Кристина Додд - Джентльмен-разбойник Страница 15

Женщины веселились от души.

— Или проехаться ночью верхом, нарядившись призраком? — пошутила Алкеста, но, спохватившись, прикрыла рот рукой и взглянула на леди Фанчер круглыми от ужаса глазами.

Леди Фанчер успокаивающе махнула рукой.

Майкл тут же подхватил тему:

— Да! Я мог быть Мстителем. Только у меня на пути несколько препятствий. Первая — моя прискорбная трусость. — Он улыбнулся Алкесте.

Она убрала руку от лица и благодарно улыбнулась в ответ.

Дьюрант продолжал:

— Отсутствие приличной лошади, моя собственная стара и медлительна. Ночью меня запирают в спальне на ключ. Сообщников нет…

Все снова засмеялись.

Эмма не понимала почему, но поведение Дьюранта ей не слишком нравилось. Прошлой ночью он проявил участие, помог ей на балу, хотя она все равно потеряла службу у леди Леттис, а из-за неспособности ориентироваться забрела в лес, на встречу с волком и… призраком без глаз. Вспомнив об этом, Эмма замерла. Звуки в комнате исчезли. Тарелки медленно выскользнули из ослабевших пальцев Эммы, упали на пол и разбились.

И она снова стала способна слышать, двигаться. Одного взгляда на присутствующих было достаточно, чтобы убедиться — все смотрят на нее, кто с презрением, кто с удивлением.

— Простите. — Опустившись на колени, Эмма попыталась собрать крупные осколки.

— Эмма, оставьте это, — сказала леди Фанчер. — Мне жарко.

Собравшись с духом, Эмма поднялась и сняла шаль с плеч леди Фанчер.

— Вы уверены, что она из академии гувернанток? У нее явно нет необходимых качеств, чтобы выполнять простейшие обязанности, — объявила леди Несбитт.

Эмма опустила голову.

— Мисс Чегуидден именно то, что мне нужно, — твердо сказала леди Фанчер.

— Вы хорошо себя чувствуете, дорогая Элеонора? — Алкеста беспокойно подалась вперед. — Сначала вам было холодно, теперь жарко.

Леди Несбитт, наоборот, отстранилась, словно боялась заразиться.

— Вы ничем не больны?

— Я не знаю… — Леди Фанчер приложила руку колбу.

— Вы немного раскраснелись, — заметил Дьюрант. — Я слышал, в нижнем городе вспыхнула чума.

После реплики Майкла дамы вскочили и с выражениями сочувствия кинулись к двери. Два лакея наводили порядок.

Леди Фанчер усмехнулась и жестом велела Эмме сесть.

— Спасибо, Майкл. Это было очень ловко. Я устала. А теперь у меня есть для вас поручение. Пожалуйста, отправляйтесь с Эммой и заберите ее вещи у леди Леттис.

— О нет. — При мысли о новой встрече с прежней хозяйкой Эмма стиснула руки. — Нет никакой необходимости…

— Есть необходимость! Я хочу, чтобы вам было удобно, чтобы у вас была ваша одежда и прочее. — Леди Фанчер пристально посмотрела на Эмму. — И ваши медикаменты.

Глава 10

— Простите, что вас вынудили заниматься моими делами. — Эмма сидела в Маленькой повозке, сложив руки на коленях, и наблюдала, как Дьюрант подгоняет пони. Они ехали по дороге, ведущей к столице Морикадии, городу Тонагра.

— Я под домашним арестом. У меня мало развлечений и еще меньше обязанностей, так что сопровождать вас — это удовольствие. — Майкл ногой отбросил цилиндр в угол.

Эмма смотрела вперед, и поля капора закрывали ее от пристального взгляда Дьюранта. Ей послышались в его голосе веселые нотки.

— Я не назвала бы нашу поездку увеселительной прогулкой или удовольствием.

— Сегодня прекрасный летний день. Пейзаж великолепен. — Майкл указал на горы, возвышающиеся над извилистой дорогой. — Компания очаровательна. Если дело станет трудным, то мы заплатим за наши радости. — Тоном, весьма отличным от обычного, он добавил: — Проведя целую вечность в темноте, человек понимает, что важно в жизни, и хватается за это обеими руками.

Повернув голову, Эмма удивленно посмотрела на Дьюранта. Он действительно так думает?

Похоже, да. Еще до отправления Майкл снял сюртук и положил в корзину, и теперь, без цилиндра, с растрепанными ветерком волосами, нисколько не походил на благопристойного английского аристократа. Не то чтобы Дьюрант выглядел неприлично. Держа поводья одной рукой, он без усилий правил пони, но развалился на сиденье, вытянув ноги и положив локоть на борт повозки.

Эмма с напряженным вниманием следила, чтобы движение случайно не толкнуло ее в его сторону, дабы их плечи не соприкоснулись.

— И за что вы ухватились бы?

— За солнечный день. Бокал хорошего вина. Улыбку ребенка. — Дьюрант повернулся к ней, его зеленые глаза были серьезны. — Более или менее реальный шанс в любви.

Он заигрывает с ней? Должно быть, нет, подумала Эмма, но, вспомнив его восхитительный спектакль за чаем у леди Фанчер, поняла, что, вероятно, заигрывает. Для этого английского лорда флиртовать, очевидно, столь же необходимо, как дышать. Проанализировав все это, она строгим тоном сказала:

— Замечательные намерения! А разве вы не ухватились бы за шанс обрести свободу?

— Я беру то, что могу, и благодарю за это Бога. Хотя леди Фанчер и дала мне возможность не чувствовать себя узником, у меня хватает ума понять, что бежать даже из такой маленькой страны, как Морикадия, в тележке, запряженной таким скакуном, — он указал кнутом на пони, — невозможно.

Эмма была вынуждена признать, что он прав. Пони был толстым как бочка, с меланхолическим нравом и розовым бантом в гриве. Даже если бы он пустился в галоп, хотя Эмма не могла и предположить, что он на это способен, то любая борзая обогнала бы его на первой сотне ярдов.

— Если бы я попытался скрыться, то на своих двоих было бы надежнее, но моя обувь для этого слишком поношена. — Дьюрант со смехом показал ей подошвы.

Эмма с изумлением увидела, что сквозь дырки видны носки.

— Как же так?

— Эти башмаки были на мне, когда принц в его бесконечной доброте приказал отправить меня в тюрьму, и с тех пор они… поизносились.

Эмма обдумывала, какой вопрос задать следующим. «Разве у вас нет другой пары обуви? Разве вы не могли поставить новые подметки? Вырезать бумагу и вложить ее в башмаки, чтобы прикрыть дырки?»

Вместо этого у нее вырвалось:

— Что вы сделали?

— Вы имеете в виду, за что меня арестовали? Я ничего не совершил противозаконного, но меня обвинили в помощи врагам режима де Гиньяров. Мне было сказано, что я останусь в тюрьме, пока не открою имена заговорщиков.

Эмма помнила предупреждение Бримли о том, что она должна держаться подальше от интриг, что де Гиньяры не колеблясь схватят любого, кого заподозрят в измене. Это о Дьюранте он говорил.

— И вы никого не назвали?

— Разве я похож на человека, который общается с заговорщиками?