Честь и лукавство - Остен Эмилия Страница 13

По крайней мере, такой вывод я сделала относительно барона Морланда, и мне было очень интересно узнать, сумеет ли Аннабелла продвинуться в своих планах за оставшиеся полгода. Ее матушке и сестре наверняка хотелось поскорее передать ее в руки мужа, тогда и Розмари смогла бы устроить свою судьбу, не оказываясь все время за спиной сестры.

Розмари обещала писать мне, и в солнечный июльский день мы отбыли из Бата.

Глава 11

Из Бата мы направились в новый дом матушки и тети, чтобы отпраздновать новоселье вместе с ними и несколькими старыми друзьями нашей семьи. Домик располагался в небольшом поселении, находящемся еще ближе к Лондону, чем наш старый городок, так что, живя в столице, я могла часто видеться с родными, тоска по которым единственно и омрачала мне радость пребывания в Бате.

Коттедж был очень мил, уютно обставлен – граф принял участие и здесь, сделав мне очередной сюрприз. Я привезла целую кучу подарков своим милым дамам, а они нашли меня пополневшей и посвежевшей.

Мы прогостили в коттедже две недели – нас никак не хотели отпускать. Я приглашала родственниц посетить Эммерли, но они еще не вполне обжились в новом доме, к тому же огородик и птичник требовали внимания. В конце концов матушка и тетя со слезами проводили нас, обещаясь приехать к нам на Рождество.

Остаток лета я провела в Эммерли за чтением и прогулками. Слуги были добры ко мне, миссис Добсон посвящала меня в тайны ведения хозяйства, а с графом мы вели по вечерам беседы о разных серьезных материях, полезные для меня и приятные для него. Однажды он признался мне, что представляет себя отцом, который раскрывает дочери тайны мироздания.

Я могла бы считать, что моя жизнь сложилась благополучно и счастливо, если бы не просьба графа подарить ему наследника. После возвращения из Бата я с огорчением стала замечать ухудшение его здоровья, а также затаенную грусть в глазах. Очевидно, он боялся умереть, так и не увидев продолжателя своего рода.

В это лето я много размышляла и к началу осени приняла твердое решение подарить графу наследника. За время, проведенное подле него, я почувствовала к нему глубокую привязанность, смешанную с жалостью и сочувствием. Перемены происходили так постепенно, что я и сама не заметила, как стала смотреть на ситуацию глазами графа. Он столько сделал для меня, и теперь я должна скрасить остаток его жизни, наполнив наш дом топотом детских ножек и нежным лепетаньем, и я это сделаю.

Как только я отбросила все колебания и созрела для выполнения своего решения, мне сразу стало легче. Меня терзала лишь мысль о том, что все судьбоносные поступки в моей жизни продиктованы не моими собственными желаниями, а чувством долга – сначала по отношению к семье, потом – к мужу. Неужели я никогда не обрету счастья и мне придется испытывать радость лишь от того, что я выполняю свой долг?

Но об этом лучше пока не думать. Мне еще нет девятнадцати лет, я замужем всего лишь четыре месяца, и кто знает, что еще подбросит мне судьба? И потом, когда у меня будет ребенок, жизнь наполнится новым смыслом и радостью, заботы о нем и о муже (пока что он заботился обо мне, но я чувствовала, что скоро нам придется поменяться ролями) будут отнимать все мое время, и мне некогда будет грустить и мечтать.

Таким образом, конец лета я провела вполне безмятежно, решив как следует отдохнуть перед зимним сезоном в Лондоне, во время которого я и намеревалась выполнить свой план.

Кроме всего прочего, меня влекла и пугала та сторона отношений между мужчиной и женщиной, которая приводит к рождению детей. Я испытывала острое желание посоветоваться с кем-либо, но не могла избрать себе советчика. Говорить об этом с мужем я ни за что бы не осмелилась, несмотря на наше взаимное теперь доверие, обсуждать подобное с миссис Добсон или горничными совершенно невозможно. С матушкой или замужними подругами надо было посоветоваться до свадьбы, а теперь я не могу этого сделать, не бросив тень позора и подозрений на наше супружество. Одним словом, придется проникать в одну из важнейших жизненных тайн, опираясь лишь на свой ничтожный опыт и надеясь, что мне помогут здравый смысл и интуиция.

Совершенно неприличная мысль промелькнула у меня в голове: раз уж мне надо выбрать себе любовника, пусть это будет барон Морланд. Он казался наиболее приятным из всех встреченных мною в Бате мужчин и, наверное, смог бы выполнить поставленную задачу со всей необходимой деликатностью. То, что я не была влюблена в него, представлялось мне теперь несомненным плюсом: мне было бы сложнее соблазнять человека, любимого мною, а так я могла хотя бы в некоторой степени сохранять здравомыслие и хладнокровие.

Но тут перед моим мысленным взором нарисовались другие проблемы – а как, собственно, его соблазнять? Барон Морланд казался мне человеком благородным, он вряд ли способен совратить чужую жену. То ли дело мистер Грей! Но при воспоминании о его крысиной мордочке мне становилось противно. А кроме того, вдруг барон скоро станет мужем Аннабеллы?

Сколько вопросов! И не смогу же я сказать своему любовнику, что отдалась ему вовсе не по причине пылкой страсти, а ради желательной беременности. А может быть, беременность наступит не сразу. Это значит, что одним разом тут явно не обойтись, а вдруг это действо покажется мне отвратительным? Хотя я уже поняла, что дамы изменяют своим мужьям, рискуя своим добрым именем, явно не ради чего-то мерзкого и гадкого.

Размышляя обо всем этом, я чувствовала себя этакой интриганкой из романа, это оказалось гораздо интереснее, чем представлять себя слезливой романтической героиней. Сидя на скамье в гроте, я вынашивала гораздо менее невинные замыслы, чем несколько месяцев назад. Даже моя идея сбежать с конюхом меркла перед тем, что я собиралась совершить теперь.

Правда, в романах интриганкам сначала хоть и везло, но потом все их козни обязательно расстраивались, а мне надо было действовать наверняка и ни в коем случае не допустить огласки. Не хватало еще, чтобы наследника моего мужа заподозрили в том, что он незаконнорожденный!

Значит, необходимо будет скрыть от любовника беременность, чтобы он никогда не догадался о своей истинной роли в моей жизни. Как все это сложно! Справлюсь ли я со своей задачей достойно, смогу ли подарить графу столь желанного ребенка, а себе – радость материнской любви и чувство выполненного долга?

А если мой избранник окажется не джентльменом и вокруг имени Дэшвиллов разразится скандал? Придется перед тем, как вступить в отношения с мужчиной, хорошенько разузнать о нем и его репутации, может быть, даже посоветоваться с графом – он замечательно разбирается в людях. Кроме того, граф много знает о светских семействах и их тайнах, и ему небезразлична наследственность будущего ребенка – а вдруг в семье его истинного отца окажутся скрытые алкоголики или душевнобольные? Необходимо было предусмотреть столько всего…

Ну что же, придется ориентироваться по ситуации и серьезно обдумывать все свои слова и поступки, тщательно борясь с легкомыслием, которое уже столько раз подводило меня.

Розмари писала мне, что лето они проводят разъезжая по гостям и изредка заглядывая к себе в поместье. Барона Морланда они уже давно не видели, и Аннабелла строит планы относительно некоего виконта, уже почти готового к женитьбе, но тут серьезным препятствием является его строгая матушка, которая знает Аннабеллу с юных лет. Гринхаузы предполагали вернуться в Лондон в начале октября, пробыть там до середины зимы, а после отправиться в Бат с тем, чтобы встретить весну раньше, чем она дойдет до столицы.

Мой муж планировал поступить примерно так же, и пятого октября мы въехали в лондонский дом графа, прогостив перед этим три дня у моей матушки.

Девятого октября был день моего рождения, и граф, собиравшийся устроить по этому поводу бал, пообещал мне пригласить только молодежь и самую малость почтенных матрон для поддержания приличий.