Во время триумфа Публия Фракийского этого "степного волка" в цепях провели по главным улицам и площадям Рима, а после подлатали и сделали гладиатором. Говорят, за полгода он еще не проиграл ни единого поединка, можно поверить, поскольку Дакос все еще жив.

Мы еще немного обсудили с Клодием некоторые достоинства и слабые места его поэмы о гибнущем гладиаторе, кстати, поэт учел ряд моих существенных замечаний и даже сделал поправки, а потом на дворе начало темнеть и пришлось укладываться на покой. Светильники ведь тоже стоили немало, а нам приходилось экономить. А потому мне волей-неволей пришлось привыкать к тому, чтобы ложиться спать сразу же после захода солнца и вставать с первыми его лучами.

* * *

Минуло два дня, я даже думать забыла про нашего не очень гостеприимного соседа консула. С Элиавом мы еще пару раз прогулялись в город, где покупали нехитрую провизию и чернила для Клодия. Я целых полчаса провела в древнеримском книжном магазине, пока его хозяин, разобравшись, что я ничего не буду приобретать из его фолиантов и восковых дощечек, бесцеремонно не выставил меня за двери своей лавки.

Экая досада… а вдруг я тоже решу опубликовать «Заметки чужестранки» и мой труд станет здесь бешено популярен. Пишут в Риме пока что одни мужчины, сплошь философы, сенаторы и поэты, даже гетеры еще помалкивают, не то что куртизанки в Средние века или греческая ученая дева Агора. Ну, что бы придумать такого, как бы одинокой приличной девушке выбиться в люди! И безо всяких там протекций и спонсоров. Своими собственными силами и умениями добиться успеха.

Может, открыть уроки ораторского искусства для местных матрон? По два асса за одно занятие – для начала. Интересно, кто-нибудь придет? А мне за эти уроки не достанется от суровых римских мужей? Досадно, досадно. Болтунов здесь и без меня хватает, слышали мы одного краснобая на Форуме – все про политику вещал и мудрого, справедливого Гракха. Скоро у них опять выборы, кругом пропаганда и агитация.

И даже откровенный мордобой! Я лично видела, как два солидных дядьки в белоснежных накидках вцепились друг другу в одежду и валялись в пыли, а народ вокруг улюлюкал и хохотал, подбадривая каждого на свой лад. Потом подбежали вооруженные ребята с пучками розог на плечах, вроде местных стражей порядка, и растащили спорщиков до пролития крови.

А еще я заходила в лавку с ароматами. О, сколько же было здесь скляночек из оникса и алебастровых флакончиков с духами! Сам пожилой тучный торговец с рыжеватой завитой бородкой благоухал, словно майская роза. Но мы с Элиавом могли только глазеть на все это великолепие и сильнее втягивать носами свежие или терпкие запахи ирисов и шафрана.

К вечеру после таких прогулок я, будучи совершенно уставшей, падала на скамейку во дворе Клодия и уже безо всякого смущения позволяла Элиаву принести мне воду для омовения рук и ног, а потом взахлеб рассказывала поэту обо всем увиденном и услышанном в городе. Клодий слушал меня с интересом и даже делал какие-то записи. Всегда любопытно бывает увидеть свой родной город глазам туриста, а уж тем более из другой эпохи… Но ведь об истинной дате моего рождения благодетель не знал.

Во время одного из таких рассказов, как раз перед ужином, в ворота нашей ограды гулко постучали чьи-то сильные руки. Клодий немедленно втянул голову в плечи и перепугано прошептал:

– О, горе мне! Это ростовщик Кремуций Корд! Он пришел взыскать пеню за неуплату процентов… А я могу отдать лишь половину долга. Как бы оттянуть время до следующей недели, хотя бы до Дня Меркурия.

Я уже понимала, что днем Меркурия у римлян считалась среда, днем Марса – вторник и Луна управляла понедельником. Но кто же так яростно барабанит в наши хлипкие ворота?

Мапроник поплелся отворять. Надо же ему было хоть как-то отрабатывать свои черствые лепешки, оливки и слабенькое винцо по выходным. А мы с Клодием заняли оборонительную позицию, и, честно признаться, у меня был гораздо более воинственный настрой, нежели у моего тщедушного покровителя.

Пусть только попробуют Клодия обидеть, я им покажу Конвенцию о правах человека… да просто громко и четко выскажу свое мнение по поводу всего римского права и долговых обязательств.

– Лишь бы не отобрали дом моих предков. Это все, что у меня осталось, – с тоской прошептал поэт, бледнея прямо на глазах.

Тогда я шепотом предложила, в самом крайнем случае отдать им старого Мапроника. Ну, с Элиавом мне все-таки жалко было бы расставаться, с кем же я тогда по Риму буду гулять, кто мне будет воду подогревать для мытья и оказывать прочие мелкие услуги?

Можно, конечно, все это самой проделывать, но если рядом крутится такой симпатичный и преданный юноша, краснеет и смущается при каждой твоей улыбке… сбивается с ног, выполняя каждую твою просьбу. Жаль парня в чужие руки отдавать. Там с ним могут и не лояльно обращаться и не совсем по назначению использовать, слышала я всякие нехорошие сплетни на рынке.

Но никого отдавать не пришлось, поскольку к нам пожаловал не плешивый скряга Кремуций Корд, а самый, что ни на есть достойный мужчина с аккуратной солдатской стрижкой – Гай Марий Каррон, наш замечательный сосед.

Он первым прошел в ворота, а за