Николь Джордан - Повелитель желания Страница 14

Едва ли не впервые в жизни Алисон узнала, что такое истинный страх. Его тело, упругое, сильное, поистине вызывало опасность. Она чувствовала, как напряжены его мускулы, излучающие непреодолимую силу, даже через толстый бурнус и свою неожиданно оказавшуюся чересчур тонкой одежду. Угроза была такой же ощутимой, как исходивший от него жар.

Алисон испуганно вскрикнула — жалкий вопль пойманного животного, — но упрямо продолжала сопротивляться.

— Не двигайся! — приказал он по-французски, не повышая голоса. — Я ничего тебе не сделаю.

Паника Алисон немного улеглась. Незнакомец говорил со спокойной уверенностью, и ей стало немного легче. Девушка прекратила отчаянное сопротивление и, дыша с трудом, не мигая, уставилась в золотистые, отливающие зловещим блеском глаза. О Боже, что нужно этому дикарю?!

Такое свирепое, такое безжалостное лицо! Алисон задрожала от ужаса. Сердце было готово вот-вот выскочить из груди. Сила его немигающего, завораживающего взгляда была такова, что Алисон не могла отвернуться, пока он не сел, медленно и осторожно, и не отпустил ее руки, хотя по-прежнему продолжал прижимать к земле. Кривя губы в жестокой ухмылке, он откинул полу бурнуса — широкого плаща, обычной одежды берберов, и взглянул на левую руку. Рукав черной туники набух темными каплями.

Кровь. Она ранила его. Неужели теперь он накажет ее за попытку защититься?!

Алисон затаила дыхание, видя, что незнакомец потянулся к шарфу, и, застыв, наблюдала, как он пытается оторвать от него лоскут.

Только сейчас поняв, что он собирается делать, девушка облегченно вздохнула. Пытается перевязать рану!

Держа один конец ткани зубами, он обернул другим рану и затянул узел. Алисон подавила свой порыв помочь ему справиться с нелегкой задачей. Рана, видимо, причиняла ему боль. Но по всему было видно, что незнакомец не примет от нее никакой помощи. Быстрые, ловкие движения были скорее присущи человеку, привыкшему со всем справляться самому, и, уж конечно, лечить причиненные в бою увечья. Алисон убедила себя, что так оно и есть. Ведь он воин, принадлежащий к берберскому племени, для которого сражения и смерть — обычный образ жизни. Она просто не имеет права сочувствовать человеку, в чьей власти оказалась и от кого зависят ее жизнь и судьба.

Она еще раз всмотрелась в его непроницаемо безжалостное лицо. Губы сжаты в жесткую решительную линию, которой она не разглядела в ту ночь в саду. И при этой мысли девушка вздрогнула.

— Чего вы хотите от меня? — выдавила она, презирая себя за то, что голос дрожит. Незнакомец не ответил, но поднял глаза, снова пронзая ее свирепым взглядом. Эти глаза. Эти загадочные хищные глаза. И какой зловещий блеск, особенно теперь, когда она попала в его руки. Новая волна страха окатила Алисон. Неумолимые янтарно-коричневые глаза с золотыми блестками, и радужка обведена темным кольцом, как у ястреба. Алисон, даже если захотела бы, не могла отвернуться.

К ее облегчению, он снова принялся бинтовать рану. Наложив повязку, незнакомец сунул руку за пояс, вытащил свитую из шерсти веревку и ловко связал ей запястья.

Значит, готовился захватить ее в плен. Все обдумал заранее.

«О, какое коварство», — горько думала Алисон, вспоминая, как он отделил ее от остальных, совсем как пастушечья собака овцу из стада. Очевидно, именно ее он собирался похитить с самого начала. Какой она была дурой, когда покинула относительно безопасное окружение людей Эрве и ускакала прочь! Теперь нет никакой надежды на то, что ее отыщут! Остается только молиться, что ее бегство не прошло впустую и дядя уже на свободе. И, если Господь смилостивится, Алисон скоро сумеет сбежать подальше от этого опасного безумца и обрести свободу.

Стянув руки девушки, незнакомец отодвинулся, отпустив ее ноги, и поднялся. Алисон ощутила сладость внезапной свободы и с усилием встала на колени, готовая защищаться. Но не рассчитала реакцию собственного тела и не смогла удержать дрожь страха. Голова ее закружилась, темная фигура расплывалась перед глазами. Он навис над ней, высокий, стройный — зловещая тень в черном бурнусе.

Алисон внезапно ослабела от не изведанного до сих пор страха. Она ухитрилась подняться, но, когда попыталась отступить, подкосившиеся ноги не повиновались.

— Не вздумай бежать, — посоветовал он тихо, но безжалостно. — Мне только придется взять на себя труд догнать тебя.

Голос звучал так властно, что Алисон мгновенно оставила все мысли о побеге и лишь беспомощно наблюдала, как бербер нагнулся, поднял пистолет и, быстро, умело вынув пулю, сунул его за пояс, рядом с украшенным драгоценными камнями кинжалом, а потом шагнул к ней.

Алисон стояла, словно парализованная, застыв от ужаса, пока похититель не дотронулся до нее. И тут, еле слышно вскрикнув, она словно обезумела — начала брыкаться, пытаясь ударить его, беспомощно взмахивая связанными руками. Он с силой обхватил ее, притянул к себе, сжимая в беспощадных объятиях, удерживая неподвижно.

— Нет! Пустите меня!

Но мольбы и усилия освободиться оказались одинаково бесполезными. Наконец, совершенно измучившись, она прекратила никчемное сопротивление и, дрожа и задыхаясь, подняла на него глаза. Ужасающая сила ответного взгляда едва не бросила ее на землю.

— Не стоит бороться со мной, — мягко предупредил он. — Ты только причинишь себе боль.

Алисон устало обмякла в его могучих руках. Нагнувшись, незнакомец подхватил ее и понес к тому месту, где стояли кони, легко, словно ребенка. Алисон больше не вырывалась. Закусив губу, чтобы сдержать вопли и слезы, девушка неподвижно лежала на его руках, молча принимая поражение. Она ничего не добьется, пытаясь ударить его. На время придется сдаться. Он держит ее судьбу в своих руках, но только пока.

Незнакомец посадил ее на лошадь, хотя не дал в руки поводья, а вместо этого подвел кобылу к своему скакуну и привязал поводья к своему седлу, а сам вскочил на вороного. Дождавшись, пока он оглянется, и выйдя из оцепенения, сковавшего ее страхом и потрясением, Алисон выдавила из пересохшего горла, стыдясь того, что голос еле слышен:

— Куда, куда вы меня везете?

Похититель промолчал, но она и не ожидала ответа.

Вместо этого незнакомец сунул руку в одну из кожаных сумок, свисавших с луки седла, и вытащил длинный черный шарф.

— Закрой голову и лицо, чтобы защититься от солнца, — велел он, протягивая ей полоску ткани.

Алисон больше всего на свете хотелось кинуться на него, закричать, швырнуть шарф в это надменное лицо. Не от солнца ей нужна защита, а от него! Но она не так глупа и, поскольку успела немного успокоиться, поняла, что остаться с открытой головой все равно что наказывать себя. Дело кончится не только ожогами, но и долгой болезнью, а это только еще больше ослабит ее. Алисон понадобятся все силы и хитрость, если она хочет спастись от этого бессердечного негодяя.