Лорен Уиллиг - Загадка кольца с изумрудом Страница 13

Впрочем, падение с дерева не шло ни в какое сравнение с горячим поцелуем. Тогда она хоть знала, где находится. Теперь же, когда руки лорда легли ей на талию и губы прильнули к ее губам, она забыла обо всем на свете, а кошмарное мгновение, когда он отстранился, было куда страшнее, чем падение с десяти футов. Вспомнив, где она, хуже того, кто она, Летти вся сжалась. Поцелуй предназначался не ей. Вся эта любовь, все тепло и нежность прикосновений готовились для сестры и были у нее украдены. На месте Летти должна была быть Мэри.

Грея похолодевшие руки под плащом, Летти заставила себя взглянуть на положение трезво. Она оказалась в нем по собственной вине, сама и должна была найти выход, пока не обнаружила, что крадет у сестры больше, нежели поцелуй. Угораздило же Перси Понсонби и Мартина Фробишера стать свидетелями этих случайных объятий! Беда никогда не приходит одна…

А не специально ли они сюда пожаловали? В душе шевельнулись сомнения. Если Мэри отважилась сбежать из дома, наверняка предусмотрела все. Хоть лорд Пинчингдейл и пылал к ней любовью, все равно мог воспользоваться ее доверием, а потом сбежать. О девицах, умасленных обещаниями жениться и брошенных без гроша на полпути к Гретна-Грин, рассказывали тут и там. А женихов, что подходили-таки с невестой к алтарю, знали раз два и обчелся. Сестра Перси Понсонби водила с Мэри тесную дружбу… Перси, хоть и не отличался большим умом, умел быть по-собачьи предан. Попроси его Мэри явиться в полночь к «Оксфорд-Армз», он выполнил бы просьбу без всяких «почему?» да «зачем?», особенно после графинчика с вином.

Да уж, положение хуже некуда. Присутствие добродушного невежды Перси не особенно тревожило Летти. Мартин же Фробишер был совсем из другого теста. Летти всегда его недолюбливала. Он ее, очевидно, тоже, тем более после происшествия в прошлом месяце, когда Генриетта Селвик облила наливкой его новый сюртук, а Летти взяла на душу грех — бесстыдно рассмеялась. От всего сердца. Да в придачу, вспомнила она виновато, указала на пострадавшего пальцем. В те мгновения ей и в голову не пришло, что такое поведение недостойно и оскорбительно.

Впрочем, началась вражда отнюдь не с наливки. Фробишер имел зуб на Летти еще с прошлогоднего светского сезона. Подобно стае прочих мужчин, он волочился за Мэри, с серьезными ли намерениями или забавы ради, и вздумал заручиться поддержкой впечатлительной младшей сестрицы Мэри. Однако, к его разочарованию, Летти оказалась вовсе не столь податливой, как волокита рассчитывал. Приняв от него бокал с лимонадом и выслушав историю о неразделенной любви, она решительно отказалась заманить Мэри в укромный уголок, где он поджидал бы возлюбленную. Не только потому, что сочла просьбу низкой, но еще и потому, что знала: для Мэри Фробишер — пустое место. Состояние он имел вполне приличное, однако был пятым сыном в семье и далеко не самым завидным женихом. Мэри могла устроиться и получше.

Вероятно, не стоило так прямо ему об этом говорить.

Не диво, что теперь Фробишер призывал лорда Пинчингдейла поступить, как подобает джентльмену. Разумеется, негодяй заботился вовсе не о благополучии Летти — он надеялся, что когда лорд Пинчингдейл уйдет с дороги, снискать расположение Мэри станет куда легче. Летти подняла глаза к потолку и скорчила рожу. Какая наивность! Неужто он не понимает, как сильно заблуждается? Не имея титула…

Так или иначе, надо найти способ закрыть ему рот. Выйти замуж за Пинчингдейла? Немыслимо, что бы там ни болтал Перси. Даже если бы лорд не был влюблен в Мэри… Да при любом раскладе. Летти запрятала мысль в сундук запретных мечтаний и закрыла крышку на три висячих замка. Даже представить смешно, что лорду Пинчингдейлу придется по душе идея жениться на мелкорослой веснушчатой домоседке вроде Летти Олсуорси.

Ко всему, она лишь попыталась избежать скандала из-за побега Мэри и, разумеется, ни слова не сказала бы против, если бы они венчались по всем правилам. Несмотря на то, что чувства сестры вызывали у нее сомнение… Впрочем, не ее это ума дело.

Как же сохранить в тайне историю с каретой?

Переживать насчет родителей не было нужды: они наверняка крепко спали, как и все обитатели дома. Отец порой бродил по ночам, но только из спальни в кабинет — проверять, дома ли дети, ему и в голову не приходило. Мэри, конечно, будет помалкивать. Мартина Фробишера можно запугать: как у всех хвастунов, в душе его прячется трус. А вот Перси Понсонби… Стоит ему хоть словечком обмолвиться с матерью, новость к полудню облетит половину Англии, а к вечернему чаепитию и другую. Разве что найти способ побеседовать с Люси, чтобы та обработала Перси, прежде чем он увидится с мамашей…

Карета резко затормозила, и Летти качнуло вперед. Дверь бесцеремонно распахнулась. На сей раз лорд Пинчингдейл пылал чем угодно, только не любовной страстью.

— Готовы? — бросил он резко.

Летти не ответила. Внимание ее было приковано к окнам на первом этаже родительского дома. В комнатах весело горели свечи — наверное, весь месячный запас.

— О нет! — Лишь строгое воспитание не дало Летти употребить выражение покрепче. — Они не спят, быть такого не может!

— Не спят? — с усмешкой спросил лорд Пинчингдейл, издевательски манерно протягивая руку. — А я подумал, вы не гасите на ночь свечей — при них вам лучше отдыхается.

Летти не без труда оторвала взгляд от окон и нахмурилась, с укором взглянув на лорда. И, словно не заметив протянутой руки, осторожно опустила на ступеньку ногу, обутую в туфлю, совсем не подходящую к случаю.

— Можете не ходить со мной. Так будет лучше.

— Желаете поделиться с родителями счастливым известием и порадоваться без меня?

Летти оторвалась от сложнейшей задачи — спуститься по лестнице так, чтобы не оторвать подол плаща, — и подняла голову:

— Без вас я все улажу куда быстрее.

Лорд Пинчингдейл взял ее за локти и, буквально сняв со ступеней, поставил на землю.

— Даже не сомневаюсь.

Вырываясь из его рук, Летти было начала:

— Если бы вы…

Слова Легти заглушил громкий металлический стук: Джефф ударил кольцом по дубовой двери.

Не успела заспанная служанка растворить дверь, как на лестнице послышались быстрые шаги обутых в тапочки ног. Миссис Олсуорси в украшенном лентами ночном колпаке, едва взглянув на растрепанную дочь, издала вопль и привалилась к мужу, чуть не сбив его с ног на последних ступеньках.

— Неужели это моя дочь? Ответь, не щади меня!

Мистер Олсуорси, пошатываясь от мощного удара, осмотрительно отдалился на несколько шагов.

— Если ты непременно желаешь лишиться чувств, моя дорогая, то будь добра, постарайся упасть в другую сторону.