Розмари Роджерс - Распутница Страница 15

«Я насиловал бы вас бесчисленное число раз и всеми мыслимыми способами…» Почему мне запомнилась даже интонация его голоса? И теперь, когда он меня лишил девственности и изнасиловал… надоела ли я ему?

«Ты просто дура, глупая дура!» – устало повторял мне внутренний голос. Он без всякой жалости напомнил о возможных последствиях. У него, конечно, нет совести – он это ясно продемонстрировал. Я встала и подошла к туалетному столику. Доктор оставил там темно-коричневую бутылку с этикеткой «Лауданум. Две капли на стакан воды или слабого чая». Ну что ж, вода есть. Две капли – вот они! А теперь я, возможно, засну, как предписано, и перестану перебирать в памяти то, что случилось и что уже нельзя изменить или забыть.

Глава 7

Я снова видела во сне тигра и снова бежала, задыхаясь от бега. Была ночь, и я могла разглядеть лишь золотистые полосы на его гладкой шкуре. Зверь не отставал, зеленые огни глаз маяками светились в окружавшей меня живой, дышащей темноте. Почему он до сих пор не схватил меня? Я почувствовала, что падаю, лечу сквозь пустоту, пронизанную тонкими лучами света, и вновь оказываюсь лицом к лицу с ним – с пылающим тигром из поэмы Блейка. Внезапно я понимаю, что уже схвачена и съедена моим тигром, так что мы теперь с ним одно целое – я и тигр вместе в одной шкуре… «Я всегда буду твоя, и ты всегда будешь мой. И если мы потеряем друг друга, то всегда найдем друг друга снова, поскольку мы можем изменяться, не изменяясь, и в то же время оставаться одним целым». Эти невысказанные слова проникали в сознание, возникали в сознании. И я знала, что всегда была тигром, а он мной.

Я проснулась вся в поту. Я давно поняла, что временами могу постигать определенные вещи, хотя скоро научилась никому не говорить, что вижу «эти картины», как называла их, когда была моложе. В конце концов, на самом деле никто не хочет знать будущее! Люди больше боятся того, что будет, чем того, что может быть. Да и как ребенок может объяснить подобные вещи? Меня стали называть брухой, то есть ведьмой, и креститься при моем появлении, и вскоре я перестала рассказывать о своих снах, даже если об этом просили. Настолько ли я сама любопытна, чтобы поинтересоваться, что означает для меня именно этот сон? Или я это уже знала?

Через некоторое время дрожь и головокружение, как всегда, прошли… И только тогда я заметила, что сбросила на пол все простыни и лежу, свернувшись калачиком и уткнувшись головой в колени. Нет, больше никаких капель с опиумом! Потянувшись всем телом, я расправила затекшие члены и глубоко вздохнула. Подойдя к окну, я отодвинула тяжелые шторы, открыла деревянные ставни, а затем и сами окна и вдохнула прохладный вечерний воздух. Встав на колени на скамейку у окна и выглянув наружу, я увидела оранжевые полосы света, льющиеся на зеленую траву из окон нижнего этажа. Часы пробили, и я с удивлением поняла, что еще достаточно рано. Сколько же длился этот сон?

– И чего ты торчишь у окна? Разумеется, ты не так больна, как об этом говорят, – ты ведь вообще никогда не болеешь!

– Мари-Клэр!

– Прошу прощения, что не постучалась, но мне нужно тебя видеть. Как ты знаешь, мне больше не с кем поговорить, а у меня столько всего накопилось! Почему ты не пришла на ужин? Что-то сомнительно, чтобы тебя хватил солнечный удар или сбросила лошадь! Ты не хотела видеть Фернандо?

Зажигая лампы, Мари-Клэр носилась по комнате как вихрь. Задав один вопрос, она не давала мне на него ответить, потому что тут же задавала следующий. Зная ее привычки, я оставалась там, где была, на скамейке у окна. Мари-Клэр беспокойно вилась вокруг меня – прекрасная бабочка в элегантном платье из тафты.

– Ну что? – наконец спросила Мари-Клэр, переставив все в комнате по своему вкусу. – Должна заметить, что ты вовсе не похожа на больную! Чем ты тут занималась, пока торчала в деревне? А ты не хочешь узнать, что делала я?

Я подумала, что скорее предпочту выслушивать рассказ о ее приключениях, чем предаваться размышлениям о своих безумных поступках, и пожала плечами.

– Конечно, хочу! Но, знаешь ли, ты мне не давала такой возможности…

– Знаю, знаю! Но ты ведь понимаешь, в каком я сейчас положении? Я ничего не могу поделать. Ты так и не хочешь ничего узнать? До сих пор боишься?

– Ты говоришь так быстро, что я не могу понять и половины! Я-то почему должна бояться? Думаю, что это ты должна быть осторожна! Той ночью…

– Да, той ночью! Это было совершенно потрясающе, я просто наслаждалась опасностью. А сегодня! Знаешь, я именно поэтому решила убедиться, что ты вовсе не больна. И я прощу тебя за то, что ты пропустила ужин, если ты оставишь свою дверь незапертой – просто так, на всякий случай! – Мари-Клэр игриво посмотрела на меня. – Правда, если ты будешь занята с Фернандо… – Поймав мой взгляд, она захихикала. – Неужели ты думаешь, что я стала бы возражать? Конечно, нет! И ты была дура, что не поощрила Фернандо, когда в ту ночь я направила его к тебе в библиотеку!

– Подожди! – Я прижала ладони к ушам. – Мари-Клэр, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я отношусь к Фернандо как к брату, и…

– Но он-то относится к тебе по-другому! Думаешь, я не заметила, как он на тебя смотрит? Или ты на него? В общем, мне это все равно, хотя я, конечно, буду очень осторожна, чтобы избежать скандала. Так что… пожалуйста, Триста, ты моя единственная настоящая подруга и единственная знакомая, которая мне не завидует. Я могу тебе доверять, и ты поможешь мне – ведь правда? – Понизив голос, Мари-Клэр подошла ко мне настолько близко, насколько позволяли ее юбки с кринолином. Я могла ощущать аромат фиалок, который соответствовал цвету ее отороченного кружевами платья. – Ну пожалуйста, Триста! – канючила она так же, как всегда. – Он сейчас здесь, в этом доме. Кто знает, когда мы сможем следующий раз увидеться? Я же выхожу замуж и должна уехать в это чертово свадебное путешествие.

– Должна уехать? – Я пришла в ярость, и у меня немедленно начала болеть голова. – В последний раз, когда мы с тобой говорили насчет медового месяца, ты сказала, что не хочешь возвращаться из Европы. Если ты нашла мужчину, который дорог тебе, то почему бы тебе не выйти замуж за него?

– Тебе этого никогда не понять! – драматически воскликнула Мари-Клэр. – Но ты мне поможешь? – тут же другим тоном добавила она. – Скажи, что поможешь! А я спущусь и сообщу им, что я тебя разбудила и что ты чувствуешь себя намного лучше – это ведь действительно так. Я тебе обещаю, что все объясню сразу, как только смогу. И…

– Нет! – твердо сказала я и смело посмотрела в ее изумленные глаза. – Если я не буду с самого начала знать, во что вовлечена, то отказываюсь участвовать в этой опасной интриге. Ты можешь передумать. Тебе не стоит выходить за Фернандо. У тебя же есть выбор…