Кэтрин Гаскин - Зеленоглазка Страница 13

Мне предстояло как-нибудь разрешить его колебания в отношении меня. В конечном счете он лучше Кейт понимал, что я вовсе не робкая девочка, которая боится и слово сказать, а уж тем более постоять за себя.

Небо было еще серым, но на западе вершины гор уже позолотились, и день обещал быть теплым и солнечным. Городок понемногу пробуждался, хотя до начала рабочего дня еще было время. Мы сидели одни, не считая нескольких соседей, которые тоже встали в этот ранний час. То, что Ларри ждал, когда я заговорю с ним сама, не пытался избегать меня, оставляя свои сомнения в силе, показалось мне достойным всяческого уважения. Еще вчера я считала его незрелым, теперь же он казался мне даже старше своих лет.

Я протянула ему кружку с горячим чаем.

– Ты не доверяешь мне, Ларри? – спросила я. Он покачал головой, но не стал прятать от меня глаза.

– Кто ты на самом деле, меня не касается, – ответил он, – и я не хочу впутывать нашу семью в твои личные дела.

– Твой отец не будет против, если я останусь. И твоя мама…

Он жестом остановил меня. – Мой отец – человек простой. И мать – чрезвычайно добрая женщина. Было время, когда можно было позволить себе подобную роскошь. Но сейчас другая ситуация, а они этого не понимают. И я обязан защитить их в этой жизни.

Его переполняло высокомерие, даже чопорность, и, к сожалению, он был совершенно прав.

– Мне следует собрать свои вещи и идти? – спросила я.

– А куда ты можешь пойти?

Я пожала плечами.

– Я знаю об этом не больше тебя. Если я не пристану к какой-нибудь семье, то что мне остается? Бродить по приискам в поисках ночлега? Можно себе представить, какой мне там предложат ночлег! Или устроиться на работу в какой-нибудь отель? Да не все ли равно? – Я махнула рукой. – Можно было и не уходить из «Арсенала старателя»! Конечно, внешне я не ахти, но ничего, приоденут в атласное платье – и сойдет! Ты хочешь, Ларри, чтобы я стала такой?

– Нет! Я только… – он замолчал и. отвернулся в нерешительности. Сейчас он опять казался совсем мальчишкой, и я подумала, что он, наверное, в первый раз столкнулся с ситуацией, когда нужно принимать решение в отношении другого человека, не члена их семьи, а постороннего, чья жизнь неожиданно оказалась прямо у него в руках. И это ему явно не нравилось. Было бы намного проще, если б он мог, как обычно, вынести свой быстрый и отметающий все сомнения вердикт. Но он был слишком добр, чтобы поступить так.

– Что у тебя было с тем человеком из «Арсенала старателя»?

– Что бы там ни было, но случилось это против моей воли. И продолжалось только три дня – потом мне удалось улизнуть от него. А до этого – никогда. Никогда и ни с кем! Никогда, – как всякой женщине, говорить об этом было для меня унизительным, – я даже ни с кем не целовалась! – сказав это, я помимо своей воли отвела глаза и уставилась в землю под ногами.

Последовало долгое молчание, и, поняв, что он не собирается его нарушать, я снова подняла на него взгляд.

– Теперь ты меня прогонишь, Ларри? – спросила я умоляющим тоном, уже ни на что не надеясь. – Если бы ты только мог забыть об этих трех днях…

Лицо его стало непроницаемым; казалось, со своим детским упрямством он никогда в жизни не поверит, что меня могли принудить. Впервые я познала на себе, какой жестокой и непримиримой бывает невинность. Я чувствовала, что проигрываю, и от этого во мне вскипали злость и раздражение, как ответ на его стойкое нежелание меня понять.

– Ну и черт с тобой! – сказала я сердито. – Ты, наверное, думаешь, что я начну соблазнять твоих братьев или дурно влиять на сестру? Да если бы я была такой, неужели бы стала тут с вами возиться? Зачем бы мне вообще было здесь оставаться? В отелях все гораздо проще, да и платят там лучше!

Я раздраженно махнула на него рукой, в которой держала кружку, на пальцы мне плеснуло горячим чаем, но я и не заметила ожога.

– Как ты не можешь понять, что та работа, ради которой я хочу остаться, гораздо тяжелее? Тебе нужен кто-то, кто будет следить за тем, чтобы твоя мать не раздала всю муку направо-налево, не растранжирила сахар? Тебе нужен кто-нибудь, кто бы не позволил отцу спустить за неделю весь табак, снабжая им население Балларата, а потом сосать лапу? Тебе нужна кухарка, умеющая растянуть один фунт говядины на три раза? Ты подумал о том, кто будет штопать вам носки? Или ты собираешься отдать их своей матери и Розе, чтобы те выбросили их на помойку из-за пары дырок? А кто будет следить, чтобы Кон делал уроки?.. Да, да, Ларри, я прекрасно умею читать, а почерк у меня лучше, чем у вас всех, вместе взятых, к тому же я с десяти лет умела содержать магазин. Кем еще хотел бы ты меня видеть? Ты только скажи, а я уж найду, что тебе ответить. Может, мне лучше пойти в тот особняк на Главной дороге – помнишь, такой, с яркими огнями? Может, мне там предложить свои услуги?

Он покраснел. Ему было стыдно, и он злился на меня за это.

– Ты говоришь, что должен защитить их, Ларри. А кто сделает это, если ты собираешься ездить в Мельбурн?

– Ты предлагаешь, чтобы это делала ты? Но с какой стати?

– Да потому, что я хочу это делать, мне нужно остаться здесь. Я буду только благодарна вам. И тебе не придется платить служанке, чтобы она помогала матери и присматривала за Розой. Ведь речь идет не о деньгах, Ларри, а о том, что вообще не покупается.

– А как я узнаю, что ты вообще именно такая, какой хочешь себя представить? Интересно, с какой стати я должен тебе доверять?

– Испытай меня! Или скажи чтобы я убиралась прочь, а потом жалей об этом. Путь до Мельбурна неблизкий, и у тебя будет масса времени для раздумий…

Он выплеснул остатки чая в костер, наслаждаясь произведенным шипением. Он был все еще зол оттого, что никак не мог принять решение. Это было сложнее, чем в бизнесе, с которым он уже сталкивался в жизни. От напряжения он даже свел свои черные брови к переносице. Его волосы были встрепаны после сна, и тем более странно было видеть его юное миловидное лицо таким угрюмым и озабоченным.

– Ну ладно, – сказал он наконец, – можешь остаться. Пока что на время первой поездки. А потом… посмотрим.

Я улыбнулась.

– Это уже договор… За свою сторону я ручаюсь! – и протянула ему руку.

Он отступил, не желая принять ее. Но мне было важно, чтобы он взял мою руку.

– Договор, Ларри, – повторила я, – и ты окажешь мне любезность, если скрепишь его рукопожатием.

Тогда в конце концов он с неохотой уступил мне. Магвайры все еще спали, а ранние птахи среди соседей были заняты своими делами. Так что, я думаю, никто, кроме нас самих, и не узнал об этом рукопожатии.

В тот же день Магвайры, и я вместе с ними, стали равноправными обитателями приисков, Дэн Магвайр перекупил земельный участок на Эврике у двоих мужчин, которые перебирались в Бендиго. Тот факт, что они так легко расстались с ним, вовсе не означал, что там не было золота, – оно могло лежать глубже. Золото в жиле встречалось на разной глубине; Эврика была одним из богатейших приисков, и все равно это было похоже на лотерею – с месяц назад неподалеку от участка Магвайров какие-то трое набрали золота на две тысячи фунтов, а чуть подальше, где люди вырыли шахту в пятьдесят футов глубиной, не нашли и пылинки, чтобы оплатить ежедневные расходы. Но об этом задумывался только Ларри. Остальные – Дэн, Пэт и Син – были полностью убеждены, что стоит лишь прокопать участок на восемь футов, как золото потечет им в карманы. Они взяли положенные по закону лицензии на раскопки еще до того, как могли начать работу. Поскольку Ларри тоже имел права на этот участок, он, как и все, взял разрешение, хотя и говорил, что требовать за него пять фунтов – это чистое надувательство. Они приобрели невиданные доселе приспособления для их новой деятельности – лопаты, заточенные кирки, ручную тележку для перевозки кварца к ручью, лоток для промывки песка, жестяную посуду для обработки небольших самородков и мелкой пыли. Они имели теперь все, что должен иметь уважающий себя старатель, кроме, разве что, мозолей на руках.