Селеста Брэдли - Шпион Страница 13

– Да, но я образованная леди. Поэтому могу произнести и кое-что поинтересней.

– Ха! Хотелось бы услышать.

Она откинулась назад и по-русски загнула такое трехэтажное коленце, которое восхитило бы мужиков в любой русской деревне. По мере того как слова слетали с ее языка, глаза у Робби становились все шире, а рот сам собой открылся от восхищения. Когда Филиппа замолчала, он звонко причмокнул.

– Ух ты! Ну и здорово! – Он глубоко вздохнул, очевидно, потрясенный ее виртуозностью. Потом засунул палец в ухо и покрутил его в задумчивости. – А меня такому научишь?

– Если хочешь. Только уговор: мы с тобой будем меняться, я тебе одну совершенно неприличную фразу на русском языке, ты мне одну фразу на литературном английском языке с идеальным произношением.

Минуту он обдумывал это предложение и пришел к выводу, что такой обмен ему выгоден. Робби кивнул, плюнул себе на ладонь и протянул ей руку.

– Заметано.

О нет. Так скоро? Филиппа, подавив отвращение, даже сумела выдавить капельку слюны на ладонь. Они обменялись крепким рукопожатием.

– Заметано.

Это стоило сделать ради того, чтобы увидеть, как в его настороженном взгляде зарождается уважение. Позже она хорошенько вымоет руку.

Дневной поход за покупками начался довольно неплохо. Когда Филиппа в поисках грифельной доски и азбуки привела Робби в книжный магазин на Портобелло-роуд, то, казалось, один только вид огромного количества книг, стоявших на высоких, до самого потолка, книжных полках внушил ему благоговейный страх.

На конторке торговца стоял весьма симпатичный глобус. Филиппа купила его, и они перешли к торговцу канцелярскими принадлежностями, где Филиппа приобрела бумагу, карандаши и чернила. И пусть у Филиппы нет ни малейшего представления о том, каким образом учить бывшего беспризорника, классная комната будет выглядеть вполне пристойно.

Когда, нагруженные покупками, они отправились домой, тени стали заметно длиннее. Робби отстал и уже вполне откровенно хныкал. Большую часть дня он вел себя вполне стоически, но сейчас просто проголодался. Филиппа тоже проголодалась.

Если бы Филиппа была в той, прежней жизни, сейчас ее сопровождал бы лакей. Он не только охранял бы ее, но и нес бы покупки и даже взял бы на руки Робби, если бы возникла такая необходимость.

А теперь она вынуждена была не только справляться со своей ношей, но еще и открывать двери перед каждой леди, которая взмахивала своими юбками в сторону Филиппы.

– Хочу чая, – капризно произнес Робби.

– Я тоже хочу чаю, – резко ответила Филиппа. – Так что не отставай, Робби, или я все выпью, прежде чем ты дотащишься домой.

Она шла с трудом, ноги болтались в слишком больших ботинках, Филиппа была уверена, что ступни уже покрылись волдырями. Ей бы следовало нанять кеб, но она решила не тратить денег. Неизвестно, как долго продлится ее нынешнее благополучие.

Они вышли на широкую улицу.

Рестораны, подумала Филиппа, ощутив запах пищи. Однако, оглядевшись, не увидела ни позолоченных окон, ни вывесок. Значит, это частные клубы.

Голод взял свое. Подняв свертки повыше, она, не оборачиваясь, бросила через плечо:

– Господин Робби, возможно, нам следует взять наемный экипаж, чтобы…

Робби нигде не было видно. Ни позади нее, ни впереди, ни на обочине. Несмотря на то что в руках у Филиппы были тяжелые свертки, девушка в панике ринулась назад, быстро пробежав несколько кварталов.

Робби нигде не было. Она спрашивала у прохожих, не видели ли они маленького мальчика, тащившего большой глобус. Филиппа вернулась на перекресток, где потеряла его, потом остановилась в нерешительности. Она была уверена, что он не ушел вперед.

Запах говядины с подливой привлек ее внимание. Робби был так же голоден, как и она. Может, он по своей наивности решил, что в одном из этих клубов кто-нибудь покормит десятилетнего мальчишку?

Она торопливо шла по улице, выкрикивая его имя.

«Он сообразительный мальчуган», – успокаивала себя Филиппа, однако паника ее все возрастала.

«Он знает Лондон лучше, чем ты», – бормотала она себе под нос. Заглядывая в каждый переулок, под каждую тележку, она повернулась и вновь прошла всю улицу.

Девушка заглянула даже под стопку пустых ящиков в одном из переулков. Выпрямившись, она повернулась и наткнулась на крупного мужчину.

Свертки выскользнули у нее из рук, она приземлилась на грязный булыжник, а драгоценная грифельная доска вдребезги разбилась о камни.

Это было уже слишком.

– Чертовы потроха тебе в задницу!

Она вскочила на ноги, готовая выплеснуть свои страхи на первого подвернувшегося под руку человека.

Перед ней, недовольно поджав губы, стоял Джеймс Каннингтон. Опять он бесшумно подкрался сзади.

– Надеюсь, Робби никогда не услышит подобные выражения, Филипп.

– О! Нет… конечно, нет! – Она не солгала, ведь в присутствии Робби она ругалась по-русски. – Робби! Он исчез! Я всюду искал, но никаких следов…

– С ним все в порядке. Он просто заскочил ко мне в клуб перекусить. Он большой поклонник нашего повара. Думаю, Курт все еще не потерял надежду окончательно отвоевать у меня его расположение, но Робби предпочитает оставлять за собой право выбора.

Филиппа не поняла, о чем он говорит, но испытала облегчение. И это было главное. Последний листок бумаги опустился к ее ногам. Она наклонилась подобрать его и получила звучный шлепок по заднице.

– Ой! – Филиппа стремительно повернулась и сердито посмотрела на хозяина.

Джеймс округлил глаза.

– Не будь девчонкой, Филипп. Просто у тебя штаны грязные.

– Ну ладно.

Ее ягодицы горели! Не слабая у него рука! Покалывание, которое она до сих пор ощущала, было вызвано, конечно же, шлепком. Чем же еще?

Кое-как они собрали рассыпавшиеся принадлежности. Мистер Джеймс Каннингтон не предложит ей свою помощь, ворчала она себе под нос, с трудом удерживая кипу разномастных свертков. С какой стати? Ведь он не знает, что она девушка, хотя на шлепок отреагировала как девчонка.

Она проследовала за Джеймсом к неприметным дверям большого здания в готическом стиле.

– Вот куда удрал наш негодник.

Каннингтон кивнул полноватому молодому человеку, распахнувшему перед ним дверь, и вошел в клуб.

Она шла за ним, пытаясь не слишком откровенно глазеть по сторонам. Женщинам не разрешалось посещать закрытые мужские заведения, подобные этому!

Она была чуточку разочарована, обнаружив, что первая комната представляет собой не что иное, как кричащую безвкусицей бильярдную. У одной стены располагалось возвышение, напоминавшее подмостки, но занавес был опущен.

Посетителей еще не было. Несколько молодых людей сновали по комнате, занимаясь приготовлениями к вечеру. Чарующий запах проникал через двери в дальней стене комнаты. Желудок Филиппы не замедлил выказать свое одобрение.